Два молодых офицера, Грин и Дикинсон, галантно сопровождали её несколько раз в день на прогулках по палубе и даже провожали её и миссис Феррис к столу. Несколько раз Рейф стучался в дверь их каюты только затем, чтобы получить от Вудс ответ, что лейтенанты Грин и Дикинсон уже зашли за леди.

Нынче вечером это случилось в третий раз подряд.

Не удивительно, что миссис Феррис хорошо к ней относилась, мрачно подумал он. Должно быть, прошли годы с тех пор, как её сопровождал на обед молодой красивый офицер, если вообще когда-нибудь такое было. Рейф решил не идти на обед; ему в любом случае нездоровилось, видимо, его желудок не усвоил какое-то блюдо.

Следующим утром Рейф спал допоздна, а когда Хиггинс принёс тёплую воду для умывания, то обеспокоено уставился на хозяина.

– Сэр, я думаю, вам не следует вставать. Вы выглядите ужасно и вы всё ещё больны.

– Глупости, Хиггинс, это всего лишь легкое отравление. Армия не может останавливаться из-за несварения желудка, – Рейф с трудом выбрался из постели и сполоснул лицо тёплой водой. Затем прополоскал рот и сплюнул. Ночью его пару раз вырвало, но Рейф был не намерен сдаваться этой болезни. Как только это выйдет из его организма, он будет в порядке.

– Вы больше не в армии, сэр, – возразил Хиггинс. – И хорошо бы вам отдохнуть в постели день-другой. С этими тропическими лихорадками, сэр, нужно быть очень осторожным.

– Ерунда. Просто побрей меня. Проклятая рука почему-то дрожит.

Он сел на койку, и Хиггинс приступил к бритью, что случалось очень редко. Голова была тяжелой и раскалывалась от боли. Рейф признал, что чувствует себя нездоровым и что его лихорадит, но просто валяться в душной маленькой каюте ему не хотелось. Уж лучше подняться на палубу и подышать свежим воздухом.

И, кроме того, будь он проклят, если позволит Аише избегать его ещё один день. Если понадобится, то он силой вытащит её из каюты и объяснит, что она неправильно истолковала его слова. Ей можно говорить с ним. Проклятье, он нуждался в общении с ней.

С помощью Хиггинса Рейф оделся и, пошатываясь, направился к двери.

– Вам не следовало вставать, сэр, – сказал Хиггинс.

– Ерунда, это просто бортовая качка, вот и всё. – Он вышел в коридор и увидел объект своих желаний. Аиша стояла возле трапа, ведущего на палубу, и явно собиралась подняться по ступенькам вверх.

– Аиша! – позвал Рейф.

Она остановилась и обернулась.

– Мне нужно поговорить с тобой, – сказал он, торопясь подойти к ней, но при этом постоянно терял равновесие из-за усилившейся качки и был вынужден хвататься за стены коридора.

Аиша бегом бросилась к нему.

– Что с вами? В чём дело? – она обхватила его за талию и подставила плечо.

– Он болен, мисс, – сказал ей Хиггинс. – Ему было плохо всю ночь, и я сказал, что ему не следует вставать, но разве он слушает?

Аиша прижала ладонь к его лбу. Почувствовав её прикосновение, Рейф закрыл глаз. Восхитительно прохладная, мягкая рука. Какая приятная прохлада.

– Он весь горит, – пробормотала она.

– Ааааа! – раздался позади неё женский крик.

Рейф закрыл уши ладонями.

– Какой ужасный шум, – сказал он, глядя на женщину. – Миссис… – Рейф не мог вспомнить имя. Это та женщина без губ. – Нужно расстреливать за то, что люди производят такой шу…

Не договорив, он сполз по стене вниз.

– У него чума! – завопила женщина. – Он принёс на борт чуму! О, Боже мой, мы все умрем, если не избавимся от него! – И она побежала по коридору, крича: – Чума! Чума! Чума!

Аише стоило больших усилий помочь Рейфу встать на ноги. Даже вдвоём с Хиггинсом им было тяжело тащить его.

– О чём она говорит, мисс? Разве это может быть чума?

– Конечно, может. В Египте любой может заболеть чумой. – Аиша, поддерживая Рейфа, двинулась в сторону его каюты. – Ну, давайте же, помогите мне, идите, – убеждала она его. Он сделал, шатаясь и что-то бормоча, несколько шагов. Рейф горел в лихорадке, и в то же время его знобило. Хиггинс в ужасе уставился на неё.

– Вы имеете в виду чуму? Чуму? Бубонную чуму?

– Да, она почти всегда рядом, но летом хуже всего. Помогите мне провести его через двери. Вы идите первым, а я постараюсь удержать его на ногах.

– Но чума – это убийца, мисс. Ужасный убийца.

– О, я знаю, Хиггинс, – сдержанно произнесла Аиша. – Мои отец и мать умерли от неё. Давайте надеяться и молиться, что это обычная лихорадка.

Вдруг Рейф выпрямился и отпихнул её. Он, шатаясь, замер в дверном проёме и схватился за дверной косяк, чтобы удержаться в вертикальном положении.

– Чума? – Нечленораздельно произнёс он, одурело уставившись на Аишу. – У меня чума?

– Мы не знаем наверняка, – успокаивающе сказала она. Когда мама умирала, Аиша слышала, как врач-итальянец говорил, что настрой на лучшее помогает выздороветь. Но папа уже был мёртв, и у мамы больше не было никого, ради кого стоило бы жить. Только Аиша. Без папы мама сдалась.

Девушка взглянула на Рейфа: он дрожал, его лицо горело и блестело от пота. Он не сдастся. Она не позволит ему!

Аиша попыталась взять его за руку, но Рейф отпрянул от неё.

– Уходите, – приказал он. – Не подходите ко мне близко. Я не хочу, чтобы вы заболели. Только не вы. – Он вытянул руку, чтобы удержать её на расстоянии. – Ты тоже, Хиггинс, вон.

– Видите ли, сэр…

– Вон! – Рыкнул Рейф. Годы службы в армии сделали своё дело. Хиггинс вышел из каюты. Рейф, выглядевший измученным из-за усилий отстоять свою волю, начал закрывать дверь, в равной степени цепляясь за неё ради поддержки и закрывая её.

– Присмотри за ней, Хиггинс, – приказал он. – Жизнью отвечаешь.

– Я присмотрю, сэр, – сказал Хиггинс, едва не плача.

– Что, по-вашему, вы делаете? – Потребовала ответа Аиша. – Вы не пойдёте туда умирать, вы, глупый человек. Я вам этого не позволю!

Рейф улыбнулся.

– Властная, – сказал он. – Маленькая властная кошечка. – Затем Рейф повернулся, схватил миску, и его вырвало. – Миски повсюду, – пробормотал он. – Хиггинс – молодец.

– Это чума, говорю вам! – снова раздался пронзительный голос из коридора. – От него надо избавиться!

Аиша резко повернулась и увидела миссис Феррис, шествующую в сопровождении капитана и нескольких корабельных офицеров. Стайка испуганных пассажиров глазела с расстояния на происходящее.

– Это чума! Вы должны удалить его с корабля, капитан, – снова и снова повторяла миссис Феррис.

– Что вы собираетесь делать? – спросила Аиша.

– У него чума, мисс? – спросил капитан. Его лицо было мрачным.

– Лихорадка, но совсем не обязательно чума.

Капитан мрачно покачал головой.

– Я не могу позволить себе рисковать. Мне жаль, мисс.

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что вам жаль? Что вы намерены сделать?

– Его нужно высадить на берег, мисс. Иначе болезнь распространится…

– И мы все умрем! – Завопила миссис Феррис с другого конца коридора. Остальные пассажиры встревожено забормотали.

– Он никуда не пойдёт, – отрезала Аиша. – Он останется здесь, и я буду заботиться о нём.

Капитан покачал головой.

– Я не могу этого позволить, извините. Я должен принимать во внимание благополучие всех пассажиров. Мы посадим его в лодку и отвезем к ближайшему берегу.

– Я полагаю для того, чтобы умереть там или быть выброшенным в море из лодки другими людьми, которое тоже боятся заразы, – сказала Аиша.

– Нет, вы можете поехать с ним, если хотите, и принять меры, чтобы местные жители заботились о нём.

– Откуда вы знаете, что там есть какие-либо местные жители, желающие или… способные помочь? – продолжала спорить Аиша. Она не позволит им забрать его. Кто знает, что ждёт их на берегу? Там могут быть грабители потерпевших крушение судов, пираты или даже враждебные аборигены.