– А кто тебя на час пустит? – возмутилась Верунчик. – У меня сегодня четыре свидания.

– По Интернету, – криво ухмыльнулась я, – это была дурацкая идея. Я должна была сразу это понять.

– Да ты что? – округлила глаза Верунчик. Я заметила, что ресницы у нее были накрашены синим. Смотрелось это как-то странно – учитывая ее возраст и габариты.

Я в двух словах рассказала ей о плешивом самонадеянном Виталике, хотя вспоминать о нем было не то чтобы очень приятно.

– Первый блин комом, – авторитетно заявила Верунчик, вручая мне пиалу с тепловатым какао.

– Ладно, показывай платье, мне на работу пора.

– С каких это пор ты стала таким трудоголиком? – фыркнула Верка. – А насчет Интернета – это ты зря. Вчера я ходила на концерт классической музыки с преподавателем консерватории. Позавчера встречалась с режиссером телевидения. Сегодня у меня свидание с писателем, владельцем стоматологической клиники и одним просто симпатичным самцом, не знаю уж, чем он занимается, – в Веркиных глазах блеснул голодный огонек.

– Даже если бы этот вчерашний тип, Виталий, был бы миллиардером, я все равно не смогла бы с ним встречаться, – грустно подытожила я.

– Вот только не надо теперь зацикливаться на неудачном свидании, – раздраженно перебила Верунчик, распахивая шкаф, – вот оно!

Львиную долю гардеробного пространства занимало белоснежное свадебное платье, похожее на перевернутую вазу с изрядно подтаявшим мороженым. Оно было очень пышное, со строгим лифом корсетного типа и каскадом мятых юбок актуального в этом сезоне «рваного» фасона. Честно говоря, выглядело это престранно – я впервые видела, чтобы в столь консервативном наряде, как свадебное платье, использовались авангардные мотивы. А я все-таки экс-обозреватель отдела моды и навидалась всякого.

– Нравится?

Лицо Верунчика пылало. Она буквально раздувалась от гордости, так что мне пришлось ответить:

– Очень стильно. Но Вер… Разве это не плохая примета? Купить платье, когда жениха у тебя нет и в помине?

– Да у меня десятки женихов по всему миру, – ее глаза фанатично сверкали, – Сашка, ты даже не представляешь, что такое Интернет. Сколько возможностей, сколько перспектив! Я собираюсь съездить в Париж, и в Милан, и в Вену! В итоге непременно где-нибудь осяду, и платьишко будет нелишним.

– Мне бы хоть пятую долю твоего оптимизма, – с некоторой грустинкой вздохнула я.

Есть люди, которые сразу любят расставить точки над «i», и Геннадий, моя вторая интернет-жертва, оказался из их числа.

– Я работаю в клубе «Апостериори», – сказал он с такой нескрываемой гордостью, словно речь шла о Нобелевской премии, которую ему посчастливилось завоевать.

С другой стороны, я его понимаю. «Апостериори» на тот момент считался одним из самых модных ночных клубов Москвы, прорваться туда было ох как непросто. Однажды нам с Леркой (это было, еще когда о ее отъезде в Лондон не заходило и речи) пришлось полчаса уговаривать охранников, чтобы нас пропустили внутрь. Чего мы только не перепробовали – и деньги предлагали, и пытались изобразить иностранок (хотя, идейка перекинуться парой фраз на ломаном испанском после того, как на чистом русском мы пытались дать взятку, была, наверное, дурацкой), и с видом самым независимым принимались нарочито громко обсуждать предполагаемую покупку личного вертолета. Все без толку. Когда мы, оскорбленные в лучших чувствах, хотели были понуро удалиться, нам повезло – мимо проходил один из шапочных Леркиных знакомых, который шутя провел нас внутрь, у него была членская карточка.

– Я надеюсь, вы знаете клуб «Апостериори», Саша? – приподнял бровь Геннадий, который, по всей видимости, ожидал, что я паду перед ним на колени и начну заунывно молиться, как только услышу, где он служит.

– Естественно, – сдержанно улыбнулась я. Разве мне сложно сыграть роль пресыщенной столичной штучки, которая дверь в такие клубы открывает левой ногой? – Не самое плохое заведеньице.

– Не самое плохое? – Геннадий изверг фонтан слюны. – Да это самый лучший ночной клуб Москвы, самый модный!!

Вообще-то я недолюбливаю выпендрежников, но к Геннадию решила отнестись снисходительно – все же он был: а) весьма хорош собой; б) интеллигентен и обаятелен и, судя по всему, далеко не глуп; в) сексуально привлекателен – у него были внимательный взгляд, крадущаяся улыбка и большие руки.

Мы встретились в небольшой кофейне на Тверской. На этот раз я оделась попроще и приготовилась к самому худшему. Кто знает, чью фотографию прислал этот рассчитывающий на мое общество индивид. Но Геннадий не был столь подл, как мой первый виртуальный жених. И за столиком кафе я увидела того самого человека, который накануне улыбался мне с фотоснимка.

Все бы замечательно, но этот снобизм… Он работает в модном клубе, видите ли. И что я должна была на это ответить? «Эй, милый, не расслабляйся, зато у меня есть пальтишко от Гуччи, жаль, что сегодня я его не надела, чтобы наглядно продемонстрировать степень своей крутости!»

– А не хочешь ли ты сходить в «Апостериори» со мной? – вдруг спросил Геннадий. При этом он смотрел на меня, как бы примериваясь. Смысл этого взгляда был понятным и не то чтобы очень лестным: он внимательно осматривал мою одежду, пытаясь определить, что сколько стоит. Иными словами: гожусь ли я для того, чтобы заявиться под ручку со мной в модный клуб, или не гожусь?

Вердикт был положительным, и не последнюю роль в этом сыграли мои коричневые итальянские туфли.

И что мне делать – прочитать этому зазнавшемуся мажору поучительную лекцию о том, что негоже судить о людях по цене их обуви, так и ошибиться недолго (вот я, к примеру, купила эти самые туфельки на распродаже, и стоили они сущие копейки). Или… Или махнуть на воспитательные работы рукой (горбатого могила исправит) и весело отправиться с ним в клуб, а потом, закатив глаза, рассказывать приятельницам: вот, мол, давеча в «Апостериори»… и так далее.

– Сегодня у нас супершоу, – подлил масла в огонь мой искуситель, – будет модный голландский диджей, вся Москва соберется.

– А это точно удобно? – засомневалась я.

– Конечно, удобно, ты же со мной, – снисходительно усмехнулся Геннадий.

И я ему невольно позавидовала: надо же, какой кайф ловит человек от своей работы. А вот я не способна гордиться своей потом и кровью выстраданной должностью. И даже больше: иногда мне хочется без предупреждения исчезнуть из редакции навсегда; не отвечать на звонки коллег, не писать объяснительных записок Степашкину. Просто бросить все, навсегда. Конечно, я понимаю, что эта фантазия несбыточна, – будучи замом главного редактора, я наконец-таки начала зарабатывать, а к хорошему привыкаешь быстро. Боюсь, я уже не смогу обойтись без ежемесячных набегов на торговый центр «Мега» (я и раньше была магазиноманкой, но никогда у меня не было возможности вернуться из шоп-похода, сгибаясь под тяжестью фирменных пакетов).

– Ладно, пошли, – решилась я, – все равно надо же нам куда-нибудь пойти сегодня вечером.

– Чудесно! Тогда надо торопиться. Не хотел тебе раньше говорить, но я сегодня работаю. Опаздывать не хотелось бы.

– Как скажешь, – пожала плечами я, энергично дожевывая яблочный пирог, – кстати, я даже не спросила, кем ты там работаешь. Менеджер, управляющий?

– Увидишь, – загадочно улыбнулся мой отягощенный грузом дешевых понтов кавалер.

В клуб «Апостериори» мы попали через служебный вход. Где-то я читала о том, что именно так в ночные заведения попадают настоящие знаменитости. Сами понимаете, для чего это делается: ведь перед клубом часто собирается толпа жаждущих проникнуть внутрь неудачников, впадающих в экстаз при виде известной личности и готовых разодрать ее на лоскутки. Пусть я, мол, не попал в это клуб, зато в качестве сувенира заполучил бретельку от лифчика смазливой исполнительницы поп-напевов. Естественно, при таком раскладе звезды предпочитают спокойно и без излишней шумихи пройти внутрь через служебные помещения.