После обеда несколько ученых из института Скриппса и лаборатории электроники пришли на судно посмотреть, что уже сделано, и обсудить предстоящие научные работы. Доктор Э. Л. (Джерри) Уинтерер — всегда улыбающийся, жизнерадостный молодой человек с песочного цвета волосами — был опытным геологом. Он рассчитывал глубже изучить современные геологические процессы, скрытые толщей воды, и увязать их со структурами побережья Калифорнии. Доктору Уинтереру предстояло самому совершить несколько погружений, устанавливать очередность погружений для своих коллег из института Скриппса (а их была добрая дюжина) и быть посредником для остальных пяти флотских учреждений.

Представителем лаборатории электроники был доктор Роберт Ф. Дилл, специалист по морской геологии, имевший почти десятилетний опыт в подводных исследованиях. Почти половина предполагаемых погружений отводилась ученым лаборатории электроники, поэтому его присутствие очень помогло нам при составлении графика операций на первый месяц. Доктор Дилл успел совершить ряд погружений на «Ныряющем блюдце» и «Триесте-I» задолго до того, как их доставили в Соединенные Штаты. Он был одним из зачинателей программы подводных исследований среди сотрудников лаборатории электроники и сделал немало для ее осуществления с помощью «Ныряющего блюдца».

Доктор Уинтерер принялся разъяснять график погружений. Он считал, что удастся использовать все дни, кроме воскресений. Первые две недели должны пойти на раскачку. Затем наш плавучий дом пройдет 60 миль на север вдоль побережья, чтобы совершить ряд погружений, в том числе возле крайних, расположенных ближе к Сан-Николасу островов. Закончить работы предполагалось в Лонг-Биче в конце ноября. Туда как раз прибудет «Бэрч-Тайд», на который мы перебазируемся. Мы проверили список ученых и выяснили, какого рода работы каждый из них будет производить во время погружений. Доктор Уинтерер решил осуществить первое погружение в каньоне Скриппс. Хотя этот узкий каньон и был хорошо изучен во время экспедиции на «Ныряющем блюдце», было желательно выяснить, влияет ли смена сезонов на количество взвеси в нем или ее перемещение, а также изучить рельеф и иные особенности. Кроме того, необходимо было проверить предположения относительно скорости течений на различных глубинах в этом и других, сходных с ним каньонах. Одним из ученых, которых особенно интересовал подобный вопрос, был доктор Дуглас Инман из института Скриппса, слывший специалистом по осадкам и исследованию процессов в прибрежных районах. Он уже изучал скорость и направление течений в головной части каньона-Скриппс, используя водолазов, а на более значительных глубинах — при помощи поставленных на якорь устройств. После погружения доктора Инмана предстояло спускаться доктору Шепарду, а затем доктору Диллу.

Таким образом, первая серия погружений должна была производиться с чисто геологическими целями, для чего не требовалось иной аппаратуры, кроме обычно находившейся на борту «Ныряющего блюдца».

Отвалив от стенки в 8 часов утра с небольшим, мы удалялись от причала Би-Стрит, держа курс на Скриппс-пирс. Мы двигались вдоль узкой полоски земли с крутыми берегами, расположенной к северу от нас. Там размещались база подводных лодок, лаборатория электроники, множество мощных бункеров и оборонительных сооружений, оставшихся со времени второй мировой войны. Море близ мыса Лома было спокойным, без единой морщинки, и лишь мерно дышало плавной, чуть заметной волной, шедшей со стороны радушно встретившего нас Тихого океана. Уже несколько дней стояла необычно теплая погода. Мы знали, что будем работать и в свежую погоду и благословляли небо за эту райскую тишь: ведь большая часть группы «Вестингауза» состояла из новичков. В одной-двух милях от берега «Хью-Тайд» упорно продвигался вперед со скоростью 9 узлов. Миновали Мишн-Бич, Пасифик-Бич, к обеду добрались до Ла-Хольи. Скриппс-пирс, расположенный среди крутых скал, на 450 метров выдается в море. Судно дрейфовало в полумиле от пирса, дожидаясь, когда, на моторной лодке прибудут ученые. Как только судно остановилось, мы с помощью крана подняли катер с палубы и осторожно спустили на воду. Крановщиком был Джерри Бэрнетт. Он не только знал толк в подъемных устройствах, но и сумел бы управлять катером, в случае если потребуется отыскать всплывающее «Блюдце».

Пока под руководством Гастона «Блюдце» готовили к погружению, Каноэ обсуждал с доктором Уинтерером задачи предстоящих исследований. К счастью, Джерри Уинтерер свободно говорил по-французски, так что беседа прошла как по маслу. Мы договорились, что ученый объяснит оператору, какие цели ставятся, заранее отметит на карте, в каком пункте он хотел бы взять образцы, сделать наблюдения и фотосъемку.

Доктор Уинтерер развернул большую карту, на которой были изображены каньон Скриппс, причал, а также рельеф дна. Он указал на карте приблизительное место, где находился буй, видный с судна, и пояснил, что хочет произвести погружение около него. Там водолазы смогут по буйрепу спустить вниз прибор для измерения скорости течений. С облюбованного доктором Уинтерером места можно было бы наблюдать за счетчиком для измерения скорости течений в каньоне, если таковые там существуют. Если окажется, что якорь, к которому прикреплен буй, находится в другом месте, то «Хью-Тайд» отбуксирует буй в необходимом направлении. В этом случае пришлось бы использовать подводный телефон для обеспечения связи аппарата с судном. Затем доктор Уинтерер намеревался пройти над кромкой каньона, чтобы выяснить, не переносятся ли осадки со склонов вниз и вдоль оси каньона. Такие сведения представляли бы особенный интерес для геологов.

В начале второго часа Андре Лабана, Гастона и Каноэ оповестили о том, что все готово. Мы неоднократно внимательно осматривали «Блюдце», чтобы убедиться в том, что во время трансатлантического перелета аппарат не получил повреждений. Я наблюдал за Каноэ, который ходил вокруг «Блюдца» и все время посматривал на корпус, пока не закрепили обтекатели из стеклопластика. Хотя оператор внешне казался спокойным и беззаботным, проверка была весьма тщательной. Каноэ делал свой «обход» с важностью пилота в начальный период развития авиации. Те, бывало, перед вылетом долго ходили вокруг машины, время от времени постукивая по фюзеляжу, трогая тяги, осматривая различные узлы. Настало время спуска, Джерри Уинтерер влез в сферу. Каноэ ловко вскарабкался по трапу, но, прежде чем скрыться в люке, осмотрел уплотнительное кольцо в крышке люка. Резиновый уплотнитель должен был входить точно в канавку и не иметь ни надрезов, ни трещин. Пока под давлением воды люк не закроется герметично, он будет самым уязвимым местом аппарата. В следующее мгновение Каноэ исчез в «Блюдце» и закрыл за собой крышку люка. Маховичок наверху несколько раз повернулся: это Каноэ задраил изнутри крышку. Дальше связь с экипажем поддерживалась с помощью обычного телефона. Каноэ доложил, что все в порядке.

Джо Томпсон, который был крановщиком в этот раз, внимательно следил за Фредом Уиллеттом, делавшим ему знаки. Джо аккуратно приподнял «Блюдце» метров на пять над кильблоками. Кран вместе с аппаратом, следом за которым двинулся Гастон, держа в руках телефонную трубку, начал медленно поворачиваться направо. Фред с портативным приемопередатчиком и мы двое с оттяжками в руках обошли кран с кормы. И вот «Блюдце» повисло над водой. Выглядывающий из иллюминатора Джо Уинтерер улыбался, как человек, готовый отправиться в мир, мало кому известный. Ларри Соумерс успел надеть на себя легководолазное снаряжение: он был сегодня дежурным пловцом и должен прицеплять и отцеплять гак крана. Похоже, пока все шло хорошо. Судно стояло там, где ему и следовало стоять. «Блюдце» должно было по буйрепу спуститься на дно. Оно прикреплялось карабином к тросу, по которому скользило при спуске. Механическое устройство, которым запирался карабин, позволяло оператору отстегнуть его у дна. Благодаря такому устройству аппарат достигал дна в заданной точке даже при наличии течения.