– Именно так я себя и чувствую большую часть времени. – Сейчас ее голос был нежен, и Рив был рад, что она поняла его, хотя красноречием он смахивал на бездомную кошку.

Теперь неловко стало ему. Он не привык вот так с кем-то разговаривать… или чувствовать себя подобным образом.

– Слушай, я собираюсь дать тебе отдохнуть. Я рад, что ты позвонила.

– Знаешь… я тоже.

– И, Элена?

– Да?

– Думаю, ты права. Прямо сейчас тебе не стоит с кем-то встречаться.

– Правда?

– Да. Хорошего дня.

Наступила пауза.

– Хорошего… дня. Подожди…

– Что?

– Твоя рука. Что ты будешь с ней делать?

– Не волнуйся, все будет нормально. Но спасибо за беспокойство. Оно много для меня значит.

Рив первым повесил трубку и положил телефон на норковое одеяло. Закрыв глаза, он оставил свет включенным. И никак не мог заснуть.

Находясь в особняке Братства, Роф распростился с мыслью, что в скором времени будет чувствовать себя лучше в ситуации с Бэт. Черт, он может проторчать весь следующий месяц в своем хилом кресле, но добьется лишь онемения в заднице.

А в это время, кучка народа в коридоре уже вся издергалась и начинала действовать на нервы.

Он распахнул двойные двери усилием мысли, и его братья, как один, встали по стойке «смирно». Смотря через бледно голубые просторы кабинета на их большие, крепкие тела, стоявшие у балкона, он узнал парней не по внешности, одежде или выражению лица, а по эхо каждого из них, что отдавалось в его крови.

Церемонии в Гробнице, связавшие всех их вместе, до сих пор отдавались отголосками, независимо от того, сколько времени прошло с их проведения.

– Не стойте там как вкопанные, – сказал он, когда Братство уставилось на него. – Я не для того открыл эту хрень, чтобы стать экспонатом в зоопарке.

Братья зашли, топая тяжелыми ботинками, за исключением Рейджа, обутого в шлепанцы, – его стандартная домашняя обувь, вне зависимости от сезона. Каждый воин занял свое обычное место в комнате, Зи подошел к камину, а Ви с Бутчем устроились на недавно укрепленном диване. Рейдж, шаркая, подошел к столу и нажал на кнопку громкой связи на телефоне, набирая номер Фьюри.

Никто не сказал ни слова о бумагах на полу. Никто не пытался их поднять. Словно нет никакого беспорядка, и Рофу нужно было именно это.

Закрыв двери силой разума, он подумал о Торе. Брат был в доме, всего в нескольких дверях от них вниз по коридору со статуями, но совершенно на другом континенте. Приглашать его не стоило – это было бы жестоко, учитывая, в каком состоянии тот находился.

– Алло? – раздался из телефона голос Фьюри.

– Мы все здесь, – произнес Рейдж, а затем развернул Тутси Поп[74] и прошлепал к отвратительному зеленому креслу.

Безобразие принадлежало Тору, кресло передвинули сюда из офиса, чтобы Джон Мэтью мог спать в нем, когда убили Вэлси, а Тор исчез. В нем сидел Рейдж, поскольку из-за веса парня оно действительно было самым безопасным для его задницы местом из всех, включая диваны со стальными болтами.

Когда все уселись, в комнате повисла тишина, если не считать хруст той вишневой штуки в варежке Голливуда.

– О, ну вашу ж мать, – наконец простонал Рейдж сквозь свой леденец. – Скажи уже. Что бы там ни было. Я скоро закричу. Кто-то умер?

Нет, но Рофу и правда казалось, будто он что-то прикончил.

Роф посмотрел в направлении брата, а затем – на каждого из них.

– Я буду твоим напарником, Голливуд.

– Напарником? В смысле… – Рейдж окинул взглядом комнату, будто проверяя, все ли услышали тоже, что и он. – Ты не о кункене[75] говоришь, верно?

– Нет, – тихо произнес Зи. – Я не верю.

– Тысяча. Чертей. – Рейдж вытащил из кармана черных флисовых брюк еще один леденец. – Это законно?

– Теперь – да, – пробормотал Ви.

– Подожди… – заговорил Фьюри по телефону. – Это чтобы заменить меня?

Роф покачал головой, хоть Брат и не мог этого видеть.

– Чтобы заменить многих воинов, которых мы потеряли.

Разговор забил ключом, как только что открытая банка «Колы». Бутч, Ви, Зи, Рейдж – все разом начали говорить, пока сквозь этот гомон не прорвался резкий голос:

– Тогда я тоже хочу вернуться.

Все обернулись на телефон… все, кроме Рофа, смотревшего на Зи, чтобы уловить реакцию парня. Зейдист никогда не прятал гнев. Никогда. Но он скрыл беспокойство и волнение, словно те были немалой наличкой, а он – окружен грабителями: при заявлении близнеца брат принял оборонительную позицию, напрягся, не выдавая абсолютно никаких эмоций.

Да, верно, подумал Роф. Толстокожий ублюдок был испуган  как девчонка.

– Уверен, что это хорошая идея? – медленно произнес Роф. – Может, сражение не совсем то, что тебе нужно прямо сейчас, брат мой?

– Я не курил уже около четырех месяцев, – сказал Фьюри через динамик. – И я не собираюсь возвращаться к наркотикам.

– Стресс в этом не помощник.

– О, а отсиживание задницы, пока ты на поле боя?

Поразительно. Король и Праймэйл сражаются впервые за всю историю. И все из-за чего? Потому что Братство было на последнем издыхании.

Попробуйте побить такой рекорд. Словно выиграть пятидесятиметровое лизание зада в Лузеролимпийских играх.

Господи.

Но потом Роф подумал о том мертвом гражданском. Разве это лучший результат? Нет.

Откинувшись на спинку своего хрупкого кресла, он пристально посмотрел на Зи.

Словно почувствовав на себе его взгляд, Зейдист отошел от каминной полки и прошелся по кабинету. Все они знали, что он представлял себе: Фьюри с передозировкой на полу ванной, рядом с ним на кафеле – пустой шприц из-под героина.

– Зи? – послышался голос Фьюри. – Зи? Возьми трубку.

Когда Зейдист уединился со своим близнецом, взгляд на его лице со шрамом был настолько хмурым, что это мог его увидеть даже Роф. И выражение не смягчилось, когда он произнес:

– Ага. Да. Ага. Я знаю. Верно. – Наступила длинная, длинная пауза. – Нет, я все еще здесь. Ладно. Хорошо.

Пауза.

– Поклянись мне. Жизнью моей дочери.

Через секунду Зи снова включил громкую связь, положил трубку на место и вернулся к камину.

– Я с вами, – сказал Фьюри.

Роф заерзал в нелепом кресле, желая, чтобы все было иначе.

– Знаешь, в иных обстоятельствах я бы сказал тебе отвалить. Теперь же просто спрошу… Когда ты можешь начать?

– С приходом ночи. Я оставлю Кормию во главе Избранных, пока нахожусь на поле.

– Твоя женщина нормально к этому отнесется?

Наступила пауза.

– Она знает, за кого вышла. И я собираюсь быть честным с ней.

Ауч.

– У меня вопрос, – тихо сказал Зи. – О высохшей крови на твоей рубашке, Роф.

Роф прокашлялся:

– Я уже некоторое время снова в строю, вообще-то. Сражаюсь.

Температура в комнате упала: Зи и Рейдж пришли в бешенство из-за того, что они не были в курсе.

А затем Голливуд вдруг выругался:

– Подождите… подождите. Вы двое знали… узнали раньше нас, не так ли? Потому что никто из вас не выглядит удивленным.

Бутч прокашлялся, словно привлекая к себе внимание:

– Я нужен был ему для зачистки. А Ви пытался его переубедить.

– Роф, как давно это началось? – выпалил Рейдж.

– С тех пор, как ушел Фьюри.

– Да ты издеваешься.

Зи подошел к одному из окон, протянувшихся от пола до потолка, и, несмотря на опущенные ставни, он смотрел на них, словно мог видеть скрывавшиеся за ними земли.

– Чертовски хорошо, что ты не помер там.

– Думаешь, я сражаюсь как девчонка только потому, что теперь сижу за этим столом? – обнажил клыки Роф.

– Итак, давайте все расслабимся, – послышался из динамика голос Фьюри. – Сейчас мы в курсе, и в ближайшем будущем все изменится. Никто не будет сражаться в одиночку, даже если мы будем выходить тройками. Но мне нужно знать, станет ли это общеизвестно? Ты собираешься объявить об этом на заседании Совета послезавтра ночью?