И, как бы убеждая сам себя, Винд произнёс:
— Я непременно должен попасть на Хэймегон.
Как только он это произнёс, раздался шум крыльев, и юноша увидел того, кого уже и не ждал — Ворчалкина.
Дракон замедлил свой полёт, и издал звук, который можно было расценивать, как приглашение. Что ж — выбирать Винду не приходилось, тем более, и понимал он, что второго шанса у него, быть может, и не будет. И вот, оттолкнувшись ногами от ноздри, он стремительно пролетел разделявшие их метры и вцепился в роговые гребешки, которые выступали из спине молодого дракончика.
Усевшись, держась ладонями за костяные выступы, Винд прокричал:
— Ну, Ворчалкин, неси меня на Хэймегон!.. Хотя, конечно, откуда тебе знать, что такое Хэймегон!..
Но, оказалось, что Ворчалкин понимал Винда и знал, что такое мир Хэймегон. Быть может, он слышал это название от кого-то, а, быть может, все названия ближайших миров уже были заключены в его голову при рождении.
Долго летели они. За это время сделали несколько остановок, опускались на незнакомые и всегда разные, не похожие ни на какие другие миры. Ворчалкин добывал пищу не только для себя, но и для Винда; поджаривал добычу языками пламени…
В общем, можно сказать, что эта заключительная часть путешествия была приятной, и не заключала в себе каких-либо тревожных событий…
И вот, толи на четвёртый, толи на пятый день их полёта увидели они мир Хэймегон. Винд сразу узнал Хэймегон, хотя, конечно, побывав здесь четыреста с лишним лет назад…
Мир-дворец — причудливое, чудесное сочетание зал, галерей, коридоров; величественная громада, в недрах которой можно было заблудиться и уже никогда не выйти на поверхность. Но, если прежде Хэймегон был покинутым, вымершим миром, на котором-то и обитала всего кучка вырожденцев, то теперь жизнь на Хэймегоне кипела, и это можно было заметить ещё издали: подлетали и отлетали от него всевозможные воздушные корабли, а также — и живые, крылатые существа, которые несли своих наездников или же сами являлись разумными и в наездниках не нуждались.
Вот и к Ворчалкину подлетел зелёный ящер, на спине которого, почти сливаясь с ним, сидел высокий, статный, облачённый в зелёные доспехи воин. Но бледное лицо воина было открыто, и сияли изумрудным светом его большие, тёмные глаза.
Он спросил у Винда:
— Кто ты такой?
Юноша ответил:
— Зовут меня Виндом…
— Ну а по какому делу летишь в наш Хэймегон?
— Хочу повидаться с Эльрикой.
— С какой ещё Эльрикой?
Винд, которому неприятен был этот допрос, ответил:
— С принцессой Эльрикой!
— С принцессой Эльрикой?! — хмыкнул воин. — Так захочет ли она видаться с тобой?
— Захочет, можешь не сомневаться!
— Ну а кто ты? Быть может, за твоей внешностью оборванца скрывается посол некоей империи?..
— Нет. Я никакой не посол, и дела, связанные с политикой меня не интересовали. Просто я люблю Эльрику, и у нас должен появиться сын…
Винд и сам не знал, почему он так вот, правдиво, выпалил всё эту историю. Ему не стоило надеяться на то, что ему поверят, но также он и не предполагал, что возникнут ещё какие-то препятствия…
Лицо воина в зелёных доспехах посуровело. Он крикнул:
— Да ты лжец! И такое говоришь на нашу принцессу… Но несдобровать же тебе…
Воин поднёс к губам рог того же цвета, что и доспехи, и издал из него громкий, гулкий рёв. Через пару минут Винд и Ворчалкин был окружён такими же воинами, которые восседали на зелёных драконах.
Винд говорил им:
— Вы просто должны мне дать повидаться с Эльрикой. Тогда вы поймёте, что я говорю правду.
— Ну, ещё чего не хватало, — молвил начальник стражи и приказал своим подчинённым, — Взять этого наглеца!
Тогда Винд крикну Ворчалкину:
— Лети, вперёд! Скорее!
Ворчалкин успел обогнуть одного зелёного дракона, но тут сразу со всех сторон вытянулась золотистая сеть. Ворчалкин забился в ней, словно муха в паутине, но, также как и муха, чем больше бился, тем больше увязал.
— Выпустите меня! Слышите?! — орал Винд, но его быстро успокоили.
Для этого много не потребовалось: всего лишь один раз хорошенько ударить его наконечником копья по голове.
Эпилог
Когда Винд очнулся, то, прежде всего услышал гулкие звуки капели, и тут же представил, что находится в Хэймегонской темнице. Но, открыв глаза, был удивлён: оказывается, он находился в пещере, из растрескавшегося потолка которой иногда выпадали крупные, похожие на драгоценные камни капли.
Ну а вход в пещеру был закрыт живой водной вуалью: водопад, ниспадая сверху, сиял, бесконечно переливаясь разнообразными радужными оттенками. Вода не шумела: она пела, она говорила, она шептала, и прекрасным был её голос.
Но ещё более прекрасным был голос Эльрики, который неожиданно прозвучал из-за спины Винда:
— Вот, наконец-то, ты и очнулся…
Оглянувшись, Винд обнаружил, что Эльрика стоит там, облачённая в простое, сиреневых тонов платье. На её лице сияла улыбка.
— Как же мы встретились?! — спросил Винд, и, не ожидая ответа, подошёл, крепко обнял её, поцеловал.
Потом, чуть отстранившись и, внимательно вглядываясь в её лицо, проговорил:
— Должно быть, ты увезла меня с Хэймегона. Бежала вместе со мной?..
— Милый, я не знаю, о чём ты говоришь…
— Ну как же? Ведь Хэймегон… Ты была там принцессой. И меня арестовали, потому что не поверили в том, что у нас с тобой будет ребёнок. Посчитали меня за самозванца и лжеца…
— Ребёнок? — переспросила улыбаясь Эльрика. — О, да, я хотела бы ребёнка.
— Но ведь мы даже и имя ему уже придумали: Виктор.
— Правда? А я не помню об этом.
— Но ведь ты беременна!
— Нет, Винд, я не беременна. И знаю это совершенно точно.
— Но как же: ведь ты помнишь и ЧИПЕ, о Земле, о пути к Многомирью. Помнишь, как нас разлучили Хранители Многомирья?
— Да. Об этом я помню, но никакого ребёнка не было. Я просто очнулась здесь, и ты лежал рядом.
— Но как же — лже-Каэлдрон, лже-Эльрика, землеед, Ворчалкин…
— Должно быть, тебе это просто приснилось.
— Быть может, — с сомнением проговорил Винд.
— Ну а теперь — ты готов? — с улыбкой спросила Эльрика.
— К чему? — всё тем же растерянным тоном спросил Винд.
— Туда! Вперёд! — девушка кивнула на радужное покрывало, которое скрывало вход в пещеру.
— Готов… — пробормотал Винд.
Девушка взяла его за руку и бросилась вперёд, Винд последовал за ней. И вот они пробили это водное, многоцветное полотно, и оказались в воздухе, и полетели вниз, туда, где на краю мира, переливалось радужное озеро.
А Винд, падая, говорил:
— Это всё Хранители Многомирья. Они играются нами, как крошечными фигурками в некоей игре. Но вот зачем всё это?
КОНЕЦ.
