Мак насмешливо фыркнул.

— То есть пока мы держимся вместе, мы в безопасности. Поодиночке нам не прожить и дня.

Марлоу пожал плечами.

— В общем, да. И в качестве первого жеста доброй воли хочу предложить всем немедленно покинуть это место. У нас очень мало времени.

Приткин подошел к Билли и сильно хлопнул его по щеке.

— Он прав. Если эльфы нас обнаружат, то либо убьют на месте, либо отдадут в руки круга или Сената. — После второй оплеухи Билли попытался дать Приткину сдачи, но тот увернулся и, заломив руку Билли за спину, толкнул его ко мне. — Следи за своим слугой, — сердито бросил он. — Я буду следить за своим. Все, пошли.

Следующие несколько минут Мак еще раз проверял состояние моей магической защиты, а я пыталась уговорить потрясенного Билли встать и следовать за нами.

— Послушай, что с тобой происходит? — спросила я, когда он немного успокоился. — У тебя появилось настоящее тело. — Тут я ущипнула его за руку, и он поморщился. Большое дитя. — Ты же давно этого хотел, разве нет?

Впрочем, Билли не слишком горевал о своем теле, когда одалживал мое.

Несмотря на ошарашенный вид, Билли понемногу приходил в себя, на его щеках даже заиграл легкий румянец. Внезапно он наклонился и смачно поцеловал меня в губы. Я отшатнулась и отвесила ему оплеуху, но он лишь рассмеялся. В его сияющих карих глазах стояли слезы; Билли потер щеку, но его лицо светилось счастьем.

— Это случилось, это все-таки случилось, — как молитву, повторял он, потом вдруг вытаращил глаза и бросился к рюкзаку Мака. После недолгих поисков он выудил оттуда бутылку пива, глядя на нее так, словно это был слиток золота. Неловко обхватив вожделенную бутылку ладонями, он попытался свернуть крышку.

— Тебе этого не понять, Кэсс, — говорил он, глаза его лихорадочно блестели. — Ну да, иногда я входил в твое тело, но это же совсем не то, понимаешь? Ведь это была не настоящая жизнь, а теперь я могу все трогать, брать в руки, ощущать!

Потерпев очередную неудачу, Билли с яростным воплем попытался сковырнуть пробку о край стола, но пальцы не слушались, и бутылка выскользнула.

Я поняла, что взывать к его разуму совершенно бессмысленно, пока он не выпьет.

— Дай мне, — сказала я нетерпеливо.

Билли протянул мне бутылку, не сводя с нее глаз. Когда я открыла ее о край стола, он тут же выхватил ее из моих рук и залпом выпил почти все пиво.

— О господи, — проговорил он и упал на колени. — Боже всемогущий!

Я уже собралась попросить его прекратить этот спектакль, но меня опередил Мак.

— Твоя защита цела, — сказал он, — значит, все дело в гейсе. Их создатели обожают все усложнять. Чем сильнее заклятие, тем больше препятствий оно вызывает. А дюрахт — одно из самых сильных заклятий.

— Но моя защита раньше прекрасно действовала, а заклятие появилось, когда мне было одиннадцать, — возразила я.

— Поэтому ты и жила спокойно, просто ты была слишком юна для того, чтобы гейс начал проявлять активность. Пойми, твоя защита создана точно под твою ауру и сидит на ней плотно, как перчатка на руке. Но чтобы не свалиться, ей требуется устойчивое поле. Активный гейс — очень серьезная опасность, и твоя естественная защита находится в постоянной боевой готовности, чтобы противостоять захватчику. Но из-за этого мы не можем создать тебе искусственную защиту.

Я начала кое-что понимать.

— Так вот почему Приткин набросился на Миранду как сумасшедший! Он знал, что, если она не снимет гейс, он не сможет сделать себе магическую татуировку!

Мне пришлось тут же пожалеть о своих словах, потому что Мак прижал меня к стене и потребовал рассказать эту историю. Услышав, как Приткин сражался с маленькой горгульей, он чуть не умер со смеху. Но когда я стала приставать к нему с расспросами, он начал вилять и уходить от ответа.

— Кэсси, ты когда-нибудь пробовала натянуть перчатку на ручку младенца? Это очень трудно, ведь он беспрерывно шевелится. Вот почему им обычно надевают варежки.

Мак говорил со знанием дела, и я вдруг подумала, что у него может быть семья. И где-то есть люди, которые будут оплакивать его, если ему суждено умереть.

— Так ты можешь это исправить или нет?

— Прости, Кэсси. Без гейса я бы восстановил твою защиту в два счета. А так получается, что…

— Я в полном дерьме.

— Вроде того.

Словно в подтверждение моих слов, Билли выронил бутылку с пивом, и прямо у меня под ногами образовалась темная лужа. Я едва успела отскочить.

— Билли! Да что с тобой?

— Живот скрутило, сил нет, — со стоном еле выговорил он.

Я вздохнула и принесла ему стакан воды.

— Пей маленькими глотками, — сказала я. — У тебя теперь желудок как у младенца, а младенцам пиво нельзя.

Билли застонал еще громче.

— Имей совесть, Кэсс!

Я взяла бутылку и встряхнула ее перед глазами Билли.

— Помоги нести Томаса, и я, может быть, дам тебе пива.

— Там, куда мы идем, есть паб, — тихо заметил Марлоу.

— Откуда ты знаешь, куда мы идем? — спросила я с подозрением.

— Потому что больше идти некуда. — Билли посмотрел на вампира с таким видом, словно тот только что поздравил его с выигрышем в лотерею. — Пиво, классные девчонки и отличная музыка. Если я ничего не путаю.

Вдруг он подскочил как ужаленный.

— Где этот несчастный доходяга? Его нужно немедленно уложить в постель, чтобы он отдохнул и поправился!

— Что это за город? — спросила я Марлоу.

— Это замок, а вокруг него — маленькая деревушка. Там живут темные эльфы. Некоторые из них когда-то были информаторами моих агентов. У меня там вроде как разведывательная сеть — темные следят за светлыми, а мои агенты среди светлых — за темными. Иногда они выручают агентов, попавших в затруднительное положение, — за определенную плату, разумеется.

— Ты шпионишь за эльфами? — удивилась я.

— Я шпионю за всеми, — с улыбкой ответил Марлоу. — Это моя работа.

— Потом обсудите, — сказал Приткин, входя в комнату. За его спиной, стараясь ни к чему не прикасаться, стоял голем. — Если темные эльфы обнаружат нас до того, как мы поймем…

— Понял, — буркнул Марлоу.

Взяв с двух сторон Томаса, он и Билли переложили его на носилки, сделанные из одеяла. Когда Марлоу сказал, что солнце в Стране эльфов для вампиров не опасно, я ему не поверила, но Мак отнесся к его словам абсолютно спокойно, и, поскольку Томас не превратился в пепел, когда на него упали солнечные лучи, я поняла, что они были правы.

Билли держал одеяло за один конец, Марлоу — за другой. Я шагала рядом и внимательно следила за вампиром, чтобы он тайком не устроил Томасу какую-нибудь пакость. Будь моя воля, я выбрала бы себе другого помощника, но приходилось довольствоваться тем, что есть. Вряд ли я смогла бы хоть сколько-нибудь протащить Томаса на себе, к тому же мне приходилось нести еще и пятьдесят фунтов боеприпасов. Мак шел последним; ему нужно было иметь свободные руки — на тот случай, если придется стрелять. Впереди шагал Приткин, он внимательно следил за големом — как бы тот чего не выкинул.

Бедняга голем дрожал, дико озирался по сторонам и подскакивал при каждом порыве ветра, крике птицы или звуках голоса Билли, который то и дело заводил свою любимую песенку «Я бродяга известный, редко бываю трезвым». В конце концов Приткину это надоело, и он пригрозил голему, что вновь превратит его в статую, если тот не перестанет трястись. А что мог поделать этот бедолага? Он ведь в жизни не видел ничего подобного, во всяком случае, не видел глазами человека и, следовательно, понятия не имел о том, что можно считать опасностью, а что нет. Не знаю, сколько и какие у него были органы чувств, но, судя по тому воплю, который он издал, когда ветер швырнул ему в лицо пух одуванчика, их явно было не пять.

Наконец мы подошли к лесу; позади на траве остались три хорошо видимые дорожки. Не нужно быть опытным следопытом, чтобы выяснить, куда мы пошли. Я смотрела на темный лес и надеялась, что хоть у кого-нибудь из нашей группы есть план действий.