Винд подбежал к борту, перегнулся, и увидел, что они пролетают поблизости от мира, где на возвышенности стояла громадная харчевня. И, так же как и во время их первого пролёта, на крыше это харчевни лежал, нежился толстый, румяный парень, жевал пирог, запивал его каким-то напитком, и, глядя на путешественников, кричал добродушным тоном:
— Э-эй, залетайте к нам! Угостим на славу! А ещё и вести удивительные услышите; узнаете, о том, как тиран страшный в Многомирье вернулся!
Винд крикнул Крылову:
— Эй, притормози-ка!
Корабль тут же остановился в паре метров над добродушным молодым толстяком. Винд спросил голосом нервным и напряженным:
— Это что ещё за тиран?! Вы что?.. Ошибаетесь, наверное…
Толстяк, продолжая заниматься своим любимейшим жевательным делом, ответил:
— Кто знает, кто знает. Есть свидетели… Вот погостите у нас, сами всё узнаете…
Дальше путешественников уговаривать не пришлось. Крылов пришвартовался к большой воздушной пристани, где, помимо него, стояли несколько кораблей самых разных и удивительных форм, но ни один от этих кораблей, в отличии от Крылова, не был живым.
Всё же Крылову скучно было стоять одному: пусть и солнце светило, силы ему дарило, и рос он постоянно от этого света, а всё же хотелось послушать да и посмотреть, что в таверне будет. Поэтому из него вытянулась ещё одна зеленоватая нить, и последовала, зазмеилась за Виндом и Эльрикой.
Возле дверей таверны их встречал некто низенький, толстенький, с кабаньими клыками, и такими же зелёными волосами, как у Эльрики. Девушка не удержалась и молвила:
— Должно быть, в тебе течёт хэймегонская кровь.
На что служка ответил:
— Некоторая примесь хэймегонской крови точно есть. А это… — он кивнул на нить из Крылова.
— А это — наш спутник, — ответил Винд. — Он, конечно, не похож на человека, но…
— Всё-всё, больше вопросов нет. Я просто хотел уточнить. А вообще, у нас тут бывают самые разные гости, далеко не только люди… Вы очень вовремя прибыли: у вас есть шанс не только отменно покушать и выпить, но и послушать занимательнейшую, хотя и весьма зловещую историю. Прошу, прошу!.. Наш трактир «Аппетит» — рад вам.
И вот они вошли в залу, которая казалась через чур большой даже для этого громадного трактира. Стены, колонны, а также и прочее убранство залы было окрашено в различные оттенки зеленого света, так что, привыкшие к изумрудному свечению Крылова Винд и Эльрика приняли это как должное.
Свет падал через большие овальные окна, а также источником его являлось пламя, которое извивалось и гудело в камине. Для такого огня потребовалось бы через чур много дров, но огонь происходил из недр планеты, откуда он поднимался по специальному желобу.
Зеленоволосый служка провёл Винда, Эльрику и змеящуюся нить Крылова к одному из столов, где собралась весьма большая компания, среди которых были не только люди, но и существа, на людей похожие весьма отдалённо…
И среди этих существ выделялся некто каменный, у кого был единственный, сияющий ровным бирюзовым светом кристаллический глаз, и широченный рот, из которого доносились чрезвычайно низкие, похожие на гул звуки. Но, если прислушаться, то всё же можно было понять, что этот некто говорит:
— …Говорю! Я спал очень долго!!..
— Может, ошибочка вышла? — робко спрашивал некто, поросший травой, с ярко красным, длинным клювом.
Тут трактирный служка прокашлялся и произнёс:
— Вот, прошу любить и жаловать: наши новые гости. Они ещё не знают, что вы, уважаемый Гхал, исполняли роль каменного истукана.
— Ага! — пробасил каменный Гхал, и уставился своим единственным, но очень внушительным глазом на подошедших. — Был истуканом на одном захудалом мирке и местные дикари истово поклонялись мне, даже не подозревая, кем я являюсь на самом деле.
— Ну и кем вы являетесь? — спросил Винд.
Он и Эльрика уселись за столом, а нить Крылова изогнулась вопросительным знаком, причём на окончании этой дуги появился изумрудный глаз…
— Я — Хранитель, — ответил Гхал.
Перед Виндом и Эльрикой уже поставили запеканку с курицей. Лоток с душистыми пирожками, сочные сосиски, хлебцы, вино… Трудно было отказаться от такого угощенья, и они усердно принялись за еду. При этом, конечно, слушали.
Гхал продолжал:
— Я — один из созданных в дни светлой империи Цвеата, я — камень с живой душой, я — один из тех, кто должен был охранять этот мир от посягательств ЧИПА.
При этих словах Винд поперхнулся, а Эльрика прекратила есть.
Самые разные, и не только человеческие глаза уставились на них. Винд понадеялся только, что хотя бы телепатов среди нет. Ведь теперь он почти уверился, что сделал плохое дело, когда помог ЧИПУ вернуться в этот мир. Правда, ещё предстояло выяснить, — насколько плохое…
Гхал спросил:
— Слыхали о ЧИПЕ?
— Да так, краем уха, — пробормотал Винд.
— Наверное, исключительно плохое и ужасное? — спросил некто похожий на большущую лягушку.
— Точно не помню, вроде — да, — вздохнул Винд и жалобно взглянул на Эльрику.
Снова загудел Гхал:
— Уверен: то, что вы слышали, не сможет передать и сотой части того, насколько ужасен ЧИП и его империя Ой-Чип-он. Империя Ой-Чип-он не похожа ни на что, из чего вы видели прежде…
И снова послышались голоса:
— Но почему ты, Гхал, думаешь, что ЧИП вернулся? Или ты видел его?
— Видел!! — Гхал издал такой низкий, утробный гул, что даже задрожала стоявшая на столе посуда. — Когда после долгого-долгого, прекрасного сна, я открыл глаз, то первое что увидел, это ядовито-чёрное пятно, которое стремительно неслось по небу… Это и был ЧИП. Его появление и разбудило меня. Но я уже ничего не мог поделать, потому что слишком долго простоял на месте, и практически потерял все свои прежние силы.
— И прилетел к нам в «Аппетит», с благодарностью произнёс один из работников трактира.
— Вы на корабле прилетели? — рассеянно спросил Винд (на самом деле, он только и думал, как исправить совершённое, но ничего путного ему в голову не приходило).
Гхал ответил:
— Нет. Не на корабле. У меня есть своё средство передвижения. Могу продемонстрировать…
Раздались одобрительные голоса. Тогда Гхал вышел на свободное от столов место и сильно щёлкнул каменными пальцами пальцами. Вылетели искры, и попали на его зад, и тут же из его зада вырвалась струя горящий газов. Вот на этой струе и начал подниматься к полотку тяжеленный Гхал.
— Э-эй, прекратите! Вы тут пожар устроите! — это уже кто-то из владельцев трактира возмущался.
— Повинуюсь! — прорычал Гхал.
Струя оборвалась и Гхал грохнулся на пол. Некоторая посуда попадала со столов, а на полу, (даром что он был сложен из крепких каменных плит) появились трещины.
— Извините, извините, — гудел Гхал, затем, вновь подойдя к столу, продолжил рассказ. — …Я не мог вступить в схватку с ЧИПОМ, и, судя по всему, другие стражи совсем окаменели и даже появление врага не смогло их пробудить. Итак, я прилетел сюда, на ближайший из доступных миров, чтобы предупредить вас о грядущей войне. Но вы не очень-то желаете меня слушать. Вам, конечно, это интересно, но вы настроены так, что вас это, якобы, не коснётся; и, если будут проблемы, то только у жителей отдалённых миров. Да — будут проблемы у жителей далёких миров; те, кто не подчинится Ой-Чип-ону, тот будет уничтожен этой жестокой империей. И, да — Ой-Чип-он — древняя, жуткая империя, — заснувшая, заржавленная, — весьма далеко отсюда, но теперь, когда ЧИП вернулся, она быстро начнёт распространять своё влияние, и вы, беззаботные, окажетесь захваченными ею; возможно вам придётся погибнуть… Сейчас вы сытые, разморенные, но скоро еды вам станет не хватать…
Один из присутствующих — почти человек, но с четырьмя руками — по виду очень сильный, подтянутый, спросил:
— Ты, Гхал, хочешь, чтобы воевали только посетители этого трактира или же предлагаешь им влиться в некую армию?
— Ну, конечно, влиться в армию, — ответил Гхал. — Только я слишком долго спал и не знаю: существуют ли до сих пор славная империя Цвеата.
