В это время Майра окончательно пришла в себя и попыталась покончить со мной, проткнув меня бутафорской пикой. Меня спасла Августа — к счастью, она носила корсет из китового уса, и я отделалась лишь синяком под ребром, а Майра так и застыла с пикой в руке.

— Я уже стала пифией! — сказала я, отбирая у нее пику. — Тебе ничего не изменить!

Майра рассмеялась.

— Я уже убила одну пифию, — сказала она. — Что мне стоит покончить еще с одной?

— Ты убила Агнес? — От удивления я чуть не разжала руки. То, что она способна на убийство, меня не удивило, но как же священная неприкосновенность пифии? — В таком случае зачем тебе я? Если я погибну, ты все равно не станешь пифией!

— Скажите, пожалуйста, какие мы умные! Так вот учти: из каждой проблемы есть выход. — Она взглянула на сражающихся. — Увидим, что можно изменить, а что — нет.

Только тут я заметила, что в моих юбках запутался черный шар, но не успела я его схватить, как Майра поддала его ногой, и шар покатился по полу. Разъярившись, я схватила ее за волосы; наверное, ей было больно, но на ее лице расплылось блаженное выражение — улыбаясь, Майра провожала глазами черный шар, словно в нем воплотились все ее мечты. Быстро прикинув, что все ее мечты касались в основном чьей-нибудь смерти, и то, что ее ближайшим дружком был Распутин, я пришла к выводу, что лучше всего будет остановить шар.

Все происходило в точности как в моем видении: окровавленная Майра боролась за свою жизнь, кто-то, стоящий в тени, бросал ей оружие. Зная, что сейчас произойдет, я, удерживая извивающуюся Майру, медленно продвигалась к шару. Наконец, поняв, что времени у меня почти не осталось, я оттолкнула Майру в сторону и бросилась к шару.

Мне оставалось пройти не больше двух шагов, когда она вцепилась в меня сзади; я словно отбивалась от бешеного осьминога — куда бы ни повернулась, везде натыкалась на ее руки. Настоящая Августа просто схватила бы Майру, сунула ее под мышку и побежала дальше или стукнула бы ее по голове, однако на первое у меня уже не оставалось времени, а что касается второго… я боялась не рассчитать и пробить Майре череп.

То шагом, то ползком я медленно приближалась к шару. Время уходило! Краем глаза заметив рядом бледное голубое свечение, я уже не колебалась.

— Она хочет взорвать театр! — завопила я, показывая на Майру.

Та взглянула на меня, как на сумасшедшую, но призраки театра меня услышали. Лицо дамы, которая до этого момента с отвращением взирала на побоище, происходившее на ее обожаемой сцене, перекосилось — призрак увидел, на кого теперь можно излить гнев. Отшвырнув отрубленную голову, отчего та сразу потеряла свою веселость, дама ринулась на Майру. Когда они столкнулись, Майра завизжала и забилась в конвульсиях, и я оттолкнула ее в сторону. В следующую секунду возле меня взметнулся бело-голубой вихрь.

Призраки не просто набросились на Майру, чтобы ее попугать, нет, они ринулись в бой, чтобы излить все накопившееся за долгие века раздражение. Обычно живой человек сильнее призрака, но их было двое против одного, кроме того, они находились на своей территории, принадлежавшей нескольким поколениям их предков, что давало им новый импульс, действуя на манер дополнительной батарейки. Майре следовало это знать. Когда призраки повторили атаку, она завизжала — то ли от страха, то ли от ярости — и исчезла.

Я бросилась к шару, но у меня на пути оказался вампир. Я метнула в него бутафорское копье Майры, просто так, ни на что особенно не надеясь. Копье вонзилось ему в грудь.

И в этот самый момент откуда-то сбоку появился бледный, дрожащий Стокер и нетвердой походкой направился к шару. Он не успел его поднять. Шар подкатился к ногам двух магов, они в этот момент отражали яростную атаку вампиров-сенаторов, и кто-то пнул его ногой, чтобы не мешал. Увидев дикий ужас в глазах Стокера, я рванулась вперед.

Я успела как раз вовремя — чтобы получить сильнейший удар от мешка с песком, который в это время свалился с потолочной балки. Четыре таких мешка — подвешенные на веревки — раскачивались среди дерущихся. Вампиры ловко уклонялись от ударов — кроме одного, который не успел увернуться. Мешок весил фунтов пятьдесят, к тому же сильно раскачался, поэтому, когда я его заметила, было уже поздно. От удара я покатилась по полу и проехала на спине несколько ярдов.

— Дислокатор! — крикнул Стокер и упал, к сожалению, на живот, после чего, не имея сил подняться, принялся визжать, повторяя и повторяя это слово.

Я медленно встала; дуэлянты прервали бой и взглянули на шар у себя под ногами. Все замерли. В следующую секунду сенаторы ринулись вон из театра, Мирча подхватил Билли и вместе с ним взлетел под потолок, а Дракула поднял с пола Стокера и побежал к нам. Схватив меня за талию, Приткин спрыгнул со сцены; мы приземлились в оркестровой яме, маг прикрыл меня собой и потому принял на себя главный удар.

Взрывом его отбросило далеко в сторону, у меня лязгнули зубы, и в следующий момент со сцены на нас обрушилась огромная волна энергии. Вероятно, бомба наткнулась на кого-то из вампиров и взорвалась рядом с ним; думаю, что тому вампиру было уже не подняться. Взрыв черной бомбы не имел ничего общего со взрывом нулевой; все стало ясно: черная бомба — далеко не оборонительное оружие.

Приподняв голову, я обнаружила, что лежу нос к носу с Дракулой. Увидев меня, он почему-то обрадовался, а в следующую секунду из моей груди, где-то между третьим и четвертым ребрами, торчала рукоять ножа. Я почувствовала боль, но совсем не такую, как ожидала. Это была не острая боль, да и крови почти не было. Наверное, это объяснялось тем, что Августа давно не ела, или тем, что этот гад, целясь мне в сердце, немного промахнулся.

Зачем Владу понадобилось убивать Августу? За то, что она помогала Мирче? Или потому, что он сошел с ума? Кто знает? Впрочем, размышлять мне было некогда — Влад уже вытаскивал из ножен длинный кинжал, намереваясь снести мне голову. Тот кинжал, которым он меня ударил, я узнала. Это был клинок Приткина — очевидно, вампир вытащил его из своего собственного тела. Этот же явно был семейной реликвией — тяжелая инкрустированная рукоять, тонкое блестящее лезвие. Жаль, что Владу не придется увидеть такое великолепное оружие в действии.

— Билли! — изо всех сил крикнула я. — Похоже, сейчас у тебя появится компания! Спускайся вниз.

— Ты мне надоела. От тебя одни неприятности, — говорил Дракула, в то время как мое тело медленно подползало к нему. — Ничего, сейчас я с тобой рассчитаюсь.

— Сомневаюсь, — ответила я и вышла из тела Августы, бросив его на произвол судьбы.

Через секунду я уже бежала по сцене. Подбежав к краю, я собралась спрыгнуть, но Билли что-то заорал, и я остановилась, не упустив возможности полюбоваться на первую встречу господина Дракулы с сенатором Августой. Будь у Дракулы хоть один шанс, он снес бы ей голову, и дело с концом, но такого шанса у него не было, и вампирша получила возможность продемонстрировать, каким образом ей удалось добиться места в Сенате. Там, где ей не хватало знания тактики и стратегии, она брала жестокостью и практичностью. Выдернув нож из своей груди, она немедленно вонзила его в грудь Дракулы, пока тот еще только готовился нанести смертельный удар.

В отличие от него вампирша умела бить без промаха.

Я увидела лицо Дракулы, когда в его сердце вошел нож, услышала стук металла о дерево, когда нож упал на пол. Он вошел в тело вампира глубоко, как булавка в брюшко жука. После этого Августа одним рывком оторвала ручку ближайшего кресла, превратив ее в опаснейшее оружие. Металлический предмет вампиру не страшен, зато острая деревянная палка для него смертельно опасна. Августа бросила на меня косой взгляд, словно прикидывая, собираюсь я вмешиваться или нет. Я не двигалась и смотрела на нее. Одного брата Мирчи я уже спасла, зачем увеличивать его долг?

Августа взмахнула рукой… и деревянная палка с громким стуком вонзилась в пол. По театру пролетело эхо. Дракула исчез. Мы с Августой застыли, изумленно озираясь по сторонам, но тут я заметила Стокера, который сжимал в руке маленький черный ящичек. Заметив мой взгляд, он слабо улыбнулся, закачался и рухнул на пол. Из его груди поднялся дух-инкуб с тем самодовольным видом, какой бывает у всех бесплотных духов.