Я решила, как в старые добрые времена, познакомиться с мужчиной. Неважно где и как. Опыт приобретения новых романтических знакомств у меня колоссальный – в свое время я на счет «раз-два» в любом общественном месте могла познакомиться с приглянувшимся мне индивидом. Не зря же Лерка так любит повторять, что мастерство не пропьешь.

Что ж, Кашеварова, значит, настал момент тряхнуть стариной.

Магазинная витрина, в которую я заглянула, чтобы поправить прическу, свидетельствовала о том, что выгляжу я максимум на двадцать пять лет. Наскоро сделанные кудряшки придавали моему образу что-то неуловимо сентиментальное, трогательно девчоночье. Впечатление усугубляли розовая помада и нестираемая полуулыбка, словно прилепленная к лицу клеем «Момент». Правда вот, злополучное платье было явно рассчитано на обладательницу более субтильного телосложения… Но ничего страшного – носит же мини Дженнифер Лопес, кормовая часть которой весьма сопоставима с моей.

Главное – не комплексовать, в наше время обладательница любых габаритов может прослыть секс-символом.

Насладившись совершенством своего отражения, я машинально кинула взгляд в глубину витрины и увидела… шоколад. Чего здесь только не было – и банальные шоколадные зайцы, и конфеты вида самого что ни на есть заманчивого, и даже огромная шоколадная железная дорога с выполненным во всех подробностях паровозиком.

Я подняла глаза на вывеску: «Шоколате». Конфеты ручной работы». И поняла, что я непременно должна отметиться в этом волшебном заведении. Потому что, подобно всем невротичным горожанкам, склонным к депрессивным состояниям, шоколад я обожаю. Гарантированное лекарство от моей меланхолии – диван с пледом, телевизор с комедией и коробочка шоколадных конфет. Так что легкие формы депрессии обычно оборачиваются для меня округлившимися формами организма.

Я решительно вошла внутрь и замерла на пороге, вдохнув божественный аромат какао, корицы, взбитых сливок и еще бог знает чего.

Это был рай – и я даже не подозревала до какой степени. Пока не бросила взгляд на одну из забитых шоколадными конфетками витрин, возле которой одиноко перетаптывался незнакомый мужчина. Окинув его внимательным взглядом, я решила, что он вполне пригоден для знакомства с целью самоутверждения.

Он был в меру высок и в меру блондинист, он близоруко щурился, склонившись над конфетами, и носил стильное кашемировое пальто.

Мужчина, который любит шоколад, – как это трогательно. Правда, может оказаться и так, что он покупает здесь подарок для своей любовницы, но я привыкла всегда на всякий случай оптимистично рассчитывать на лучшее.

Хм… Рассчитывала на лучшее, а получилось, как всегда. Я почти вплотную к нему приблизилась, еще парочка сантиметров, и я бы прижалась к его спине, – а он даже никак не отреагировал на внезапное появление меня, такой всей из себя красавицы.

Вот и пришлось мне с лукавым видом маячить у него за спиной, как клоунессе из телепередачи «Розыгрыши скрытой камерой». А ему – хоть бы что. Он был полностью увлечен шоколадом и медленно переходил от одного стенда к другому.

И только когда я заметила, что продавщица посматривает на меня как-то нехорошо, пришлось перейти к более активным действиям.

Кашлянув, я несмело тронула приглянувшегося мужчину за плечо.

Он вздрогнул, словно чье-то присутствие и впрямь застало его врасплох. То ли он был немножко не в себе, то ли просто слишком глубоко ушел в свои шоколадные размышления.

– Простите, что напугала, – немедленно улыбнулась я. Не желаю, чтобы он впоследствии связывал мой образ с пережитым стрессом.

– Да ничего, – он вполне дружелюбно улыбнулся в ответ, – я чем-то могу помочь?

Взгляд, которым он окинул мои ноги, обнадеживал. Я пришлась ему по вкусу – это точно. А хорошо все-таки, что я не постеснялась выйти на люди в этом крошечном, да еще и золотом, платье.

Все эти бредни про лишний вес придуманы женщинами. Мужчины же реагируют исключительно на образ, а вот на наши жировые отложения им с высокой колокольни плевать.

– Скорее я могла бы вам помочь, – я улыбнулась еще более пленительно, – знаете, я ведь прекрасно разбираюсь в шоколаде.

– Не сомневаюсь. Все красивые девушки любят шоколад, – подмигнул он, – пожалуй, от помощи отказываться не буду.

Я ухмыльнулась – все шло как по маслу. И чего я расстраивалась? Вовсе я не потеряла навыков кокетства; мастерство, как говорится, не пропьешь, как ни старайся.

– А меня всегда умиляли сластены-мужчины, – призналась я, – это еще трогательнее, чем мужчины, которые любят маленьких детей.

– У вас есть дети?

– Пока нет, – я улыбалась так ангельски, что над моей головой вполне мог вырасти золотистый, в тон платью, нимб.

– Так вы поможете мне выбрать шоколадки? – немного смутившись, дал задний ход он.

Ну и ничего страшного. Я никуда не тороплюсь. У нас еще наверняка будет время, чтобы обсудить не формальные вежливые темы, а что-нибудь действительно важное – отношения между мужчиной и женщиной, оправданность института семьи и брака в современном свободном мире.

Ну а пока можно светски поболтать о конфетах.

– Конечно.

– У меня вот какая проблема, – оживился он, – аллергия на все орехи. Мне нужны конфеты с начинками, но такие, чтобы в их составе орехов не было.

– Проще простого, – рассмеялась я, – берите вот эти, с марципаном.

Я наобум ткнула в один из прилавков.

– А вы уверены, что марципановая начинка орехов не содержит? – засомневался он, – из чего вообще состоит марципан?

Издевается он что ли? Нашел знатока кулинарии. Да я за всю свою жизнь ничего сложнее политых кетчупом макарон не приготовила (впрочем, для повышения самооценки я называла это блюдо «спагетти по-болонски»). Хотя нет, пару раз я всерьез собиралась затеять блины и даже смешивала тесто, полагаясь на рецепт из кулинарной книги. Уверена, что эту книжонку наваяла на досуге какая-нибудь изощренная стерва, истинной целью которой было еще больше унизить тех, которые готовить не умеют. Блины упорно прилипали к сковороде, в итоге я в сердцах выбросила и то, и другое.

– Если марципан не подходит, можно попробовать трюфель, – с легким раздражением посоветовала я.

– Да? Тогда у меня вот еще какой вопрос… А нельзя ли мне получить список красителей и вкусовых добавок, которые использованы в этих конфетах? Я слышал, что, как потребитель, имею право требовать в магазинах такие вещи.

Нет, он точно надо мной смеется. Может быть, он решил, что я юрист?

– Думаю, имеете, – вздохнула я.

– Вы мне его принесете?

– Чего? – я окончательно растерялась. То ли я сегодня не с той ноги встала и не соображаю ничего, то ли просто он странный.

– Список добавок, – в свою очередь изумился он. Как будто бы это подразумевалось само собой – попросить у незнакомой девушки какой-то мудреный список.

– Ну, так спросите продавца, – пробормотала я, думая о том, под каким предлогом от него отвязаться.

– А вы разве… – он выглядел смущенным, – я просто подумал, что…

– Что я – продавец? – дошло до меня. – Какая нелепая догадка. Разве продавцы носят такие платья?

– Продавцы нет, – покладисто согласился он, – но есть же еще… как их там… промо-герл. Например, вчера, в супермаркете, меня угостила сыром девушка в тирольском национальном костюме. Это была рекламная акция. Вот я и подумал…

– Вы решили, что я тоже такая девушка, – раздраженно вздохнула я, – что ж, вы ошиблись. А вон там, за стойкой, мается продавщица. Наверняка она будет рада вам посодействовать.

Внезапная перемена моего настроения и смутила, и напугала его.

– Да вы не обижайтесь. Но мне показалось, что вы сами выразили желание помочь. И потом, вы и правда похожи… Просто на вас такое платье, которое мало кто оденет для прогулки… Да еще вы такая пампушечка… Как раз для рекламы шоколада!

В тот момент, когда я раздумывала о том, не объесться ли до смерти шоколадом ручной работы (а что – это же замечательно красивый способ самоубийства! Правда, стоит это божественно благоухающее великолепие столько, что моя скромная зарплата может обеспечить не шоколадную смерть, а максимум диатезные прыщи), в моей сумочке запиликал мобильный. Окружающие покосились на меня неодобрительно – еще бы, мой телефончик исполняет не пошло-попсовые напевы, а похоронный марш. Не знаю, может быть, я немного не в себе, но торжественно-печальное пиликанье неизменно настраивает меня на философско-оптимистический лад. Почему-то большинство людей предпочитают прятать голову в песок, притворяясь бессмертными. О возможной кончине принято говорить трагическим полушепотом, с печально вытянутым лицом или, наоборот, с циничной усмешкой из серии «а мне и море по колено». А вот я, размышляя о человеческой смертности, успокаиваюсь, а текущие неприятности сразу же приобретают статус не стоящих слез бытовых мелочей.