Два тела слились в движущийся клубок плоти, который не распался и после того, как оба, выплеснув из себя все, замерли в изнеможении...

Энтони давно уснул, а Клэр не спалось.

Лежа рядом с ним, она думала о том, почему ее жизнь сложилась вот так, а не иначе. Почему они с братом родились не такими, как все. Или стали другими. В чем проблема? В испорченности? Ошибке природы? Или в чем-то еще?

А еще она думала о том, откуда в ней взялась эта горькая обида на весь мир, это желание мстить всем, кто счастлив и удачлив.

У нее были мужчины и кроме Саймона. Точнее, один. И, вспоминая о нем, Клэр все яснее сознавала, что ее путь в темноту начался с него.

Его звали Калеб Джойс, и он преподавал в колледже химию. У него был странный, но милый акцент, обаятельная улыбка и тонкие, изящные усики.

Химия шла у нее из рук вон плохо. Клэр не понимала механизмов реакций, не запоминала формул, не умела решать задачи и составлять уравнения.

Он предложил ей заниматься дополнительно. Сначала в его кабинете. Потом у него дома.

Калеб был внимателен и заботлив. А еще начитан, весел и по-мальчишески бесшабашен.

Ей было чуть за двадцать, ему далеко за тридцать. Стоит ли удивляться, что она влюбилась в него после третьей консультации. А после пятой оказалась в его постели.

Все было чудесно. И больше всего Клэр радовалась тому, что у нее все так, как у других. Как у подруг. Значит, она не псих, не урод и даже не лесбиянка, как Джекки.

Они с Калебом проводили вместе много времени, строили планы, мечтали. Он рассказывал ей о городах и странах, в которых успел побывать.

Когда у нее случилась задержка, она не обратила на это никакого внимания – такое у всех бывает, к тому же Калеб всегда был осторожен и требовал осторожности от нее.

Но время шло, а месячных все не было. И вот тогда она забеспокоилась и купила тест на беременность. Результат ее потряс. У нее будет ребенок! Счастливая Клэр первым делом помчалась к любимому с радостной вестью.

Дальше было то же, что бывает у многих.

Он сказал, что не готов к браку. Что у него нет средств на содержание ребенка и жены. Что ей нужно учиться. Что она сама во всем виновата.

Клэр проплакала три ночи, но никто этого не заметил. Даже близкие подруги, занятые решением собственных проблем.

Саймон был далеко, и она не решилась признаться ему. Мать могла разве что проклясть ее. Калеб предлагал решение, и Клэр согласилась.

Тогда она еще не представляла себе, что такое подпольный аборт и чем это грозит.

Униженная, растоптанная и обозленная, она вернулась в колледж, где ее отсутствие списали на болезнь. Никто ничего не узнал. Всем было наплевать.

Вот тогда в ее душе родилась ненависть.

Только теперь, когда в ее душе затеплилось что-то новое и прекрасное, Клэр поняла, сколько бед успела принести людям – как знакомым, так и незнакомым.

В новую жизнь – а ей хотелось верить, что у нее начинается новая жизнь, – нужно вступать, рассчитавшись по долгам.

Она сняла трубку и набрала первый номер.

– Джина?

Наконец-то! Она ждала звонка целый день, с того самого момента, как Дэниел сел в самолет и улетел в Сан-Франциско.

– Да?

– Я вернусь в конце недели...

Ну вот. Она разочарованно вздохнула.

– Так долго...

– Я вернусь за тобой. Заберу вас с Коннором. Мы все обсудим, но я хочу, чтобы ты согласилась.

Сердце дрогнуло, подпрыгнуло и рухнуло в пропасть.

– Ты... серьезно?

– Серьезней не бывает.

– Ладно... я испеку тебе что-нибудь вкусное.

Он рассмеялся.

– Тогда мне лучше поспешить.

– Да уж. А то еще опоздаешь. Знаешь, мужчины просто сходят с ума от такого запаха.

– Пусть лучше держаться от тебя подальше.

– Ладно, я их предупрежу.

– Есть еще одна новость.

– Выкладывай. Надеюсь, приятная?

– Суди сама. Сегодня Аллан Форстер получил перевод на два миллиона долларов.

– От кого?

– Не догадываешься? От Клэр Блейк. А потом они еще довольно долго разговаривали по телефону.

– С ума сойти! – Новость действительно была потрясающая, и Джина опустилась на стул.

Впрочем, долго сидеть не пришлось – в дверь позвонили. Наскоро попрощавшись с Дэниелом, она побежала открывать, думая, что это Ольга.

– Что-то вы быстро вернулись с прогулки... – Слова застряли в горле – за порогом стояла Клэр Блейк.

– Здравствуй, Джина. Мне нужно с тобой поговорить. Впустишь?

Джина развела руками.

– Проходи.

Они засиделись до самого вечера. Вместе приготовили обед. Вместе поиграли с Коннором. Джина впервые видела его тетю такой – открытой, светлой, доброй.

Когда гостья собралась уходить, Джина вышла вместе с ней на крыльцо.

– Скажи, у тебя все хорошо?

– Не знаю. – Клэр вздохнула и пожала плечами. – Я хочу начать заново. Если только еще не поздно. И, может быть, ты еще побываешь на моей свадьбе. Мистер Форстер сказал, что не станет подавать в суд.

– Я рада за тебя. – Джина наклонилась и поцеловала бывшую подругу в щеку.

А может быть, и не бывшую.

Человек, называвший себя Рексом, снял трубку. Со времени последнего крупного дела минул месяц, и ситуация, как ему сообщили, вроде бы разрядилась. А раз так, то пора за работу. Под лежачий камень вода не течет.

Он вздохнул. Верно говорят, что денег много не бывает. Как ни старайся, рано или поздно они все равно кончаются. Уходят, как в песок вода.

Рекс набрал знакомый номер и почти сразу же услышал знакомый голос.

– Келли? Ты?

– Да, шеф.

Голос Келли прозвучал вовсе не радостно. А ведь раньше этот боевой конь откликался на первый же звук трубы. Может, парня испортили деньги? Не слишком ли много он ему заплатил? Если у человека нет фантазии, ему и потратиться особенно не на что.

– Ты мне нужен. Приезжай. Жду на старом месте.

Келли попытался было что-то сказать, но Рекс уже положил трубку. Подчиненных нужно держать в узде. Дискуссии – непозволительная роскошь.

«Старым местом» назывался бар «Серебряный якорь», где собиралась обычно не самая почтенная публика, но где Рекс, как постоянный и щедрый клиент, всегда получал отдельную кабинку для деловых встреч.

Келли прибыл раньше и, разумеется, красовался у всех на виду, возле стойки. Рекс кивнул бармену, и тот, мигом все поняв, указал на дальнюю кабинку.

Получив бутылку пива – время для рома еще не наступило, – Рекс устроился за ободранным деревянным столом и сделал глоток.

– Можно, шеф? – несмело осведомился Келли, приоткрывая дверь и просовывая голову.

– Заходи. Садись.

Келли со вздохом опустился на скамеечку, которая глухо застонала под его весом.

– Как дела?

– Да так... нормально.

– В карманах, наверное, уже пусто? – начал издалека Рекс.

– Есть еще кое-что.

– Кое-что это мало. Ну ничего. Подворачивается интересненькое дельце, и я решил подбросить тебе, как верному сотруднику, небольшую работенку.

– Это с тем стариком? Снимков нащелкать? – без большого энтузиазма осведомился Келли.

– Верно. Память у тебя хорошая. Поездишь за нашим героем, пощелкаешь. Думаю, дня за два управитесь.

– А наживка уже есть? – Келли по-прежнему демонстрировал удивительное равнодушие.

– Есть. Тина Майерс.

– А, та блондиночка из стриптиз-клуба.

– Верно. Как думаешь, за сколько она его расколет?

Келли пожал плечами.

– Если возьмется по-хорошему, то за пару дней.

– Вот и я так считаю. – Рекс приложился к бутылке, не спуская, однако, глаз с собеседника. С Келли определенно что-то происходит. Уж не заболел ли? Будет жаль. – Тина сейчас подойдет. Обговорим детали, получишь аванс, камеру – и за дело. Ты готов?

– Не совсем, шеф, – пробубнил Келли, не поднимая головы.

– Что?

– Я не готов, шеф, – уже громче повторил Келли.