И очень скоро Алвару с Диогу

Доставили обещанный товар.

Едва завидел их правитель строгий,

Как от восторга тут же задрожал.

И Гама собираться стал в дорогу,

Его презренный варвар отпускал.

А моряки остались с Катуалом,

Чтоб приглядеть за дорогим товаром.

Достойный Гама, обретя свободу,

К своем! армаде сразу устремился.

Немало человеческой природе

Бывалый мореплаватель дивился.

Как быстро одолел он все невзгоды

И как на воле скоро очутился,

Прибегнув к беспримерной силе злата,

Оставив выкуп за себя богатый!

На кораблях он отдыху предался,

На время все надежды возлагая,

Людскому лицемерью удивлялся,

Деянья Катуала вспоминая,

И горьким убежденьем проникался,

Что сила денег, все превозмогая,

И бедняков убогих развращает,

И богачей навечно подчиняет.

Фракийский царь, сокровищем

прельщенный,

Обрек на смерть младого Полидора.

Юпитер, в дождь блестящий

превращенный,

Проник к Данае через все затворы.

Тарпее, блеском злата развращенной,

Так золотой туман окутал взоры,

Что в град родной врагов она впустила

И жизнью за безумство заплатила.

Да, злато покоряет цитадели,

В предателей героев превращает,

Коварно садит корабли на мели

И девственниц невинных развращает.

Ему в угоду от великой цели

Ученый с легким сердцем отступает,

И правосудье перед ним немеет,

И честь, его завидя, цепенеет.

Кто текст, прельстившись златом,

так толкует,

Что в нем не сыщешь правды и следа,

Кого оно настолько очарует,

Что извратит закон он без труда.

Презрев для злата истину святую,

Король тираном станет навсегда.

И даже к тем, кто век свой служит Богу,

Найти успело золото дорогу.

На берегах враждебных подвизались

Без пользы два бывалых морехода.

Увы! Товары их не продавались.

Давно в глазах и знати и народа

Их оболгать неверные старались

И задержать - ведь по индийским водам

Из Мекки корабли уже спешили,

Которые б армаду погубили.

Чтоб память сохранить об Арсиное,

Царь Птолемей, супруг ее примерный,

Могучий город в честь жены построил,

Суэц, в веках прославленный безмерно.

А недалече силой роковою

Вознесся Мекка-град, кумир неверных.

К источнику там мавры припадают

И лживого пророка почитают.

Близ Мекки порт огромный процветает,

Что Джиддой испокон веков зовется.

Султан им богатейший управляет,

В порту торговля бойкая ведется.

И каждый год от Джидды отплывает

И к Малабарским берегам несется

Торговый флот; и пряностей запасы

Потом привозит маврам с каждым разом.

И этот флот, как мавры полагали,

Потопит лузитанскую армаду,

И гибель португальцев предвкушали,

В их смерти видя для себя отраду.

С такою злобой этого желали,

К своим гостям не ведая пощады,

Что правдой и неправдою старались,

Чтоб гости в Каликуте задержались.

Но повелитель неба и народов

Иначе их судьбой распорядился.

Прошла пора суровой непогоды,

И небосклон печальный прояснился,

Желаниям всевышнего в угоду,

К ним на армаду Монсаид явился

И так старался, Гаму наставляя,

Что заслужил себе блаженство рая.

Ему, как мавру, мавры доверяли

И, собственным коварством не смущаясь,

Его в свои интриги посвящали,

Во всем единоверцу открываясь.

Такие козни мавры замышляли,

Мечтаньям самым злобным предаваясь,

Что честный Монсаид неоднократно

Звал Гаму в путь отправиться обратный.

Волнуясь, он поведал капитану,

Что должен флот из Мекки появиться,

И смогут мусульмане невозбранно

За все с дружиной Луза расплатиться,

И молнии зловещие Вулкана

Заставят португальцев покориться.

И мусульмане с гордым наслажденьем

На христиан свое обрушат мщенье.

Но капитан и сам не ждал посланья

От короля, что маврам потакает.

Он знал, что промедленьем на закланье

Бесстрашных мореходов обрекает.

Он Алвару с Диогу приказанье

Отдал и объяснил, что подобает

Им на армаду срочно возвращаться,

Но так, чтоб сарацинам не попасться.

Но вскоре слух дошел до капитана,

Что моряков неверные схватили,

Издевкам их подвергли невозбранно

И плыть им на армаду запретили.

И Гама, ярым гневом обуянный,

Велел, чтобы под стражу заключили

Купцов, что на армаде пребывали

И самоцветы морякам сбывали.