Каждый семинар упражнения с дыханием, под звуки метронома с внутренней визуализацией образов, образов Асахары. Многочасовые упражнения, и всё тот же голос инструктора. Обыкновенный гипноз. Ритуалы, названные секретными, выстроены очень умело. Помню, как доктор психологических наук смеялся над спецами из службы безопасности, приволокшими на анализ шлем Асахары. Этакую штуку, которая подключалась многочисленными проводами к компьютеру и, по свидетельству испытуемых, «сносила напрочь крышу». Это был просто шлем и ничего более, без какого бы то ни было оборудования. Сила его воздействия была в особом ритуале (той же «промывке мозгов»). Только представьте, что на вас такое надели, — уже не по себе.

Секретные инициации — это ещё что! Куда более впечатляющим оказался для меня 24-часовой семинар по пробуждению Кундалини, то есть мистической энергии, спящей в каждом и изображаемой в виде змея. В даосизме годами с помощью упражнений пробуждают эту силу. Асахара обещал пробудить её за сутки.

Зал в «Олимпийском» был полон. По моим прикидкам, собралось никак не меньше трёх тысяч человек. Играла особая, астральная музыка. Участникам вручили синевато-зеленоватого цвета сосульку и красную резиночку, которую нужно было напялить на руку — для духовной связи с гуру. Народ волновался, ибо в нетерпении ждал Просветления.

Явился гуру. Полуслепой, он при передвижении держался за спину девушки-поводыря. За ним несли любимое его кресло. Угнездившись на мягкой подушке, в центре высоченного помоста, Асахара стал изрекать истины. Его слушали с благоговейным вниманием. Через пятнадцать минут гуру покинул зал, сообщив огорчённым почитателем, что его дух всегда с ними, ибо запечатлён в их сердце.

Потом маленькие шустрые японцы принялись запускать народ на место действия. Зал был поделён на специальные сектора. Те, кто больше жертвовал и приводил к истине заблудших, располагались ближе к помосту, те, кто меньше — соответственно, дальше. Это по мысли аккуратных японцев. На самом же деле стало происходить смешение. Все старались пробраться к вожделенному помосту. Возникла толкотня и роптание. У самого святого места устроили склоку бодхисаттвы — особо почтенные члены общины. Разбирались, чья привязанность к презренному миру материи больше. Их урезонили угрозой лишить Просветления, и порядок более или менее восстановился.

Рядом со мной ковыляли не особо заслуженные старушки, старики и здоровые молодцы с лихорадочным блеском в глазах. Все старались отвоевать себе местечко поприличнее, ближе к месту, где сидел сам Гуру. Из огромных ретрансляторов заунывно ударила мантра (особое заклинание), которая уже не умолкала до утра.

Моей соседкой оказалась баба Маша, крепкая старушка, решившая «подкрепить здоровье, ибо рука совсем не чуется». Бабу Машу завербовали в метро, когда она отправилась в поликлинику. К Истине она успела привести только двух человек — бабок Шуру и Клашу из своего подъезда. Но они еле двигаются и прийти сюда не решились.

Инструктор объяснил, что мы почувствуем движение Кундалини, как только в теле начнёт циркулировать тепло и всё завибрирует. Дальше пошли упражнения. Описать их мудрёно. Нужно было стоять на кончиках носков и совершенно по-особенному извиваться, представляя себе ток энергии. Перерыв — только на объяснение.

Через несколько часов дали пятнадцать минут отдохнуть и попить водички. И снова — руки «ковшиком», ноги «серпом». К утру взмолилась баба Маша: «Вот дура-то, пришла руки лечить, так ноги стали отваливаться. Совсем парализует. Да ещё десять тыщ заплатила».

К присевшей бабушке примчался японец, не без труда восстановивший её на ногах. Бабуля ворчала: «Как дома сейчас хорошо. Лежишь себе без хлопот. Чего, дура, не ценила!» Часам к восьми, очередной раз вывернувшись наизнанку, я решил, что пора с экспериментом завязывать. Я самовольно покинул зал, предварительно двинув по скуле не в меру беспокойного японца. С верхнего ряда увидел потрясающее зрелище. Три тысячи человек, повинуясь приказу инструктора, сворачивались в подобие буквы «зю». Увидел, как в пляске святого Витта затрясся высокий мужчина, потом его одутловатый сосед. Минут десять спустя в судорогах бился почти весь зал. Я понял силу Гуру. Его именем три тысячи людей, боясь ослушаться, превращали себя в трясущееся человекоподобие.

Уже потом специалисты-гипнологи объяснили мне, что если человеку не давать спать и при этом долго делать непривычные движения, начинается сенсорная перегрузка, отключается сознание, и он превращается в машину, выполняющую указания. И тогда добиться и тепла, и вибраций, и выполнения указаний Гуру проще простого. Выполняющий же указания Гуру освобождается от Соблюдения Заповедей…

Как-то один учёный высказал крамольную мысль, что искать следы психотронного оружия глупо. Оно изобретено ещё в древности и всем известно — это Идея Бога в руках лукавого Жреца. Учёного не поняли, посчитали богохульником. Но что-то есть в его словах — достаточно один раз посмотреть на зрелище, подобное асахаровскому ритуалу поднятия Кундалини.

Может быть, в этом и есть разгадка газовой атаки в токийском метро. Асахаре и в самом деле не было смысла травить простых граждан — какой от этого прок. Мне кажется, что Гуру не до конца верил в силу своего оружия — в слово. Ему нужна была проверка — всего лишь одна. Это было Искушение. Надо было отдать верующим Приказ, заведомо бесчеловечный. Представляете, что такое для японца бессмысленное массовое убийство сограждан — это против их культуры… И тогда Гуру с верой продолжил бы своё дело. Он приказ отдал, и его исполнили. Но наказание за такое искушение погубило самого Гуру.

Преступление в городе Козельске многие посчитали мрачным символом приближающегося конца света. Сюда паломники приходят поклониться мощам оптинских старцев. Знаменит монастырь Оптина Пустынь. Но именно это обстоятельство привлекает к нему не только людей, стремящихся очистить молитвами душу, но и тех, кто связал себя с именем Сатаны.

Чёрный день, 18 апреля 1993 года. В светлое утро Пасхи убиты три монаха. Рядом с телами иеромонахов отца Василия, отца Трофима и инока Ферапонта криминалисты нашли тесак с гравировкой на лезвии «666» и слово «сатана». Убийцу поймали через несколько дней. Им оказался парень, воевавший в Афганистане. Там погибла вся его команда. Он выжил и вернулся домой без единой царапины. Николай Аверин, так его звали, решил, что есть в его спасении Божье благословение. Со страхом и интересом читал он вечерами Библию, пытаясь понять, в чём спасение. Но однажды он поймал себя на том, что всякий раз при произнесении слова «Бог» в мозгу его возникают грязные слова. Его бог стал общаться с ним. Заставлял его курить и пить, постоянно издевался над Николаем. Как-то голос потребовал убить соседа по общежитию, а самому Николаю выброситься. Оптинские старцы наверняка бы объяснили Аверину, в чём суть сатанинского искушения. Но он уже решил, что Бог — зло, а сатана — добро. Аверин стал братом сатаны. В авторемонтной мастерской он сам выточил кинжал, нож и меч. Ему предстояло совершить ритуальное убийство, и потому на заточенных лезвиях появилась гравировка с «числом Зверя».

Николай пришёл в монастырь накануне пасхальной ночи. До утра просидел на корточках у монастырской ограды. Когда забрезжил свет, заметил двух монахов, идущих звонить к заутрене. Колокольни в монастыре нет, и колокола располагаются под навесом у земли. Вот тут то и настиг их посланец Зверя. Проткнул мечом — насквозь. Убегая, зарезал третьего монаха. В этой истории много символов: Пасха, Оптина Пустынь, три монаха, нож с темя шестёрками… В других «сатанинских» историях символизма меньше, но ужас запредельного дыхания присутствует всегда.

В том же 1993 году в Самаре ученик бросился полосовать ножом учительницу прямо на уроке. Потом уже, после трагедии, нашли его личный дневник, где записана о многом говорящая фраза: «Я продал душу Сатане». Дневник был изрисован сатанинскими знаками. И к убийству прилежного ученика призвал его новый хозяин.