Шитов взял информацию в руки.

«Эта трагедия случилась в японском порту Вакканай. После разгрузки судна «Академик Елистратов», принадлежащего известному на Сахалине ТОО «Круг», часть команды отправилась на местный авторынок, чтобы приобрести там подержанные автомобили. Среди сошедших на берег были второй механик Ю. Анисимов и матрос В. Петелин.

Как позже рассказал В. Петелин, механик приобрел «тойоту-кароллу» темно-вишневого цвета. На территорию порта оба моряка вернулись уже на машине. В ожидании погрузки на судно Ю. Анисимов решил испытать скоростные качества своей «тойоты». Он сел в машину и помчался по причалу, в то время свободному от разгрузочной техники.

На огромной скорости машина сломала ограждение в конце причала и сорвалась с восьмиметровой высоты в море. К чести японских портовых служб, спасательные работы продолжались всего сорок минут. «Тойота» была извлечена из воды, но, к сожалению, водителя спасти не удалось.

Вероятной причиной трагедии стало недостаточное знакомство второго механика с механизмом управления японской машиной.

В. БУРАВЧИК,

наш корр.

— Где же ты увидел «изюминку», Валера? — спросил Шитов, передавая информацию Локтееву. — Обычный несчастный случай. Стоит ли об этом писать, да еще на первую полосу?

— А почему бы и нет? Именно и надо писать об этом! И печатать. На первой полосе! — завелся Буравчик, как всегда, с полуоборота. — Ты только подумай, Женя: механик — и ни черта не разбирается в машине. Педаль тормоза не может найти! Нет, мне кажется, тут дело серьезное…

— Так тебе кажется, или ты кое-что знаешь? — спросил Локтеев, мельком пробежав глазами информацию. — А если знаешь, почему тогда не пишешь об этом?

— Напишу. Будет время — напишу! — пообещал Буравчик. — Ну так как, Николай Иваныч, поставишь мою «изюминку» в «Репортер»?

— В принципе, можно. — Локтеев посмотрел на Шитова. — Как думаешь, Женя? У тебя вот тут, я вижу, идет информация про совещание в рыбном департаменте… Давай-ка мы ее снимем. Не возражаешь?

— Николай Иваныч! Там ведь такое странное решение приняли, на совещании…

— Знаю, что приняли. Читал. Ну и что? — взгляд у Локтеева был ласково-обезаруживающим. — Ну, отобрали у одной фирмы квоты, ну, передали другой… Шум-то из-за чего поднимать?

— Так ведь кому передали-то, кому? Какой-то фирме «Кондор», которую и на Сахалине-то не знают! Сколько у этой фирмы плавсредств? Одно суденышко, да и то — «эрбэшка» постройки пятьдесят шестого года! — Кажется, Шитов говорил слишком уж громко, так что даже Валювич из своего кабинета услышал — сунул голову в приоткрытую дверь. — Ясно, что сам «Кондор» такие лимиты не обловит и квоты не осилит. Значит, будет их продавать на сторону. А «Кондор»…

— Да ладно ты, Шитов, со своим «Кондором», — довольно грубо оборвал его Буравчик, и тут же спросил у Локтеева. — Значит, ставишь мою информацию в номер, Николай Иваныч? Ну тогда я пошел.

И выскочил за дверь, ужом проскользнув мимо любопытного Валювича.

Информация о заседании у Волкова с полосы слетела. Не пошла она и в следующем номере. Неизвестно почему, но Воронов ставить ее не захотел. И странное решение рыбного департамента о выделении огромных квот малоизвестной фирме «Кондор» так и осталось для островного читателя неизвестным.

«Академик Елистратов» пришел в Корсаков в начале июня. Провозившись со всяческими формальностями чуть не до самого вечера, капитан Кузнецов приехал в Южный, когда уже началось смеркаться. Тем не менее, темных окон в здании «Сахинцентра» почти не было: деловой люд на острове, как, впрочем, и везде, часто работал и до полуночи.

Каратов встретил капитана чуть ли не по-домашнему — в рубашке с расстегнутым воротом и без пиджака.

— Как раз решил немножко размяться, — несколько смущенно сказал Каратов, пряча пружинный эспандер в один из встроенных шкафов. — Садитесь, Павел Артемьевич! Кофе хотите? Может быть, коньячку?

От коньяка Кузнецов отказываться не стал. Поставив рюмку на стол, он вопросительно посмотрел на Каратова. Тот поднялся из-за стола, вышел в приемную. Убедившись, что секретарь уже ушла, захлопнул дверь в коридор. Щелкнул язычком английский замок.

Каратов вернулся в кабинет.

— Ну что? Как сходили в Японию, Павел Артемьевич? — спросил он негромко. Кузнецов молча положил «дипломат» на колени, открыл его и вынул темно-синюю коробку, обернутую полупрозрачной бумагой с рекламой какой-то фирмы. Так же молча Каратов принял ее из рук капитана и положил в сейф. Достал из стола довольно толстый конверт и передал его Кузнецову. Щелкнула крышка «дипломата». Официальную часть встречи можно было считать законченной.

— Да как сходили… Нормально, Игорь Павлович, — с опозданием на полминуты ответил Кузнецов. — Если бы только не этот несчастный случай в Вакканае!..

— Жаль парня. Но…Что ж, всякое бывает, — Каратов выдержал небольшую паузу, которую условно можно было бы назвать минутой прощания. Потом спросил: — Как с грузом? Сдали без проблем? У наших консигнаторов никаких вопросов не возникало? Рекламаций не было?

Кузнецов толково на все отвечал, а Каратов внимательно слушал. Потом поговорили еще о каких-то мелочах. Наконец, Каратов спросил:

— Когда думаете снова идти на Хоккайдо?

— Да как забункеруемся… Примерно дней через десять.

— Это ваш последний рейс перед отпуском, не так ли, Павел Артемьевич? — участливо спросил Каратов. — Ну правильно, надо же и отдохнуть… Тем более, что первого июля заканчивается путина. Ну, хорошо. Еще разок сходите — и в отпуск. Я буду иметь в виду. Об этом потом поговорим.

Кузнецов поднялся с кресла.

— Вроде бы и все… Нет, еще что хотел сказать. Там жена Анисимова приехала, сегодня в Корсакове нас встречала…

— Анисимова? Какая Анисимова? — Каратов удивленно посмотрел на Кузнецова.

— Ну, второго механика…

— Ах, Анисимова! Конечно, конечно… Я распоряжусь по бухгалтерии, пусть ей оплатят… Ну, это я завтра все решу, с утра. Вы можете идти, Павел Артемьевич. До свидания. Отдыхайте!

Кузнецов ушел. Провожавший его Каратов дверь запирать не стал. Вернулся к себе в кабинет. Задумчиво посмотрел на сейф. Достал из холодильника початую бутылку коньяка, плеснул в рюмку, другую же взял двумя пальцами за самые краешки, задумчиво покачал на весу. И бросил в корзинку для бумаг.

У каждого — свои причуды. Были они и у Каратова.

Два разговора состоялось в один и тот же июньский день в двух разных зданиях Южно-Сахалинска.

— Я прочитал ваш рапорт, касающейся недавних событий на «Академике Елистратове»… Кое-какие места мне не понятны, — Борисов легонько барабанил пальцами по столешнице. Обычной в разговорах сигареты у начальника ОСО не было. В последнее время он стал решительно бороться со своей вредной привычкой. К тому же дело шло к реформированию КГБ, из Москвы приехала комиссия и… Бог его знает, какое решение по кадрам она примет! Уже ходили слухи, что начальника управления забирают на Лубянку — заведовать каким-то отделом, и что вроде бы начальник подыскивает себе помощников среди сахалинцев… Но слухи, они и есть слухи, а вот избавиться от курения Борисову давно уже хотелось. Так что, можно сказать, искоренять свою вредную привычку начальник ОСО взялся вне зависимости от предстоящих выводов московской комиссии. Благоприятное стечение обстоятельств, не более того.

— Вообще-то я не думаю, что какие-то места в резюме можно подвергнуть двойному толкованию, — осторожно начал Малюгин. — Я опросил около двух десятков человек… Все опрошенные сходятся во мнении, что это был просто несчастный случай.

— Вы думаете?

— Уверен в этом.

— Ну-ну…

Борисов протянул руку к низкому шкафчику, на котором с утра дежурил в японском электрочайнике кипяток, поджидая, когда начальник ОСО будет пить кофе.

— Ты будешь?

— Да, благодарю.

Кофе был хорош, слов нет, а вот резюме Малюгина Борисову край как не нравилось. Интуиция подсказывала: здесь, верно, что-то не так. Да, но что именно?