— Хорошо тебя понимаю, — отозвался он. — Правда, было бы прекрасно остаться здесь навсегда. Только ты и я, и никого вокруг.

Она наклонила голову и накрыла его ладонь своей.

— Да.

Она произнесла это очень просто, посмотрела ему в глаза, тепло и нежно улыбнулась. Джейсон почувствовал, как его тело опять начинает ныть от желания.

Он отвернулся, высвободил руку и бросил:

— Нам пора.

Обучение Эммы гольфу отвлекло его, в чем он весьма нуждался. И он радовался, видя явный интерес Эммы к игре.

— Тебе стоит потренироваться какое-то время, и ты будешь отличным игроком, — подбодрил он ее в конце второго круга note 7.

— Но я растеряла почти все твои мячи, — пожаловалась она. — Два улетели в океан, а три — в то поганое озеро!

Она сердито указала на оставшееся позади «водное препятствие» note 8. Ее щеки пылали от отчаяния. Из-за природного упрямства она трижды попыталась перебросить мяч через широкое «водное препятствие», и все три раза мячи находили вечное упокоение в воде.

— Давай скажем, что игровой день завершен, и поедем домой, — предложил он.

— Оставь! Я твердо решила дойти до конца и набиться.

— Для новичка ты уже играешь чертовски здорово.

Внезапная радость в ее глазах тронула Джейсона. А говорили ли ей раньше, что она мастерски делает хоть что-то?

— Правда? — переспросила она.

— Правда.

— Вообще-то я многое умею делать руками.

— Ну да, я заметил.

Она мгновенно вспыхнула и старательно отвела взгляд. Джейсон не мог не улыбнуться. Когда она наконец повернулась к нему, он с удивлением заметил небольшую складку между ее бровей. Она хотела сказать что-то еще, но удержалась.

— Что такое?

Она еще больше раскраснелась, но ей удалось взглянуть ему в глаза и заговорить:

— Ты однажды просил меня не стесняться и говорить тебе что угодно… Или просить о чем угодно. Я имею в виду секс.

Джейсон постарался не выдать удивления. И тревоги.

— Конечно.

— Ты мне только что сказал, что у меня вправду умелые руки. И я подумала… Ну… Нет, милый, мне трудно…

Она оглянулась, чтобы убедиться, нет ли кого поблизости. Было уже довольно поздно, и на заднем круге поля уже не было игроков.

Джейсон терпеливо ждал, пока она преодолеет смущение.

— Я удивилась, почему… ты не стал просить меня еще кое о чем… В постели.

— Еще кое о чем? — тупо повторил Джейсон, его сердце забилось сильнее. — Что именно ты и ешь в виду?

Она подняла на него глаза. Теперь они сверкали еще ярче. Никогда прежде он не видел ее такой сконфуженной, и никогда прежде она не была для него более желанной.

— Джейсон, у тебя был опыт в любви, а у меня нет. Но я читала в разных журналах статьи о том, что больше всего нравится мужчинам. Там рассказывалось об одном способе, когда все приходит неожиданно… И я не понимала, почему ты меня не попросил… об этом. Ты говорил, чтобы я всегда открыто просила, если мне чего-то захочется. А как же ты? Или ты не хочешь, чтобы я…

Этот вопрос привел Джейсона едва ли не в такое же замешательство, как и Эмму.

— Понимаешь, я… Конечно, хочу. Но я думал, ты не захочешь. То есть я хочу сказать, женщина охотно идет на такое… ммм… когда она…

— До безумия влюблена? — помогла ему Эмма.

— Думаю, да, — выдавил из себя Джейсон.

На самом деле он хотел сказать: когда она живет со своим партнером несколько дольше, чем одну неделю.

— А жена? Разве не нормально, когда жена делает это для своего мужа?

— Эмма, мне что-то не нравится этот разговор.

— Почему?

Джейсон начинал по-настоящему злиться. Почему? Да потому что это едва ли не то же самое, что распаковывать вещи мужа, гладить ему рубашки и приносить завтрак в постель. Все это не для нее, пусть она ему и жена!

— Адель это делала? — резко спросила Эмма.

Черт, ну что он может на это ответить?

— Изредка, — пробормотал он.

— И тебе нравилось?

Да что же происходит, в конце концов?!

— Да, — выдохнул он.

— Тогда и я хочу это делать, — упрямо заявила Эмма. — Я желаю делать все, чего ты хочешь. Ты понимаешь меня, Джейсон? Я хочу!

Он понимал, и понимал слишком хорошо. Это понимание приносило ему сильнейшую боль, и тем не менее он был не в силах ответить «нет». И вдруг с горькой иронией он подумал: с чего он взял, что она не будет рада, если он откажется?

Джейсон проснулся в пустой кровати. Сквозь занавески пробивался свет, но чувствовалось, что еще очень рано. Он повернулся на бок и взял со столика свои часы. Так и есть: всего лишь десять минут шестого.

Он огляделся в поисках Эммы. Дверь смежной ванной комнаты распахнута — там ее нет. Может быть, она пошла в главную ванную, чтобы не будить его. Это было бы вполне в духе милой, доброй Эммы.

Впрочем, в воспоминаниях о прошедшей ночи она представлялась ему не милой и доброй, а страстной до неправдоподобия. Вначале она вела ее робко, словно бы следуя заранее принятому решению. Как будто не была уверена, чем для Джейсона может закончиться близость подобного рода. Но довольно быстро эта неуверенность прошла. А воспламенился так, что потребовал от нее всего. Всего, что она могла ему дать. И более того!

Хотелось надеяться, что он не испугал ее.

Но она вроде бы не была испугана. Она свернулась возле него клубочком, как кошка, вылизавшая заварной крем. Довольная, мурлычущая кошка. И все-таки почему-то ее не было там, где она должна была быть, то есть рядом с ним.

Отбросив простыни, Джейсон, не одеваясь, прошел в соседнюю комнату. Распахнутые стеклянные двери и голубой ковер были освещены предутренним светом, и лишь на балконе виднелся темный силуэт. Эмма стояла там, опершись о перила, и наблюдала за восходящим солнцем. На ней был голубой купальный халат.

Она улыбнулась, заметив его, а затем внезапно уронила лицо в ладони, и плечи ее затряслись.

В страхе Джейсон подбежал к стеклянной двери. Эмма повернулась к нему, сдавленно всхлипывая, и он увидел ее пустое, окаменевшее лицо.

— Господи, Эмма, — закричал он, — что с тобой? Что случилось?

— Джейсон!

Она отчаянно трясла головой, заходясь в рыданиях.

Он подошел к ней и обнял, не обращая внимания на холодный ветер.

— Рассказывай же!

— Не знаю, как тебе и сказать, — выговорила она и уткнулась в его грудь.

Одним пальцем он приподнял ее дрожащий подбородок так, чтобы она могла посмотреть ему в аза. Неважно, что ее глаза были полны слез.

— Эмма, ты должна рассказать мне, что случилось. Я не допущу, чтобы ты плакала, а я бы не знал причины твоих слез.

— Это… Дин, — призналась она, решительно стряхивая слезы. — Он вернулся.

Как ужаленный, Джейсон отдернул руки.

— Вернулся? То есть как — вернулся? В Тиндли?

Она кивнула. Ее глаза испуганно раскрылись.

— Как ты узнала? — спросил он. — Тебе ночью кто-то звонил? Или ты звонила кому-то?

Эмма покачала головой.

— Нет.

— Тогда объяснись, черт побери!

Она вздрогнула. Бранные слова вырвались у него нечаянно, но он, в конце концов, всего лишь человек. Человек, который не властен над собой, когда ему снится кошмар.

— Он… вернулся в день нашей свадьбы, — хриплым шепотом произнесла она. В ее глазах все еще стоял страх.

Джейсон был потрясен.

— В день нашей свадьбы? Когда? Где… где ты его видела?

— Пожалуйста, Джейсон, давай зайдем в дом. Я не хочу говорить об этом здесь.

Она стремглав метнулась с балкона в комнату Джейсон проследовал за ней, со стуком захлопну за собой дверь.

— Так, значит, ты видела его?

Она снова вздрогнула. Все понятно, конечно же, она его видела. Ничто не могло бы потрясти ее как личное свидание. Наконец-то он все понял. Джейсона пробрала дрожь.

— Можешь ничего не объяснять, — холодно сказал он. — Я уловил. Перед самой свадьбой он явился к тебе домой. Потому-то ты и опоздала в церковь. Что ему было нужно? Хотя ответ мне известен.