Значит, либо Кожинов не был только работником ИМЛИ. Либо он выходил не на директора издательства, а на другие инстанции, которые, посовещавшись, нечто соорудили. Либо… Либо что?

Витторио Страда перебросил в Италию еще и книгу философа Эвальда Ильенкова "Диалектика абстрактного и конкретного в "Капитале" Маркса". Чем это кончилось для Ильенкова, мы знаем – крупным скандалом.

Количество коммуникационных "треугольников" и "многоугольников", в которых решающим звеном является Страда, превышает все допустимые пределы. Ю. Давыдов хвалит Страда за усилия по переводу его книги на итальянский. Ю. Лотман и Б. Успенский – тоже. В 1961 году – история с Бахтиным, чьими работами особо интересовалась супруга Страда Клара Янович.

А теперь главное. Весьма разборчивая в отношениях Елена Сергеевна Булгакова передает Страда (аспиранту МГУ, коммунисту!) отрывки из "Мастера и Маргариты", исключенные из первого советского издания. Страда тем самым становится "повивальной бабкой" еще и первого полного издания "Мастера и Маргариты" в Италии.

Витторио Страда работал в СССР с 1957 по 1968 год. Как говорится, "чтоб мне так жить, и чтоб мне за это ничего не было". В 1968 году советские власти отказали ему в визе на въезд в СССР после того, как в московском аэропорту у него изъяли открытое письмо Солженицына. Письмо это вскоре напечатала "Унита". Речь шла о публикации на Западе романа "Раковый корпус". Страда провел тогда сутки под арестом. Роман Солженицына "Раковый корпус" вышел по-итальянски в 1969 году с предисловием Витторио Страда.

Оказавшись невъездным, Страда продолжает работать по советской тематике. Работает он с теми, кто уехал из СССР. То есть с диссидентами. Виктором Некрасовым, Михаилом Геллером и другими. Страда входит в редколлегию "Русской мысли", а также в редколлегию журнала "Континент" (основатель и редактор – В. Максимов).

В СССР он возвращается в 1988 году. Тема "перестройка и Страда" требует отдельного рассмотрения. Пусть бы об этом рассказали те, кто входил в "Московскую трибуну"… А также лица, близкие к А. Д. Сахарову… Лицо, близкое к Сахарову, руководило и ближайшими сподвижниками Ельцина (причем в очень жестком, директивном ключе), и Сахаровым (который без совета этого лица не делал ни шагу). Самим этим лицом – руководит Страда. Ну, почему я всё за всех должен рассказывать? Пусть другие тоже не жмотничают!

Но все-таки – что общего у В. Кожинова, который всегда позиционировался в качестве почвенника-охранителя, и В. Страда? Казалось бы, гораздо больше общего должно быть у В. Кожинова с охранительно-почвенным писателем В. Кочетовым! Чей конфликт со Страда закончился для Кочетова весьма печально.

Ан нет! С одной стороны – Страда, Кожинов, Бахтин, масса других блестящих имен. С другой стороны – Кочетов. Конфликт посредственности и талантов?

Ой ли! И. Золотусский пишет в статье "Знак беды" о своей последней встрече с Василем Быковым: "Мы виделись с ним в Риме осенью 1990 года. Покойный Владимир Максимов и, слава Богу, здравствующий итальянский славист Витторио Страда организовали встречу писателей из России. Идея была проста – помирить тех, кто в перестройку рассорился, кто и до нее представлял разные течения в родной словесности, но все же не враждовал. Тут были Д. Лихачев и В. Солоухин, Г. Бакланов и В. Крупин, С. Залыгин и В. Астафьев, В. Буковский и Ч. Айтматов. Был и Быков".

Чего во мне нет, так это инквизиторского пафоса. 1990 год. Все готовы ехать в Рим по иноземному приглашению – а почему бы нет? Да и вообще – ну, приехали… И что? Послушали – поразмышляли – уехали. Но мы уже ознакомились с фактурой, свидетельствующей о масштабе притязаний "слава Богу, здравствующего" организатора встречи!

Зачем приезжают писатели – это одно. Зачем организатор устраивает в Риме нечто подчеркнуто парадоксальное – другое. В этой парадоксальности есть идея. И совершенно очевидно, какая. Какая идея может объединить Солоухина и Бакланова? Догадайтесь с трех раз! Идет 1990 год. Медленно – иначе нельзя – мы приближаемся к главному. К ответу на вопрос о том, что так разочаровало в 1922 году Н. В. Пигулевскую, да и весь круг Бахтина в целом.

Скажут: "Вы обещали разобраться с начавшимся кризисом, породившим его мировым процессом, и н #225; тебе – Пигулевская! По отношению к тому, что Вы сами назвали началом мировой катастрофы, малыми величинами являются и Пигулевская, и Бахтин, и позаботившийся о Бахтине Андропов. Да, специфические люди, болезненно реагирующие на "подозрительно неславянские" лица, считают Андропова ставленником всемирных еврейских сил! Которые, де мол, и управляют мировыми процессами. Но если Вы не разделяете их предрассудки, то чем для Вас так уж масштабен Андропов? По отношению к мировому процессу он ведь тоже – величина чуть ли не нулевая. Так ведь?"

И да, и нет. Согласно представлениям той аналитической школы, к которой я принадлежу и которую стремлюсь развивать, высказывание отдельной личности (хоть бы и Пигулевской) может прояснить нечто касательно характера большой элитной игры. Расклада сил в этой игре… Ходов, сделанных игроками… Игровых правил…

Конечно, Пигулевская – не Наполеон Великий. Но мы же не роль личности в истории обсуждаем, а роль высказывания этой личности в "пролитии света на…".

Что же касается Андропова… Одно дело – Андропов как политик. А другое дело – Андропов как крупный элитный игрок. Или как крупная фигура в игре. Кто-то эту фигуру сделал крупной… Кто-то ее использовал в игре… Фигуры приходят и уходят, а игра продолжается.

Разобравшись в Андропове как игровой фигуре, разобравшись в ходах, которые делают игроки, используя эту фигуру, мы разберемся и в игре. А если эта игра ведется, что называется, "в длинную"?.. Ведь длинные волны существуют не только в экономике ("циклы Кондратьева" и т. п.). Есть и политические длинные волны. Разобравшись с ними, мы разберемся со многим, что касается нашего настоящего. И – будущего.

Тут главное – сохранять трезвость! Не путать божий дар с яичницей, а самопризнания героев – с недоброкачественными сплетнями.

Последователи Кожинова восклицают: "А если мы Вам уподобимся, все сплетни про Вас соберем до кучи – Вам это, наверное, не понравится?!" Да разве я собираю сплетни? Про Кожинова или кого другого? Меня путают с… Сейчас станет понятно – с кем.

Журнал "Диалог. Карнавал. Хронотоп." (#2, 1994 год)… В. Кожинов, обсуждая свои отношения с Михаилом Михайловичем Бахтиным и Леонидом Ефимовичем Пинским (вполне соразмерным Бахтину литературоведом), заявляет:

"Как известно, Леонид Ефимович в 1940-х годах подвергся репрессиям и несколько лет провел в заключении. Причем, главным "свидетелем обвинения" был литературовед Эльсберг, с которым Леонид Ефимович до своего ареста был в близких приятельских отношениях и беседовал, так сказать, с излишней откровенностью, не зная (может быть, не желая знать), что Эльсберг с давних времен был завербован ГПУ, НКВД и т. д. – по-видимому, еще тогда, когда он сам арестовывался; он ведь даже издал в 1920-х годах книжку "Во внутренней тюрьме ГПУ. (Наблюдения арестованного)" – а это, конечно, само по себе "подозрительно".

Леонид Ефимович еще во время следствия по его "делу" понял, что его "заложил" Эльсберг. ‹…› Разумеется, Леонид Ефимович отнюдь не "оправдывал" Эльсберга. Но, например, совершенно спокойно воспринимал тот факт, что я, а также Сергей Бочаров и Георгий Гачев (Леонид Ефимович их высоко ценил, и они приходили в его дом) были сотрудниками сектора теории ИМЛИ, где заведующим до своего разоблачения – кажется, это произошло в 1961 году – являлся Эльсберг".