Скала, в которую был в полном смысле встроен город, имела уникальную форму. Можно было подумать, что какой-то гигант, взяв нож, с большой точностью вырезал этот полукруглый купол под поместьем Салкрид. Точно повторяя форму пещеры, разрастался и город. Его нижняя часть висела над небесной бездной. Пять подвесных мостов соединяли город со скалой.

Город состоял из дюжины сплетенных и связанных веревками строений; подвешенные к выступам крохефитовой скалы и свисая со свода, они напоминали сталактиты. Замечательным было еще и то, что создавалось впечатление, как будто вьюны, росшие вертикально вниз, потом специально разветвлялись, чтобы образовать стены, полы и крыши строений. Сотни вьюнов, хитро переплетаясь, поддерживали эти строения, и многочисленные мосты были проложены между ними.

Десятки фонарей освещали город. Там, где свет фонаря падал на скалу. Полю удалось разглядеть блеклые цвета: красный, оранжевый, желтый. Когда настанет день и лучи солнца упадут на стены, город заиграет яркими жизнерадостными всполохами. Поль подумал, что по яркости красок этот город ничем не должен был уступать Калферону с его ярко расцвеченными навесами.

Дальше к югу в скале было сделано большое углубление, разделявшееся на несколько меньших комнат. Поль смог разглядеть большие корыта, над которыми были подвешены фонари. Поль подумал, что здесь возможно выращивалось капои, ведь оно могло расти и при искусственном свете и время созревания зерна было очень непродолжительным. Другие комнаты были, по-видимому, мастерскими. Там видны были инструменты и столы для работы. Несколько трубок спускалось по стене скалы, их расширявшиеся концы под углом уходили в неосвещенную комнату. Поль догадался, что по ним капли дождя собирались в скрытые в комнате бочки.

– Твое молчание говорит лучше всяких слов, Поль Бенэярд, – заметил Келлан. – Нас часто интересовало, какое впечатление произведет наш город на незнакомцев.

– Это замечательно! Правда-правда! Но как все это появилось? Кто спроектировал все это?

– Джеймис Каалтон, мой прапрадед, основал этот город. Это была его мечта, и только его. За этим выступом ты увидишь вход в небольшой туннель. Именно там мой дед, когда он еще был молод, впервые увидел свой будущий город, его творение, парящее в пространстве под крохефитовой скалой. Большинство чертежей того, что ты видишь перед собой, было сделано моим прапрадедом. Но, по правде говоря, мы сделали гораздо больше того, что представлял мой прапрадед, у которого не было стольких рабочих рук и возможностей, чтобы осуществить такое. Поль, ты должен хорошо помнить из истории, что произошло в 256 и 261 годах, черных годах в истории джарредов.

Поль вспомнил: чума!

– Джеймис видел в своих планах путь к спасению. Он и его родные скрылись через этот туннель. По счастью, это было время сбора урожая, и им удалось сделать запасы, которые они разместили в боковых проходах в скале. Здесь они начали строить свой дом. Они взрывали джоаримешки, вытесывали в скале углубления, очищали стены от вьюнов. Как просто начиналось то, что ты сейчас видишь перед собой.

– Но эпидемия чумы продолжалась только пять лет, – заметил Поль. – Почему твой прапрадед и его люди не вернулись назад?

– Говорят, мой прапрадед был охвачен своей идеей и смог заразить ею остальных: они решили создавать свой мир. Они хотели жить по законам, написанным ими самими. И они создали это! Келлан взмахнул рукой в сторону города. Посмотри, разве кто-нибудь захочет оставить этот город?

– Ну хоть кто-нибудь вернулся в поместье?

– Нет, ни один, Поль.

– Даже из любопытства?

– Любопытство? Да, ты прав. Иногда в нас возникает любопытство, но именно его мы научились подавлять. Разве не понятно, какие опасности может повлечь за собой такое любопытство? Нас ведь могут обнаружить! Что тогда станет с нашим городом? Герцог Салкрида обложит нас налогами, он будет править нами, и постепенно наш дом будет отравлен всеми грехами вашего внешнего мира.

Весь город был пересечен подвесными тропинками, некоторые опускались вниз, другие служили переходами на более высокие этажи. Небольшие выступы на скалах использовались как ступеньки, ведущие к этим дорожкам, но неподалеку можно было увидеть и сплетенные подвесные мосты, плавно опускавшиеся вниз с двумя натянутыми веревками в качестве поручней. Переходя по мостам, они постепенно спустились до самого нижнего яруса города. Здесь Полю и Брайну предложили разместиться в маленькой комнате, скудную обстановку которой составлял стол и три стула. У двери были оставлены два стражника. Через какое-то время Келлан вернулся с постельными принадлежностями и принес еду.

– Эту ночь вы проведете здесь, – сказал Келлан. – Совет соберется завтра утром, и вам будет предоставлена честь присутствовать на Совете.

– А что потом? – поинтересовался Поль.

Келлан отвел взгляд.

– Все Зависит от решения Совета.

Прежде чем Поль успел задать еще вопрос, Келлан и остальные ушли. Несколькими секундами позже Поль и Брайн ощутили покачивание.

– Комнату опускают! – воскликнул Поль.

Они с Брайном бросились к окну. Перед ними промелькнуло дно города, и они зависли в пустоте на двадцать футов ниже последнего этажа. Поль плюхнулся на стул в углу комнаты. Брайн пододвинул второй стул к столу и начал есть.

– Расскажи мне об этой эпидемии, – попросил Брайн. – Я слышал, как вы с Келланом говорили о ней.

Поль пододвинул стул.

– Первый раз сообщение о ней поступило в 256 году в поместье Церус. Это началось где-то в горах.

– Поль, прости, но я не знаю вашего календаря. Какой у вас сейчас год?

– Триста пятьдесят восьмой.

– Давай рассказывай дальше.

– Вся трагедия заключалась в диагностике вируса, вернее, в неправильной диагностике вируса. Тогда решили, что это вспышка вируса ренококка. Первичные симптомы были очень похожи. Была приготовлена снова та же вакцина, и всем были сделаны прививки. К несчастью, горные районы поместья Церус, граничащие с полуостровом Медок, были в основном населены флогинами и сайнесами, а у них был врожденный иммунитет к этой болезни, поэтому вымерли в основном джарреды. Они составляли небольшой процент от населения этих районов, поэтому те сообщения о смертности, которые тогда поступили, не вызвали ни у кого тревоги. Когда проводится поголовная вакцинация, всегда бывают смертельные случаи, так как не все нормально воспринимают сыворотку. Многие историки до сих пор утверждают, что врачи Сайнеса и Флогина тогда скрыли факт, что умирали только джарреды.

– Почему?

– Сайнесы и флогины всегда недолюбливали джарредов. Ладно, все это продолжалось бы и дальше, если бы эпидемия вдруг не выплеснулась дальше на север и не докатилась до поместья Каркан, которое и тогда и сейчас было населено в основном джарредами. Вот тогда-то наши врачи почувствовали что-то неладное. Это был новый штамм вируса, и прошло целых пять лет, пока не разработали вакцину против него. К этому времени население джарредов сократилось вдвое.

– А почему джарреды никогда не селились за пределами трех поместий?

– Связи между людьми, принадлежащими к одной расе, очень сильны. Еще в сотом году историки отмечали тенденции деления по расам. Среди трех самых ранних известных поселений замок Чалмет насчитывал семьдесят процентов сайнесов, замок Хопкитч состоял на восемьдесят один процент из флогинов, а в Артане жило девяносто пять процентов джарредов.

– Да, но теперь замок Чалмет принадлежит вам. Разве не джарреды составляют его основное население?

– Да, сейчас Чалмет и Хопкитч – поселения джарредов. А Артан больше не существует. Там, где некогда высились его стены, теперь пастбища. В период с 57 по 184 год поместье Салкрид было основным местом поселения джарредов. Связано это с тем, что в 57 году объединенная армия сайнесов, флогинов и орнанов вытеснили джарредов из Артана.

– Орнаны? Я что-то раньше не слышал об этой расе.

– Они представляют собой национальное меньшинство, и с генетической точки зрения орнаны остаются для всех загадкой. Сейчас я тебе объясню, что я имею в виду. До 256 года население трех основных поместий было почти одинаковым. Скажем, тридцать три процента джарредов, тридцать три процента флогинов и тридцать три процента сайнесов. Таким образом, орнаны составляли один процент. Они столь малочисленны, что о них часто просто не упоминают.