Когда мы опустились, вода вокруг нас осветилась красноватостью. Затем она стала теплой и начала пузыриться. Еще тяжелее отталкиваясь ногами, мы поплыли подальше от опасной зоны, вниз в темноту глубокой воды. Как только добрались до безопасности, мы остановились и посмотрели вверх. Озеро снова потемнело, и мы не могли увидеть дракона. Плотно прицепившись, друг к другу мы сжали рты, ожидая столько, сколько наше дыхание еще будет держаться.

Когда мы плыли в тишине и страхе, раздался огромный всплеск, и дракон пришел, рассекая воду к нам. Не было времени, чтобы уклониться от него. Прежде, чем мы поняли, что случалось, дракон завербовал нас когтями, потянул глубже вниз в озеро, затем повернулся, и пошел на поверхность.

Освободившись от воды, дракон торжествующе завизжал и поднялся в воздух, с Харкатом захваченном на одном из когтей, и со мной на другом. Он крепко схватил мою левую руку, и я не мог вывернуться.

— Даррен! — закричал Харкат, когда мы поднялись выше в небо и прилили к берегу. — Ты можешь … освободиться?

— Нет! — прокричал я. — А ты?

— Я думаю да! Он держит только за … мою одежду.

— Тогда спасайся! — завопил я.

— Но что с…

— Не бери меня в голову! Освободись, пока ты можешь!

Харкат горько обругался, затем вцепился в спинку одежды, где дракон поймал его, и резко дернул. Я не слышал разрыв от звука крыльев дракона, но внезапно Харкат освободился и упал, приземляясь с всемогущим всплеском в озеро ниже.

Дракон зашипел от разочарования и кружил вокруг, очевидно собираясь идти за Харкатом снова. Мы были почти у земли теперь, на самом краю озера. — Остановись! — заорал я беспомощно на дракона.

— Оставь его в покое! — к моему удивлению дракон остановился, когда я закричал, и пристально поглядел на меня со странным выражением в его гигантских желтых глазах. — Оставь его, — пробормотал я отчаянно. Затем, уступив место слепой панике, я заорал на животное, — Отпусти меня, ты сын…

Прежде, чем я смог закончить проклятие, когти дракона неожиданно отцепились, и внезапно я упал с неба как камень. У меня было достаточно времени только, чтобы волноваться о том, упаду я в озеро или на землю. Потом я сильно ударился — о землю или воду? — и мир весь почернел.

Когда мои глаза открылись, я лежал в гамаке. Я думал, что вернулся в цирк уродов. Я просматривал, чтобы сказать Харкату о моем фантастическом сне — полным черных пантер, гигантских жаб и драконов — но пока я это делал, я увидел, что нахожусь в плохо построенной хижине. Был странный человек, стоящий рядом, разглядывающий меня глазами — бусинками и поглаживающий длинный кривой нож.

— Кто вы? — закричал я, падая с гамака. — Где я?

— Полегче, — захихикал человек, откладывая нож в сторону. — Сожалею, что побеспокоил тебя, малыш. Я следил за тобой, пока ты спал. У нас здесь очень много крабов и скорпионов. Я не хотел, чтобы они попали на тебя, пока ты выздоравливал Харкат! — рявкнул он. — Твой молодой друг проснулся!

Дверь в хижину распахнулась, и зашел Харкат. Три шрама от его борьбы с пантерой были так же видны как обычно, но он не выглядел более потрепанным. — Добрый день, спящая красавица, — усмехнулся он. — Ты отсутствовал … почти два дня.

— Где мы? — спросил я, стоя неуверенно. — И кто это?

— Шпиц Абрамс, — представился незнакомец, выходя вперед в луче яркого солнечного света через большое отверстие в крыше. Он был широким, бородатым мужчиной среднего роста, с маленькими глазами и густыми бровями. Его темные волосы были длинными и вьющимися, скрепленые сзади цветной веревочкой. Он носил увядший коричневый жакет и брюки, грязный белый жилет, гольфы и черные ботинки. Когда он улыбался, и я мог увидеть, что у него пропало без вести несколько зубов, а остальные были бесцветными и неровными. — Шпиц Абрамс, — сказал он снова, протягивая руку. — Рад встрече с тобой.

Я взял руку этого человека — у него был сильный захват — и пожал ее осторожно, задаваясь вопросом, кто он и как я попал сюда.

— Спитс вытащил тебя из озера, — сказал Харкат. — Он видел атаку дракона… и твоё падение. Он вытащил тебя и ждал… пока ты просохнешь, когда я подошел вброд. Его хватил удар, когда… он увидел меня, но я убедил его, что я не опасен. Мы принесли тебя сюда, в его… дом. Мы ждали, когда ты… очнешься.

— Большое спасибо, мистер Абрамс, — сказал я.

— Не стоит благодарить меня, — засмеялся он. — Я шуча вытащил тебя, так же как сделал бы и любой другой рыбак.

— Вы — рыбак? — спросил я.

— По роду, — просиял он. — Раньше я был пиратом, перед тем как попал сюда, и ловил рыбу с людьми. Но так как не очень много растений вокруг этих мест, я ел в основном рыбу, когда я прибыл — и ловил ее.

— Пират? — замигал я. — Настоящий?

— Ааарррр, парень Даррен, — проворчал он, затем подмигнул.

— Давайте выйдем наружу, — сказал Харкат, видя мое замешательство. — Там пища на огне и …, твоя одежда высохла и восстановлена.

Я понял, что я нахожусь только в трусах, поэтому побежал за Харкатом, найти мою одежду, подвешенную на дерево, и надеть ее. Мы были близко к берегу озера, на скудном зеленом участке среди длинного протяжения скалистой почвы. Хижина была построена в убежище двух маленьких деревьев. Был крошечный сад позади.

— Здесь я выращиваю картофель, — сказал Спитс. — Не для еды — хотя я беру один или два, когда увлекаюсь — а для варки ирландской самогонки. Мой дед родом из Коннемары — в Ирландии — и он использовал это, зарабатывая тем самым на жизнь. Он передал мне все свои секреты. Я никогда не беспокоился об этом, пока не был выброшен на этот берег — я предпочитаю виски — но так как картофель это всё что я могу вырастить, я делаю так, чтобы обойтись этим.

Одевшись я сел у огня, и Спитс предложил мне одну из рыб, надетых на палки над огнем. Я ел хищно, вгрызаясь в рыбу, молча изучая Спитса Абрамса, не уверенный что делать с ним.

— Хотите немного ирланского самогона? — спросил Спитс.

— Я бы не стал, — посоветовал Харкат. — Я попробовал его, и у меня потекли слезы из глаз.

— Я пропущу тогда, — сказал я. У Харката была высокая терпимость к алкоголю, и он мог пить что угодно. Если ирландский самогон заставил его глаза заслезиться, то у меня, наверное, он снесет голову.

— Yerra, давай, — поощрил он меня, передавая кувшин, наполненный янтарной жидкостью. — Это могло бы ослепить вас, но не убить. Саржа помогает росту волос на груди!

— Я достаточно волосатый, — засмеялся я, затем наклонился вперед, отодвигая кувшин ирландского самогона в строну. — Я не хочу показаться грубым, Спитс, но кто вы и как вы оказались здесь?

Спитс засмеялся над вопросом. — Это тоже, что спросил он, когда увидел меня в первый раз, — сказал он, указывая на Харката своим большим пальцем. — Я рассказал ему о себе всё вплоть до последних двух дней — это чертовски много болтовни для человека, который не говорил ни слова в течение пяти-шести лет! Я не буду проходить через это снова, просто расскажу тебе самое необходимое.

Спитс был пиратом на Дальнем Востоке в 1930-х. Хотя пиратство было «умирающим искусством» (как он выразился), были всё ещё суда, которые плавали по морям и нападали на другие в течение нескольких лет перед Второй Мировой войной, разграбляя их и портя. Спитс начал работать на одном из пиратских судов после нескольких лет обычной военно-морской службы (он сказал, что был опоен и отправлен матросом в плавание, хотя его глаза при этом бегали, и я почувствовал, что он не был честен). — «Принц Парий» было его имя. — Он сиял от гордости. — Прекрасное судно, маленькое, но быстрое. Мы были бичом вод везде, где бы мы ни прошли.

Работой Спитса было вылавливать людей из моря, если они прыгали туда, когда их брали на абордаж. — Мы не любили оставлять их там по двум причинам, — сказал он. — Во-первых, мы не хотели, чтобы они утонули — мы были пиратами, не убийцами. Во-вторых, те кто прыгал обычно везли драгоценные камни или другие такие ценности — только богатые пугались ограбления!