Ночь вновь начала наполняться воем сирен.

Ему оставалось проползти еще пятьдесят ярдов, когда Элтон сообразил, в чем дело, и дернул рукоятку, открывающую предохранительные клапаны. В следующее мгновение двигатель заработал, и пневмокар осторожно поплыл к Ричардсу.

Он приподнялся, распахнул дверцу со стороны пассажирского сиденья, забрался в кабину. Парракис повернул налево, к шоссе номер 77, пересекавшему Стейт-стрит повыше парка. Машину он вел в дюйме от асфальта.

Элтон шумно вдыхал и выдыхал воздух, не закрывая рта.

Две патрульные машины с поблескивающими синими маячками выскочили из-за угла, устремились в погоню.

— Не хватает скорости! — вскричал Элтон. — Не хватает ско…

— Они на колесах! — проорал в ответ Ричардс. — Давай через этот пустырь!

Пневмокар перевалил через бордюр, воздушная подушка подняла их над землей.

Патрульные машины приблизились, копы открыли огонь. Ричардс слышал, как стальные пальцы пробивают дыры в корпусе. Заднее стекло разлетелось вдребезги, их осыпало осколками.

Элтон, вопя, гнал пневмокар зигзагом.

Одна из патрульных машин на скорости шестьдесят миль в час попыталась перевалить через бордюрный камень. Перевернулась и взорвалась, превратившись в огненный шар.

Вторая промчалась мимо. Пока Элтон уходил от них, но патрульная машина могла быстро сократить расстояние. Бензиновые двигатели позволяли развить в три раза большую скорость, чем пневматические. А если пневмокар удалялся от дороги, неровная поверхность под диффузорами, то есть перепады давления под днищем, могли привести к аварии.

— Давай направо! — крикнул Ричардс.

Парракис подчинился. Они мчались по шоссе 1. Ричардс понимал, что при выезде на Береговую автостраду их ждет полицейский кордон. А вместе с ним и смерть.

— Поворачивай! Поворачивай, черт побери! В этот проулок! — Патрульную машину отделял от них один поворот.

— Нет! Нет! — взвизгнул Парракис. — Это мышеловка!

Ричардс наклонился, вывернул руль, сшиб руку Элтона с регулятора дроссельной заслонки. Пневмокар развернулся чуть ли не на девяносто градусов, задел бортом бетонную стену здания, стоявшего слева от проулка, и влетел в кучу мусора, контейнеров, ящиков, коробок. А за всем этим хламом проулок перегораживала кирпичная стена.

Ричардса бросило на приборный щиток, он обо что-то шмякнулся носом. Хрустнула кость, потекла кровь.

Пневмокар стоял посреди проулка, один диффузор еще кашлял. Туша Парракиса навалилась на руль. Заниматься им времени не было.

Ричардс ударил плечом в дверцу. Она распахнулась, и он на одной ноге запрыгал к выезду из проулка. Перезарядил револьвер из коробки патронов, которой тоже снабдил его Бредли. Руку начало дергать, как гнилой зуб, от боли кружилась голова, тошнило.

Фары залили пустынную скоростную магистраль ярким светом, превратив ночь в день. Поворот патрульная машина прошла на большой скорости, едва удержавшись на колесах, распространяя запах жженой резины. И еще быстрее помчалась вперед. Ричардс держал револьвер обеими руками, привалившись спиной к стене дома. Через мгновение они осознают, что впереди нет огней уходящего от них пневмокара. Коп с автоматом увидит проулок и…

Сглатывая текущую из носа кровь, он открыл огонь. Стрелял практически в упор, и с такого расстояния пули прошивали бронированное стекло, как бумагу. Каждый выстрел отдавался в раненой руке дикой болью. Ричардс не выдерживал — кричал.

Патрульную машину вынесло на противоположный тротуар, потащило на стену. КОМПАНИЯ «ЭХО» — РЕМОНТ ФРИ-ВИ. МЫ ЧИНИМ ТО, ЧТО ВЫ СМОТРИТЕ — тянулась по ней выцветшая надпись.

От удара патрульная машина взорвалась.

Но следом ехали другие, последней не бывало никогда.

Тяжело дыша, Ричардс запрыгал к своему пневмокару. Здоровая нога очень устала.

— Я ранен, — простонал Парракис. — Мне больно. Где мама? Где моя мамочка?

Ричардс упал на колени, потом на спине подполз под пневмокар, как сумасшедший выгребая из диффузоров мусор. Кровь из переломанного носа текла по щекам и лужицами натекала возле ушей.

Пневмокар мог ехать на пяти из шести диффузоров, но не быстрее сорока миль в час, заваливаясь на одну сторону.

Парракис указывал дорогу с пассажирского сиденья, куда его с неимоверным трудом перетащил Ричардс. Рулевая колонка, как вилы, въехала ему в живот, и Ричардс полагал, что Парракис умирает. Кровь, оставшаяся на руле, липла к его рукам.

— Мне очень жаль, — говорил Парракис. — Тут поверни налево… Это моя вина. Мне следовало знать… У нее… не все в порядке с головой. Она… — Парракис закашлялся, отхаркнув на колени сгусток черной крови. Сирены выли по-прежнему, но далеко, к западу от них. Они съехали с Маргинел-уэй и теперь кружили по местным дорогам. Сейчас вот ехали на север по шоссе номер 9; пригороды Портленда сменились сельской местностью. Леса здесь вырубили начисто, их место заняли болота да мелкий подлесок.

— Ты знаешь, куда мы едем? — спросил Ричардс. Его тело разламывало от боли. Он полагал, что у него сломана лодыжка, а в отношении носа просто не могло быть никаких сомнений. Дышать приходилось ртом.

— В одно укромное место. — Элтон Парракис вновь отхаркнул кровь. — Она, бывало, говорила мне, что лучший друг мальчика — его мама. Можешь ты в это поверить? Раньше я верил. Они будут ее пытать? Посадят в тюрьму?

— Нет, — коротко ответил Ричардс, не зная, как с ней обойдутся. Часы показывали двадцать минут девятого. Прошло чуть больше часа с того момента, как они покинули «Синюю дверь». А казалось — целая вечность.

Вдалеке в общий хор вливались все новые сирены.

Бессловесные в погоне за несъедобным. Странные мысли лезли в голову Ричардса. Не выносишь жары — держись подальше от кухни. Он отправил на тот свет экипажи двух патрульных машин. Еще одна премия для Шейлы. Кровавые деньги. И Кэти. А если Кэти заболеет и умрет от молока, купленного на деньги, которые он получил за убийства? Как вы там, дорогие мои? Я вас люблю. Здесь, на этой чертовой извилистой дороге, пригодной только для охотников за лосями да влюбленных парочек, ищущих укромный уголок, я думаю о вас, люблю и желаю, чтобы вам снились только хорошие сны. Желаю вам…

— Поверни налево, — прохрипел Элтон.

Ричардс свернул на дорогу, уходящую в густой подлесок. Он реки, переполненной промышленными отходами, шел неприятный запах. Ветки скребли по крыше. Она проехали щит с надписью:

Они взобрались на последний подъем и увидели торговый центр «Сосновый бор». Работы прекратились как минимум два года назад, подумал Ричардс, и построить успели не так уж много. Лабиринт бетонных стен разной высоты, брошенные трубы, груды шлакоблоков и досок, вагончики и ржавые металлические ангары, все заросло можжевельником и лавром, ежевикой и терном, голубыми елями и ильмом, ястребинкой золотистой и золотарником. Стройка уходила вдаль. Отрытые котлованы напоминали могилы римских богов. Ржавели металлические остовы. Из бетонных стен торчали ржавые швеллеры. Выровненные площадки, предназначенные для автостоянок, заросли травой.

Где-то над головой пролетела сова: пришло время охоты.

— Помоги мне… пересесть на водительское сиденье.

— Ты не сможешь вести машину. — Чтобы открыть дверцу, Ричардсу пришлось с силой толкнуть ее плечом.

— Это самое меньшее, что я могу сделать, — прошептал Элтон Парракис. — Сыграю кролика… буду убегать, покуда хватит сил.

— Нет, — отрезал Ричардс.

— Отпусти меня! — выкрикнул Элтон, толстое лицо перекосило. — Я умираю, и ты должен… — Он зашелся кашлем, выплевывая кровь. Пахло в кабине, как на бойне. — Помоги мне, — прошептал он. — Я слишком толстый, самому мне не справиться. Господи, помоги мне сесть за руль.