26 С гор юного увидев Актеона, Что так охотой увлекался рьяно, Что, цепи отвергая Купидона, В леса бежал от женщин постоянно, Веселый бог, чтя естества законы, Решил ему явить красу Дианы. (Боюсь, что псы, что ныне с ним играют, Безумца молодого растерзают.) 27 С высот бескрайний мир обозревая, Увидел Бог презренных гордецов, Что, царские покои заполняя, Лесть расточают, не жалея слов. Да, им любовь неведома святая, Вовеки им не снилось сладких снов. Одних себя безумцы обожают И юные побеги развращают. 28 Увидел он и тех, кому от Бога Завещан путь молитвы и смиренья, Но кто иную предпочел дорогу, Стремясь к богатству, власти, наслажденью, Кто подло обирал народ убогий, Прислужничал тиранам без смущенья И королям неправедным в угоду От Бога отступался и народа. 29 И понял Бог, что подлыми страстями Давно уж мир презренный раздираем, Что мелкими, беспечными делами Несчастный человек обуреваем. Чтоб возродить в сердцах святое пламя, Стремленьем мир возвысить увлекаем, Звал Купидон всех слуг своих умелых И им велел готовить лук и стрелы. 30 Крылатые малютки с наслажденьем Со стрелами калеными возились, Точили наконечники в волненье, У луков беспощадных суетились. Они друг друга услаждали пеньем И страсть возжечь высокую стремились. И ангельские звуки стройным хором Взлетали в поднебесные просторы. 31 А в кузницах, где малыши ковали К тем стрелам наконечники лихие, Нет, не дрова обычные пылали Сердца от страсти плавились людские. А реки, где железо закаляли, Слезами наполнялись роковыми, А пламя, над которым смерть не властна, Огонь желаний пылких и прекрасных. 32 Шутя малютки стрелы посылали, Разя сердца, не знавшие страданий, И те терзаться страстью начинали, И небо оглашали их рыданья, Но их с улыбкой нимфы исцеляли, Им расточая пылкие лобзанья, Они влюбленных в чувство приводили И щедро жизнь плодам любви дарили. 33 Средь нимф иные взоры ослепляли Чудесной неземною красотою, Другие же - уродством поражали, Но так уж, видно, суждено судьбою. Бывало, что и раны исцеляли Зловонным зельем, горькою травою. И только те молили о пощаде, Кого повергли наземь стрелы с ядом. 34 От ран, что дети людям наносили, Немало горьких родилось страданий, И в древности седой, случалось, были Для смертных страсти горестным терзаньем. Ведь муки сердца Библиду сгубили, Любовь для Мирры стала наказаньем, Для Антиоха - горестным укором, Для иудея юного - позором. 35 И сильных мира часто поражали Простолюдинок дерзостные стрелы. И знатных дам мужланы соблазняли, Вулканову им сеть расставив смело. Любовников преграды не смущали Преодолев опасности умело, Те с крыш в ночи к возлюбленным спускались И угождать Венере принимались. 36 Но лебеди уже на луг зеленый Венеры колесницу опустили. И Купидоны-лучники сплоченно К богине лучезарной поспешили. Ей руки целовали восхищенно, Очей с нее влюбленных не сводили, А сын ее с заботой и вниманьем Спешил исполнить матери желанья. 37 Чтоб времени златого не терять, Венера сразу сыну возвестила: "Любимый сын! Как истинная мать, Тебе я чары дивные вручила. Вселенною ты стал повелевать, И не страшна нам роковая сила, Что Тития повергла ниц, я знаю, И я к тебе о помощи взываю. 38 Ты видел, что герои-лузитане, Которых я, как прежде, защищаю, Страданьям подвергались несказанным, Свою отчизну всюду прославляя. Мне Парки намекали постоянно, Что, доблесть древних римлян воскрешая, Потомство Луза с искренним почтеньем Передо мной склонится в упоенье. 39 Проклятый Вакх обрушил гнев и ярость На славную, могучую армаду. В морях мои герои исстрадались, Ни отдыха не зная, ни отрады. Пускай покинет ныне их усталость И пусть в морях найдут они награду! За все труды, болезни и страданья Я щедро увенчаю их желанья. 40 И я, мой сын, на острове чудесном, Украшенном затейливою Флорой, Создам приют для нереид прелестных, Что нежною красой пленяют взоры. А ты, сердец губитель всем известный И моего вершитель приговора, Пронзишь сердца красоткам нежноликим, Им страсть внушив к лузиадам великим. |
