– Еще, – потребовала она, приподнимая бедра.

Ривендж поднял свои аметистовые глаза:

– Не хочу быть слишком грубым.

– Не будешь. Пожалуйста… это убивает меня…

С рычанием он нырнул вниз и накрыл ее лоно своим ртом, посасывая, притягивая к себе. Она снова достигла пика, в этот раз оргазм накрыл ее сильными, сокрушительными волнами, но Рив все сделал правильно. Он продолжал, пока она билась в конвульсиях, ласки его губ становились все сильнее, а ее гортанные выкрики громче, когда он доставлял ей удовольствие, заставляя кончать снова и снова.

Кончив Бог знает сколько раз, она лежала без движений, как и он. Они оба с трудом дышали, его блестящие губы прижались к внутренней стороне ее бедра, три пальца были глубоко в ней, их ароматы смешались в прогретом воздухе...

Элена нахмурилась. Частью опьяняющего аромата в комнате были… темные специи. И когда она глубже вдохнула, его глаза поднялись к ней.

Ошеломленное выражение ее лица, должно быть, показало, к какому именно заключению она пришла.

– Да, я тоже уловил запах, – резко сказал Рив.

Но он же не мог связаться с ней, ведь так? Это действительно может произойти так быстро?

– Для некоторых мужчин, да, – сказал он. – Очевидно.

Она вдруг поняла, что Рив прочел ее мысли, но ей было все равно. Учитывая, где он был, забраться в ее в мозг даже вполовину не казалось таким интимным.

– Я не ожидала этого, – произнесла она.

– В моем списке дел тоже не числилось. – Ривендж вынул из нее пальцы и облизал их неторопливыми движениями языка.

Что, конечно же, вновь ее завело.

Элена не отвела взгляда, когда он лег на подушки, которые она разбросала вокруг.

– Если ты понятия не имеешь, что сказать, вступай в наш клуб.

– Нам не обязательно что-то говорить, – прошептала она. – Это просто произошло.

– Да.

Ривендж перекатился на спину, они лежали в темноте примерно в шести дюймах друг от друга, и она уже скучала по нему, будто он уехал из страны.

Повернувшись на бок, она положила под голову руку и смотрела на него, а он – в потолок:

– Я бы хотела дать тебе что-нибудь, – сказала она, отложив на потом мысли о связующем запахе. Слишком много разговоров разрушат то, что они только что разделили, и ей хотелось сохранить эти мгновения на какое-то время.

Он посмотрел на нее:

– Ты с ума сошла? Мне напомнить, чем мы только что занимались?

– Я бы хотела дать тебе что-то подобное – Она вздрогнула. – Не хочу, чтобы это прозвучало, будто чего-то не хватало… то есть… черт.

Он улыбнулся и прикоснулся к ее щеке:

– Это так мило с твоей стороны, не смущаться подобного. И не недооценивай то, как много удовольствия все это мне доставило.

– Я хочу, чтобы ты кое-что знал. Никто не смог заставить меня чувствовать себя лучше или более прекрасной, чем это только что сделал ты.

Он повернулся к ней и скопировал ее позу, положив голову на накачанный бицепс:

– Понимаешь, почему мне было хорошо?

Она взяла его за руку и поцеловала ладонь, только чтобы нахмуриться:

– Ты остываешь. Я это чувствую.

Она села и натянула на него одеяло, сначала накрыв его, а затем свернувшись рядом с ним, на покрывале.

Они лежали  так целый век.

– Ривендж?

– Да.

– Возьми мою вену.

По тому, как он задержал дыхание, она могла сказать, что чертовски шокировала его:

– Прости… Ч-Что?

Ей пришлось улыбнуться при мысли, что Ривендж был не из тех мужчин, кто часто запинается:

– Возьми мою вену. Позволь мне дать тебе что-нибудь.

Сквозь приоткрытый рот она увидела, как удлинились его клыки, не столько медленно выдвигаясь, сколько вырываясь из челюсти.

– Не уверен… будет ли это… – Его дыхание стало отрывистым, а голос – еще глубже.

Она положила руку на свою шею и медленно помассировала яремную вену:

– Я думаю, это прекрасная идея.

Когда его глаза засияли лиловым, она легла на спину и наклонила голову в сторону, обнажая горло.

– Элена… – Его глаза обвели взглядом ее тело и вернулись к ее шее.

Он тяжело дышал и покраснел, ясный блеск пота покрыл ту часть его плеч, что показывалась из-под одеяла. Но и это не все. Аромат темных специй становился сильнее, пока не пропитал воздух, его внутренняя химия реагировала на потребность в ней и в том, что она хотела сделать для него.

– О… проклятье, Элена…

Вдруг Ривендж нахмурился и посмотрел на себя. Его рука, та, что была так нежна на ее щеке, исчезла под одеялом, и выражение его лица изменилось. Тепло и нацеленность исчезли, оставив лишь беспокойное отвращение.

– Прости, – хрипло произнес он. – Прости… я не могу…

Ривендж выкарабкался из кровати и взял с собой одеяло, вытащив его прямо из-под ее тела. Он двигался быстро, но не достаточно, чтобы она не заметила его эрекцию.

Он возбудился. Член был большим, длинным и твердым, словно бедренная кость.

И все же он исчез в ванной и наглухо закрыл дверь.

А затем запер ее.

Джон сказал Куину и Блэю, что собирается провести ночь в своей комнате.,  Полностью удостоверившись, что они оба купились на эту ложь, он выскользнул из дома через служебный вход и направился прямиком в ЗироСам.

Ему пришлось идти быстро, потому что он был чертовски уверен, что если кто-нибудь из них решит проверить его комнату, они немедленно начнут поисково-спасательную операцию.

Обойдя главный вход клуба, он пересек переулок, где когда-то наблюдал за тем, как Хекс выбивает дерьмо и пакеты кокса из того здорового мудака. Найдя камеру наблюдения, что располагалась рядом с задним входом, Джон поднял голову вверх и уставился в объектив.

Когда дверь открылась, не было нужды оборачиваться – он и так знал, что это она.

– Хочешь войти? – спросила она.

Он покачал головой, и на этот раз его не тревожил коммуникационный барьер. Дерьмо, он не знал, что сказать ей. Он не знал, почему он здесь. Он просто должен был прийти.

Хекс вышла из клуба и прислонилась спиной к двери, скрестив ноги в тяжелых ботинках.

– Ты рассказал кому-нибудь?

Он, не отрываясь, смотрел ей в глаза и покачал головой.

– А собираешься?

Он снова покачал головой.

Мягким, каким он никогда еще от нее не слышал и не ожидал услышать, тоном, она прошептала:

– Почему?

Он лишь пожал плечами. Честно говоря, он был удивлен, что она не попыталась стереть его воспоминания. Аккуратнее. Чище.

– Я должна была стереть тебе память, – сказала она, заставив его задуматься, уж не читает ли она его мысли. – Но прошлой ночью я была чертовски не в себе, а ты быстро ушел, и я ничего не сделала. Конечно, теперь, когда они перешли в разряд долговременных...

Вот почему он пришел, понял Джон. Он хотел успокоить ее, дать ей понять, что будет молчать.

Исчезновение Тора только укрепило это решение. Когда Джон пришел поговорить с Братом, то обнаружил, что парень снова исчез, опять не сказав ни слова. В этот момент внутри у него что-то перевернулось, как будто огромный камень перекатили с одной части двора в другую – таким образом, изменив ландшафт навсегда.

Джон был совсем один. И поэтому все решения ему приходилось принимать самому. Он уважал Рофа и Братство, но сам Братом не был и вполне возможно, что никогда им не станет. Конечно, он был вампиром, но большую часть своей жизни он провел за пределами расы, так что никак не мог понять отвращения, которое испытывали к симпатам. Социопаты? Черт, как ему казалось, этим дерьмом страдали многие, судя по тому, как вели себя Зейдист и Ви, до того как нашли себе пары.

Джон никогда не сдаст Хекс Королю, чтобы тот отправил ее в колонию. Ни за что.

Теперь ее тон стал жестким.

– Так чего же ты хочешь?

Учитывая, с какими низкими, беспринципными и отвратительными людьми ей приходится иметь дело ночь за ночью, его совершенно не удивил ее требовательный вопрос.