Первоначальный проект космического корабля Enterprise был создан Мэттом Джефферисом. Он по­ходил на гибрид летающей тарелки и консервного ножа. Совершенно неправильно.

Но Мэтт обладал способностью доводить все до кон­ца. Он взял ошибочную начальную идею, а потом совершенствовал и обновлял ее до тех пор, пока Enterprise не стал таким, каким мы его знаем и лю­бим. Самое трудное, как мне кажется, было создать первую, неудачную, версию.

Эксперимент не означает постоянную правоту. Он подразумевает действие.

Мир сложнее, чем кажется

Решая головоломку «найди слово», Google отыски­вает вам правильный ответ среди 12 млрд страниц.

Блогер формулирует точный план действий в трех абзацах.

Книга сообщает вам о 13 шагах к успеху.

Внутренняя инструкция компании содержит ответ на ваш вопрос, и прояснить его могут всего лишь несколько ее вице-президентов.

Этого достаточно, чтобы убедить вас в том, что от­веты существуют и все, что требуется от вас, — со­глашаться.

В пользу принятия готовых ответов действуют две силы. Первая — это индустриальная эпоха, которая принуждает нас немедленно делать выводы, потому что на нерешительность просто нет времени, когда вас ждут машины, рынки и люди в очереди.

Вторая сила — это эпоха цифровых технологий, по­тому что компьютерам нравятся совпадения, алго­ритмы и двоичная система. Они не любят неопре­деленности.

Инициатива и начинание никак не связаны ни с тем, ни с другим. Они связаны с «давайте посмотрим» и «попробуем».

Если четкого ответа нет, возможно, вам стоит попро­бовать что-то еще. В сложном мире новый путь часто оказывается верным.

Зубрежка

Я плохо представляю, что происходит с людьми: они не учатся путем понимания. Они учатся каким-то другим способом — путем механического запоми­нания или как-то иначе… Их знания так нестойки!

Ричард Фейнман

«Возможно, ничего не получится»

Можно ли произносить эти четыре слова?

Настолько ли ваша работа серьезна, лишена недо­статков и неотложна, чтобы все, чем вы занимаетесь изо дня в день, должно быть безупречным?

Изменения — очень сильная вещь, но им всегда со­путствует неудача. «Возможно, ничего не получит­ся» — с этим не надо мириться, к этому надо стре­миться.

Попытка

Одно из самых ранних моих воспоминаний — поход с бабушкой в цирк «Ринглинг Бразерс». Мы сидели в темном зале Мэдисон-сквер-гарден, когда внезапно зажегся свет и ведущий провозгласил (не объявил, а именно провозгласил): «Дамы и господа, сейчас акробаты на трапеции предпримут попытку трой­ного сальто…»

И то, как он сказал «попытку», натолкнуло нас на мысль, что у них может не получиться. Они по­пытаются. А не исполнят трюк. Не покажут номер. Мы пришли не для того, чтобы акробаты показывали нам что-то хорошо отработанное. Нет, нам хотелось увидеть что-то новое, рискованное, интересное.

Только в системах, где качество воспринимается как данность, попытки имеют значение. Я не уверен, что магистр Йода был прав, когда сказал: «Можно сделать или не сделать, попытаться нельзя». Попы­таться можно. Попытка — это действие, противопо­ложное уклонению.

Снимите крышку

Красной нитью через все мои рассуждения об экс­периментировании проходит следующая идея: у вас уже есть все хорошие идеи, у вас уже есть что ска­зать, вы уже ведете оживленный внутренний диа­лог о том, что способны сделать и как это могло бы улучшить ситуацию.

Если этого нет, если у вас внутри ничего не проис­ходит, я думаю, вы не дочитали бы книгу до этого места.

Для всех остальных, для большинства, существу­ет двигатель, работающий на слове «улучшение». У нас в голове сидит демон — голос, который часто начинает с фразы «а что, если…», а затем уходит, воз­мущенный нашей неспособностью действительно что-то пробовать и экспериментировать.

Причины бездействия понятны, очевидны и глупы. Возможность заключается в принятии нового поряд­ка, который позволит вам, почти ничем не рискуя и потратив минимум средств, узнать о том, насколь­ко вы умны, продуктивны и наделены интуицией.

Начатое следует (необходимо) закончить

В чем заключается разница между тем, чтобы вы­нашивать отличную идею, участвовать в «мозговом штурме», заниматься чем-то для себя, и тем, чтобы действительно что-то начать?

Если вы что-то начали — значит, когда-нибудь за­кончите. Если идея не сработает, вы проиграли. Экс­перимент должен к чему-то привести, в противном случае все ваши усилия были напрасны.

Просто начать какое-то дело, не закончив его, — это бахвальство, топтание на месте, пустая трата вре­мени. Я терпеть не могу людей, которые считают, что они прекрасно делают свою работу, но при этом скрывают ее результаты от рынка. Если вы не про­двигаетесь вперед, можно считать, что вы ничего не начинали. В какой-то момент ваша работа должна выйти на рынок. В какой-то момент вам понадобится отзыв о том, сработала ваша идея или нет. Иначе это просто хобби.

Запасы нужны на складе, а не в вашей работе

У всех есть в запасе разные задумки, предположе­ния и даже веские догадки. Проверять их — совсем не одно и то же, что экспериментировать, решая ре­альную проблему.

Если вы ни с кем не поделитесь своим замыслом, то будете развивать его только теоретически, мыс­ленно тестировать на рынке, и все равно он останется, лишь на уровне идеи.

Если вы ничего не заканчиваете, значит, вы ничего толком и не начинали, а раз ничего не начинали, значит, нисколько не продвинулись.

Страх большой воды

В мире, где особенно высоко ценятся представ­ление своих достижений на всеобщее обозрение и самостоятельные свершения, некоторым людям, как ни странно, бывает особенно сложно что-то на­чать. Причина кроется в том, что, если вы присту­пили к работе над каким-то продуктом, у вас есть реальный шанс ее завершить и вывести товар на ры­нок, а это увеличивает драматизм ситуации.

Одно дело — развлекаться обменом гениальными идеями с кем-то, кто никогда не начнет действовать, и совсем другое — поговорить с человеком, у которо­го за плечами реальный практический опыт. Авто­ры и гости передачи «Субботним вечером в прямом эфире» быстро поняли, что сказанное ими в среду может всего лишь через несколько дней стать до­стоянием 10-миллионной аудитории. В результате некоторые начали меньше говорить, цензурировать свою речь, ограничивать себя. А некоторые рассмат­ривали эту ситуацию как самую привлекательную возможность в жизни.

Писать этот манифест порой невыносимо сложно. Я знаю, что его прочитают, по меньшей мере не­сколько человек. Если я сосредоточусь на этом — на том, что мою работу увидят, будут критиковать, использовать и неверно истолковывать, принимать на вооружение и распространять, я неизбежно начну сдерживаться. Главная сложность состоит в том, чтобы сосредоточиться на работе, а не на страхе, свя­занном с ее выполнением.

Когда вы научитесь представлять на всеобщее обо­зрение свои достижения, то, возможно, замети­те, что ваша способность побуждать к действиям снижается. Понимание того, что ваша идея может во что-то превратиться, парализует. Это означает, что ваши представления и догадки будут подвер­гаться еще большему самоконтролю. И новый ме­неджер говорит себе: «Пожалуй, не буду я говорить сотрудникам, что на закуску стало модно подавать маринованные огурцы, а то они тут же появятся в меню, а потом мода пройдет и я останусь крайним».

Инициатор — это аутсайдер

Общество жестоко к тем, кто в него не вписывается. Таких людей мы изгоняем, обзываем, преследуем.

Частично доктрина единообразия обусловлена со­циальным давлением. Комиксы «Дилберт» служат ежедневным напоминанием о том, сколько усилий прикладывают организации для поддержания уста­новленного порядка.

В сильных организациях стандарты, основанные на ожидании, что ничто не будет меняться, постав­лены с ног на голову. В быстро развивающихся ком­паниях лучший способ стать инсайдером, лидером, значимым человеком — стать инициатором.