Он ни за что не разорвал бы эту дружбу.

Рейф посмотрел на Аишу. Она оставляла всё, что ей знакомо, ради своих друзей. И собиралась… куда?

В общество, готовое разнести её в пух и прах, если для этого представится хотя бы малейшая возможность. Уничтожить вежливо, безжалостно, бесстрастно.

Сможет ли он её защитить? Хватит ли у него сил?

– Я знаю, как вам тяжело покидать друзей, – сказал он неловко, – но вы встретитесь с бабушкой, у вас появятся новые друзья. Вам понравится Англия, обещаю.

Она ничего не сказала, только крепче обхватила подушку.

Рейф сжал кулаки. Победа всегда вызывала двойственное чувство, но никогда не оставляла такого кислого привкуса во рту.

Она будет счастливой, снова поклялся Рейф. Он добьётся этого.

Когда Бакстер и Лейла вернулись в гостиную, занавесь раздвинулась, и появился победно ухмыляющийся Али со свертком.

– Сезам откройся-а-а! – произнёс он по-английски и извлёк дюжину кунжутных и медовых кексов.

– Я предложил Лейле работу, – сказал Бакстер.

Сначала Али выглядел удивлённым, а затем приуныл.

– И тебе тоже, Али. Я хочу, чтобы вы вдвоём жили здесь. Лейла будет готовить, а ты – работать на меня и учиться.

Али ухитрялся одновременно кланяться, отдавать честь и бурно благодарить Бакстера, при этом возбуждённо подпрыгивая на цыпочках.

– Сначала мне придётся поговорить с Омаром, – заметила Лейла упавшим голосом. – Он может сказать нет.

– Он так и сделает, – уверенно добавил Али, – но я всё равно могу пойти работать. Омару нет до меня никакого дела.

Аиша промолчала, хотя думала также. Если бы Лейла съехала, Омару пришлось бы самому себя содержать, а кроме того самому готовить и убирать, и она не представляла, как бы он мог на это согласиться. Именно поэтому они собирались уехать, понимая, что Омар никогда не позволит Лейле уйти.

– Мы решим проблему Омара, когда подойдёт её черёд, – твёрдо сказал Бакстер, – а пока что тебя, Али, я жду здесь завтра прямо с утра.

Тот расплылся в улыбке.

– Есть, сэр, – сказал он по-английски и энергично отдал честь.

Бакстер выглядел слегка ошеломлённым.

– Чувствую руку моего камердинера, – сухо отметил Рейф. – В армии он был денщиком, и, кажется, счёл своей обязанностью начать обучение юного Али тому, что Хиггинс называет “культурным поведением”.

– Ну, ладно, впредь не отдавай мне честь, – обратился Бакстер к Али, – для меня всё это осталось в далёком прошлом.

– Хорошо, сэр, – и Али поклонился, чудовищным образом копируя то, как ранее сам Бакстер кланялся Лейле.

Рейф тихо засмеялся.

– Здесь вам будет, чем заняться, Бакстер. Присылайте его в Англию, когда утомитесь.

Позже, по дороге домой, Аиша спросила у Рейфа:

– Если Омар не позволит Лейле работать на Бакстера, вы всё же купите ей дом в Александрии?

– Да. Она может жить в нём или сдавать в аренду. Я обещал вам этот дом и не нарушу своего слова.

Она кивнула.

– И вы действительно отправите Али в Англию?

– Когда он станет старше, почему бы и нет? Разумеется, только в том случае, если он захочет, однако путешествие будет ему полезно. Я пошлю ему деньги на проезд.

Аиша попыталась идти в ногу с Рейфом, но тот делал настолько большие шаги, что это оказалось невозможным.

– Вы говорите так, будто Англия не на другом конце света.

– Расстояние немалое, должен признать, но путешествовать становится все легче, – он взглянул на неё сверху вниз. – Я понимаю, что вас беспокоит поездка в незнакомую страну, населённую чужими людьми, и хорошо осознаю, как вы тревожитесь из-за этого. Поэтому я пообещаю вам следующее. Если вы проживете год в Англии, на самом деле возненавидите её и захотите вернуться обратно, я оплачу ваш проезд, и сам буду вас сопровождать.

Аиша в изумлении открыла рот и резко остановилась прямо посреди улицы, пристально в него вглядываясь.

– Вы сделаете это для меня?

– Если вы будете отчаянно несчастны, то да, – заверил Рейф и взял её за руку. – Знаю, вы возмущены тем, что я не оставил вам выбора, но поверьте, Аиша, единственное, чего я хочу – это вашего благополучия и счастья.

Его голос звучал глубоко и искренне. В этот раз Аиша предвидела, что последует за тем, как он взял её за руку, и не пыталась воспрепятствовать. Да и не смогла бы. Она точно знала, чего ожидать, когда он приподнял её руку и прижал свои губы к тыльной стороне её пальцев.

Однако в этот раз она почувствовала, как прикосновение его губ пронзило её насквозь, до кончиков пальцев ног. Аиша задрожала и, сама не зная почему, высвободила руку. Она чувствовала, как горят её щёки. Прогулка продолжалась.

– Зачем вы это сделали? – пробормотала она через некоторое время.

– Я не смог сдержаться. Это то, что мужчина делает, когда хочет…

– Хочет, что?

– Ну… позаботиться о женщине, – закончил он.

– О! – Рейф обещал её бабушке присмотреть за ней, вспомнила Аиша. Он несёт за неё ответственность.

Она посмотрела на руку, которую он поцеловал. Раньше ей никогда не целовали руки. Никто, кроме него. А теперь он уже дважды это сделал. И это не казалось ей проявлением ответственности, но заставляло чувствовать себя необыкновенной… особенной.

Как если бы она была… принцессой, а не… той, кем она была. Быстро закрыв глаза Аиша пожелала стать этой принцессой, стать такой… какой она себя ощущала благодаря ему.

Однако всё это предназначалось мёртвой девушке. Не Аише.

Тем не менее… Ей вспомнились слова Лейлы. Пусть она и не принцесса, но бедная девушка тоже может съесть апельсин. Несмотря ни на что она может отведать этот сладкий плод жизни. И она это сделает, решила Аиша, высосет его досуха.

Не откажется от своего счастья.

Когда они дошли до угла дома Лейлы, Али и Лейла уже ждали их там. Рейф, он выглядел немного разгорячённым – от солнца, не иначе, – сухо попрощался и решительно зашагал по узкой улочке.

Аиша смотрела, как он широким шагом идёт по дорожке. Единственное, чего я хочу – это ваше благополучие и счастье. Высокие чёрные сапоги поблёскивали в ярком свете солнца.

– Английская одежда очень… откровенная, – заметила Лейла. – Как мужчина он производит сильное впечатление, этот англичанин.

Аиша вздрогнула и вдруг поняла, что действительно уставилась на его мощные мускулы, плавно перекатывающиеся при ходьбе, и крепкие мужские ягодицы в плотно обтягивающих штанах из буйволовой кожи.

Щеки запылали. Повернувшись к Лейле, она увидела, что та одной рукой поддерживает другую.

– Что у тебя с рукой? Обожгла?

Лейла вспыхнула и посмотрела вниз, туда, где прямо под грудью нежно баюкала свою руку. Затем послала Аише печальный взгляд:

– Нет, и я думаю, у тебя те же трудности.

Взглянув, Аиша обнаружила, что точно так же держит собственную руку. Она немедленно её опустила.

– В этом нет ничего плохого, просто… – внезапно замолчав, она тоже вспыхнула.

– Знаю, англичане, – продолжила Лейла и указала подбородком. – Слишком уж нарушает наше спокойствие этот их обычай целовать руки.

– Да, – пылко согласилась Аиша.

– И может быть, – задумчиво добавила Лейла, – это как-то связано с их голубыми глазами. Они заставляют женщин думать о смятых постелях и долгих горячих ночах…

Поймав изумлённый взгляд Аиши, она поспешно уточнила:

– Других женщин, не таких приличных, как ты и я…

Завернувшись в коврик, Аиша улеглась на свою циновку во дворе. Её кот свернулся рядом, потёрся о руку и заурчал, как заржавевшая кофейная мельница. Ночь была прохладной, влажный ветерок с реки слабо колыхал воздух. Звёзды высоко над головой ярко блестели холодным светом.

Интересно, это те же звёзды, что светят над Англией? Она не уверена. Но луна… луна во всём мире одна и та же.