На следующее утро я снова встал рано. Посмотрев на юг, в сторону мыса, я увидел «Бэрч-Тайд», входящий в гавань точно по расписанию. Отдых закончился.
По плану мы в течение двух недель должны были работать вблизи Сан-Лукаса и в соседних с ним районах. После этого следовало перебраться к островам Трес-Мариас, находившимся в 300—400 милях к юго-востоку от Сан-Лукаса.
Пока судно проходило таможенный досмотр, американские чиновники оформляли разные документы, мы готовились перенести свои вещи на борт «Бэрч-Тайда». Судно ошвартовалось у причала рыбоконсервного завода. Вода была кристально чистой, виднелось множество рыбы. Даже тут, несмотря на отходы, сбрасываемые в море заводам, видимость в воде была превосходной. Каньон начинался неподалеку от пирса. Глубина тут составляла 30 метров. Далее каньон выходил за пределы гавани и тянулся вдоль отвесных прибрежных скал. Максимальная для «Ныряющего блюдца» глубина находилась менее чем в одной миле от завода.
К полудню мы перенесли на судно ручной багаж и оборудование, предназначавшиеся для ученых, которые пока остались в гостинице на берегу. Первое погружение предполагалось осуществить на участке, до которого от Сан-Лукаса было часа два ходу, поэтому мы решили подождать до следующего дня, 7 января.
Судно прибыло к банке Горда около 9 утра. Доктора Джозефа Каррея заинтересовала верхняя часть банки, расположенной примерно в 6 милях от берега. До поверхности воды она не доходила всего 14 метров. Чтобы получить эхограммы профиля соседних участков, судно сделало несколько галсов. Для промера глубины использовался эхолот, установленный специалистами из лаборатории электроники. Это был прецизионный эхолот — самописец PDR, последнее слово электронной техники. Благодаря этому прибору океанограф получал точную картину профиля дна. Когда на краю банки мы поставили контрольный буй и были готовы спустить «Блюдце» на воду, наступил полдень.
Люди, недостаточно хорошо знакомые с нашими операциями, часто удивлялись, почему мы так долго готовимся, в то время как само погружение длится каких-то четыре часа. Но ведь на то, чтобы добраться до места, изучить его, спустить «Блюдце» на воду, уходит не час и не два. Кроме того, важно предварительно промерить обследуемый район, чтобы не упустить из виду какие-то особенности рельефа и вся операция не оказалась бесполезной. Разумеется, у себя дома, в своих прибрежных водах, ученые произвели бы нужные промеры заранее, чтобы судно-база не теряло драгоценное время на это.
Джо Каррей объяснил Каноэ, что он хотел бы начать спуск на некотором расстоянии от берега и обследовать участок, где пологий склон внезапно обрывается, сменяясь неровной поверхностью. Его интересует, каким образом песчаные осадки переходят в илистые на более крутом склоне. Мы спустили «Блюдце» на воду при довольно спокойной поверхности моря. Глубина в месте спуска составляла 105 метров. Джо Томпсон и Андре, увидев, сколь прозрачна вода, не устояли перед соблазном и решили нырнуть с аквалангом. До сих пор легководолазным работам мы уделяли очень немного времени, да и то только в Сан-Клементе. «Блюдце» было освобождено от уз, привязывавших его к «Бэрч-Тайду», Джо и Андре стали погружаться, не отставая от аппарата. Мы с Джерри находились на «Шезаме» и видели, как поднимаются на поверхность пузырьки воздуха, выдыхаемого ими. По моим расчетам минут через 5 они должны были начать подъем. 7—8 минут спустя мы увидели их обоих на глубине 30—40 метров. Уже на поверхности Джо посмотрел на свой манометр: он всегда гордился тем, как мало воздуха он расходует. Прибор показывал, что использовано 98 килограммов на квадратный сантиметр. Затем Андре взглянул на свой прибор: он показывал всего 91 килограмм. Это значило, что оба не израсходовали и половины запаса. Чем же они, интересно, дышали?
— На какую глубину вы спустились вместе с «Блюдцем»? — поинтересовался я.
— Судя по моему глубиномеру,— усмехнулся Джо,— глубина составляла около 54 метров. Но глубиномер Андре показывал 66 метров. Наверно, мой прибор испорчен.
Я заметил, что Ларри расстроен — ему никак не удавалось научить нас подчиняться правилам: очень уж любил Джо погружаться на большую глубину. Правда, так как у него за плечами был обширный опыт, это обходилось без всяких происшествий.
Мы доставили аквалангистов на «Бэрч-Тайд» и повернули назад, взяв курс на юго-запад. Гидронавты сообщили, что не видят ничего, кроме плоского песчаного дна. Потратив около часа на поиски, они обнаружили в конце концов на глубине 175 метров полого уходящий вниз участок. В этой точке «Блюдце» застопорило ход. Мы медленно дрейфовали над аппаратом. В телефоне послышался характерный звук: это на «Блюдце» включили микрофон. Я повернул регулятор громкости.
— «Шезам», «Шезам», докладывает «Блюдце».
Мы переместились чуть севернее. По максимальной силе сигнала определили, что находимся как раз над ними.
— «Блюдце», «Блюдце», продолжайте доклад.
— У нас неполадки с силовым электродвигателем. Не можем заставить его работать. Пробовали все, но мотор вышел из строя. Возвращаемся.
Что же случилось на этот раз? Как досадно! Только добрались до участка, который хотели обследовать, и тут авария! Мы с удовольствием предоставили бы им возможность повторить погружение, когда удастся починить мотор, но, согласно условиям контракта, разработанного Фредом Спайсом и Томом Хортоном на основании опыта 1964 года, длительность погружения должна составлять минимум час. Если «Блюдце» оставалось под водой в течение часа, это значило, что условия контракта выполнены. Какие-либо неполадки обычно выявлялись гораздо раньше.
Гастон определил, что вышел из строя выключатель. Вскоре он сообщил Фреду о готовности «Блюдца» к погружению. Фред полагал, что, поскольку времени для погружения с очередным клиентом на борту все равно не останется, можно произвести тренировочное погружение. Он зашел в фургон, служивший канцелярией, где я беседовал с Джо Карреем, и сказал, что мне повезло и я могу ненадолго погрузиться. До меня сразу не дошло, что он сказал, — я слушал Джо. Подобно остальным членам нашей команды, я давно мечтал спуститься под воду. По словам Джо, «Блюдце» так и не добралось до нужного участка: слишком долго двигалось вдоль пологого песчаного дна, а сброс, который он искал, находился в стороне.
Когда мы беседовали, раздался громкий зловещий стук. Казалось, кто-то бьет по корпусу гигантским молотом. На палубе началась суета, и вскоре судно остановилось. Я стал выбираться наружу: Ларри говорил что-то насчет лопастей винта. «Но что же могло повредить винт?» — недоумевал я. Кен, спустившись за борт, очень скоро разобрался, в чем дело. Вал правого винта оказался сломанным. Короткий его конец вместе с винтом соскользнул и, выскочив из дейдвудной трубы, теперь упирался в перо руля. Вода вращала винт, и он немилосердно колотил по рулю. Ларри и Кен обмотали винт концом троса, спущенным за борт судовым механиком Джином.
Судно пошло в Сан-Лукас со скоростью всего 6 узлов: работала только левая машина. Для пользы дела следовало как можно раньше поставить судно на ремонт. Ближайший судостроительный завод находился на материке, в Масатлане. До порта мы добрались поздно вечером. Группа из института Скриппса решила вернуться в Сан-Диего, поскольку предполагалось, что на ремонт уйдет не меньше 5 дней.
Контрактом не была предусмотрена поломка судна, поэтому мы должны были, несмотря ни на что, произвести в этом месяце минимум 15 погружений. Если бы судно отремонтировали к семнадцатому, то, пожалуй, удалось бы выполнить такую программу.
На следующий вечер мы взяли курс на Масатлан, хотя капитан и слышал сообщение о том, что в открытой части залива ожидается неблагоприятная погода. Несмотря на сумерки, было видно, что волнение усиливается, поэтому Фред попросил нас закрепить по-штормовому оборудование на кормовой палубе. Кен Ланге принайтовал прочным тросом «Блюдце», а мы с Джерри закрепили бочки с бензином для подвесного мотора, бочки с маслом и баллоны с кислородом. Между тем на палубе «Бэрч-Тайда» уже гуляла вода, с кормы, через шпигаты, она стекала в море. Закончив все свои дела, мы собрались в большом фургоне и стали смотреть фильм. Джо Томпсону удалось взять напрокат несколько 16-миллиметровых звуковых фильмов, которые обычно показывали на судах рыболовной флотилии «Сан-Диего». «Бэрч-Тайд» качало сильнее. Мы не досмотрели до конца и первую часть типично ковбойской картины, а экран несколько раз побывал на полу фургона. Кино пришлось отменить. Несколько человек отправились в рулевую рубку посмотреть, что творится на море. Из-под прикрытия суши «Бэрч-Тайд» выходил в залив, где ветер, похоже, достигал штормовой силы. Часов в 10 я улегся спать.
