Тот, на кого оказано воздействие в виде "ломки хребта" – это Россия. Но как называется то, на что оказывают воздействие? Объект. Какое бы воздействие вы на что-то ни оказывали (правильное или неправильное, жесткое или мягкое), все равно то, на что вы оказываете воздействие – это объект.

Само же это воздействие, опять же любое (в том числе ломка хребта, высокопрофессиональная стрельба, при которой метят в одно, а попадают в другое et cetera) – это типы или технологии воздействия, то есть проект.

Объект… Проект… Чего не хватает? Субъекта. Нам, коль скоро мы занимаемся остраннением, это важнее всего установить. Ибо и об объекте часто говорится (мол, Россия переживает такой-то этап, в ней то-то происходит). И о проектах тоже говорится немало. Да, без понимания того, чем исторический проект отличается от бизнес-проекта, но ведь говорится!

А о субъекте – ни-ни. Между тем, использование остранняющей рефлексии по отношению к высказыванию А. Яковлева ("Мы сломали хребет…") или А. Зиновьева ("Мы метили…") должно сосредоточиться на субъекте. Есть ли он в этих, да и иных высказываниях? Да, есть. Но этого почему-то не замечают. Хотя, казалось бы, нельзя не заметить.

Сказано ведь – "МЫ сломали", "МЫ метили". Не сказано – "Я сломал", "Я метил". И тем более не сказано, что хребет был поражен тяжким заболеванием и САМ сломался. Или что объект по имени Россия САМ сломал себе хребет, упав спьяну с десятого этажа. Или что этот объект САМ в себя выстрелил, совершил самоубийство, так сказать.

Сказано другое! Совсем другое! Что по отношению к нему, объекту (Матушке, так сказать), совершено неким "мы" волевое коллективное действие. Но не сказано, что за "мы" совершили это волевое действие – "сломали хребет", "не туда попали" и так далее.

"МЫ сломали…". "МЫ метили"… МЫ – это кто? Ведь речь идет о действии, которое требует достаточно увесистого, так сказать, "мы". И хорошо организованного. Так что же это за "мы"? Хорошо тем, у кого есть банальные конспирологические ответы ("ЦРУ", "масоны" и так далее). И тем, кто готов подменять реальное "мы" разного рода слюнявыми абстракциями ("Мы – это здоровые силы", "Мы – это интеллигенция", "Мы – это приличные люди")… этим тоже хорошо.

Хотел я было написать, что "плохо одним вампирам"… Но поскольку от автора как такового, выдавшего мне столь высокую рекомендацию, перехожу к этим самым "мы", то с сожалением выхожу постепенно из понравившегося мне емкого образа.

И, адресуясь к некоему размытому сообществу людей, не желающих питаться туфтой и ощущающих пикантность слова "мы" в сочетании с ломкой хребта и метким выстрелом перепутавшего цель стрелка, скажу для начала, что НАМ плохо. Сформировав же для себя подобное "НАМ", сделаю следующий шаг. Начну заниматься ИМИ. Теми, кому хорошо только тогда, когда НАМ плохо.

ИМИ – а не автором, оказавшимся в поле нашего внимания в связи с весьма экзотической идеей. Предполагающей не просто установление в России конституционной монархии… А почему бы, собственно, и эту идею не рассмотреть? Что привлекло-то внимание? Не монархия сама по себе. А то, что выдвинут (и, как я показал, не автором, а ИМИ) принцип "матрешки".

Имеется нечто большое (СССР). Его разваливают под определенные обещания. Получают нечто среднее (РФ).

Потом разваливают и то среднее, что осталось после развала большого (Северный Кавказ отсекают и так далее). Остается нечто маленькое. Плюс новые обещания.

Обещания опять не выполняются. Тогда надо разваливать и маленькое ради малюсенького.

Это и есть "матрешка".

Вот ее-то и следует обсуждать. Подчеркиваю – обсуждать. Не негодовать по этому поводу, а обсуждать. Но – очень важно, как именно. Обсуждать ЭТО надо, твердо указуя на грань, проходящую между НИМИ (теми, кто ЭТО предлагает) и НАМИ (теми, кто ЭТО отвергает).

Так – обсуждать можно и должно. А вот обсуждать, размывая эту грань, нельзя. Вообще никогда нельзя подобные грани размывать. Иначе доразмываешься до очередного распада. Нельзя грани размывать, даже если к рассмотрению предлагается позиция всего лишь некоей творческой личности. А уж если речь идет о целом творческом коллективе! Где и Майкл Кентский (фигура отнюдь немалая), и другие…

И что же это за творческий коллектив?

А то ведь скажешь, что ИМИ надо заниматься, и тебе ответят: "Так мы ИМИ давно уже занимаемся! Теория заговора называется".

Теория заговора нужна только ИМ.

НАМ она абсолютно не нужна. Для чего эта теория, да и вся конспирология в целом, изобретены? Для того, чтобы никакой РЕАЛЬНОЙ РЕФЛЕКСИИ по поводу разного рода творческих коллективов, упорно желающих разыграть сценарий "матрешка" (он же сценарий коллапса – в строго математическом смысле слова), НЕ ДОПУСТИТЬ.

Начнешь осуществлять такую рефлексию (выявлять конкретные обстоятельства, структуру и генезис конкретного творческого коллектива), тебе одни (конспирологи) скажут, что и так всё понятно, а другие – что ты сам конспиролог.

Но что может предложить академический оппонент, для которого моя аналитика слишком близка к конспирологии? Концепцию, согласно которой по одну сторону баррикад находятся хорошие (или плохие) диссиденты, а по другую сторону – плохие (или хорошие) блюстители государственной безопасности?

Эта концепция превращается в жалкий фарс при первом соприкосновении с корректными и неопровержимыми данными.

Что же касается конспиролога, противопоставляющего моим рефлексиям свои прямые ответы на проклятый вопрос о НИХ, то те же корректные и неопровержимые данные, к рассмотрению коих перехожу, делают его концепцию столь же несостоятельной.

Чтобы перейти к этим данным, надо нить потянуть – от настоящего к прошлому.

Кто до Белковского наделял Россию-Мать омерзительными свойствами, сходными со свойствами Капитолины Ивановны? А. Д. Синявский ("Россия -Мать, Россия – Сука"). Кто до Белковского смачно рассуждал о необходимости ампутировать кавказскую гангрену во имя исправления "Суки-Матери"? М. В. Розанова, чьи рассуждения на эту тему я намерен развернуто процитировать и основательно обсудить.

Есть ли нить, тянущаяся от новодела Белковского к той давней "сучьей" образности и выводимым из нее сепаратистским рецептам? Есть! И дело не в том, работал ли когда-то в журнале "Синтаксис", издаваемом М. В. Розановой, автор мною обсужденного новодела. Не надо проявлять пристрастие к неочевидным фактурам. Давайте лучше очевидное обсудим как следует!

М. В. Розанова – супруга и соратница А. Д. Синявского. Того самого, который, ставши Абрамом Терцем… Стоп! Для ясности введем разграничение "свой" – "чужой". Кто в рамках этого разграничения Синявский? Он – православный русский человек. Не имеющий никакого отношения к еврейскому народу. Абсолютно чуждый этому народу как этнически, так и конфессионально. Да и сословно тоже. Родословная-то, как-никак, дворянская. "Из сызранских дворян-с", как говаривали в старые добрые времена. То есть он "свой", не так ли?

Живет этот "свой" – и ни в чем себе не отказывает. Работает не истопником, а на ниве, вполне сопричастной идеологии (Институт мировой литературы АН СССР в шестидесятые годы XX века деидеологизированной организацией никоим образом не был). Итак, он работает в ИМЛИ… Является (добиваться этого надо было!) членом Союза писателей, в уставе которого – верность соцреализу значится. Сочетаемо ли это с подчеркиваемой резко более, чем это предполагали нормы эпохи, православной религиозностью? Трудно сочетаемо… Но – сочетаемо! В любом случае, это никак не противоречит понятию "свой", и даже наоборот.