– Какая жертвенность.

– На что только не пойдешь ради общих интересов. Я следовал за вами и после того, как вы вышли, но на улицу Лириков не поехал – уж больно она тихая и пустынная, незачем было мозолить глаза.

– Машину предоставил Даниэл?

Майло кивнул.

– Что меня еще беспокоит, Алекс, так это расположение ее дома. Слишком трудно вести наблюдение с близкого расстояния. На редкость, черт бы его побрал, уединенное местечко, к тому же еще на холме. Сверху туда не заглянешь.

– Значит, ты все-таки проехал мимо.

– Я подождал несколько минут, добрался до развилки с Рондо-Виста и оставил машину на улице Лириков. Оттуда пошел пешком. На мне был комбинезон газовой компании, а на дверце машины соответствующая наклейка. В руках детектор с трубкой, которую суют в отверстия колодцев, так что никто и не смотрел в мою сторону. Однако всему есть свои пределы, Апекс. Газовщик ведь не может вечно крутиться на одном и том же месте. Я попытался меж домов и заметил, как ты возвращался к своей машине.

– А мне ты на глаза так и не попался.

– Прятался за кустами в двух домах от ее лачуги. Видел, как Зина увивалась вокруг тебя, и понял, что непосредственной опасности пока нет. Но мне все это не нравится, Алекс.

– Меня ждет всего лишь вечеринка. Элита – и я. Главную угрозу представляют ее гормоны, Майло.

Ночь с пятницы на субботу. Даниэл ненавидел работать по субботам.

Дома, в Израиле, еще до того как прийти в полицию, он обсуждал этот вопрос с отцом, человеком ученым. Абба Йехешкеяь отправился просить совета у Рава Ицхака – девяностолетнего мудреца. Ответа пришлось ждать недолго.

Закон говорил ясно: спасение человеческой жизни стоит выше, чем шабад. Как и на воинской службе, в те моменты, когда профессиональный долг ставит полицейского на грань между жизнью и смертью, работа Даниэлу не только дозволялась, она вменялась ему в обязанность.

На протяжении долгих лет он предпочитал задерживаться на работе в будни, чтобы оставить вечер пятницы и субботу свободными, без всяких сомнений, однако, отдавая себя целиком делам, подобным поимке Мясника, расследованиям изнасилований или деятельности террористов-камикздзе. С продвижением по служебной лестнице и расширением круга полномочий соблюдение религиозных канонов все реже вступало в конфликт с полицейской рутиной. Это было единственным преимуществом, которое давала новая кабинетная должность.

Сейчас Даниэл находился в аэропорту, сидя за рулем оранжево-желтого такси в зоне высадки пассажиров.

В Иерусалиме он в это время молился бы в маленькой древней синагоге, что неподалеку от Старого города. Но даже если бы Даниэл в данный момент не был на службе, все равно он постарался бы избежать местных многолюдных храмов, чтобы не обидеть случайно встреченного знакомого, знавшего его как специалиста по программному обеспечению из Израиля, консультирующего некую компанию в Вэлли, отказом разделить субботнюю трапезу.

Ранним утром в разговоре по телефону с Лаурой и детьми Даниэл обещал, что вернется домой при первой же возможности, хотя и сам не имел ни малейшего представления о том, как скоро это может случиться. На выходные в отпуск приехала старшая дочь, восемнадцатилетняя Шошана, находившаяся на альтернативной службе в детской психоневрологической клинике, где она помогала своим маленьким пациентам обрести покой и душевное равновесие после взрывов бомб террористов из «Хезболлы».

– Я все думаю, отец. Поступив в университет, займусь, наверное, психологией.

– Тебе это подойдет, дочка.

– Дети такие смышленые, папа. Мне доставляет удовольствие помогать людям.

– Это у тебя всегда хорошо получалось.

Они поговорили еще недолго, а затем Шошана пошла позвать к телефону братьев. Поджидая их с трубкой у уха, Даниэл размышлял о том, чтобы в один прекрасный день свести дочь с Делавэром – тот сможет дать ценный совет. Алекс наверняка будет счастлив помочь. Чем дольше Даниэл работал с другом Майло, тем больше тот ему нравился – своими взглядами, манерой общения...

– Отец! – раздался в трубке голос Майка. Сыну уже двенадцать с половиной, осталось всего полгода до празднования бар мицва[15]. Родители Лауры настаивали на том, чтобы отметить его в отеле «Ларомм». А через год придет черед и для Бенни. Все семейство Шарави с нетерпением ожидает эти знаменательные события.

– Привет, Майк. Как учеба?

– В норме. – Голос сына сразу поскучнел. В отличие от сестры учился он без всякой охоты, предпочитая с утра до вечера гонять футбольный мяч. Даниэл пожалел, что затронул больную тему. Но на празднике бар мицва от мальчика требовалось наизусть прочитать перед приглашенными в синагогу гостями порядочный отрывок из Торы. Жаль, что его отец не сможет при этом присутствовать...

– Не сомневаюсь, Майк.

– Так уж мне везет, отец. Самый длинный отрывок из всего хумаша[16].

– Не самый, хотя и довольно большой. Но ты же у меня мужчина, Майк. Наверное, Господь распорядился таким образом, потому как был уверен, что ты справишься.

– Сомневаюсь, папа. По-моему, мозги у меня деревянные.

– У тебя отличные мозги, Майк, доброе сердце и стальные мускулы. Кстати, что с футболом?

– Лучше не бывает! Мы победили! – Сын повеселел, и еще какое-то время они говорили о спорте. Затем пришла очередь Бенни, самого младшего в семье. Отчаянный проказник и неслух, сейчас он с головой ушел в учебу. Больше всего Бенни привлекала математика. Из парнишки выйдет толк.

От общения с детьми у Даниэла потеплело на душе.

Инструкции Петра Коннор получила четкие: в униформе стюардессы компании «Аляска эрлайнс» она должна прохаживаться по залу для прибывающих пассажиров с небольшим чемоданчиком и газетой в руке, стараясь высмотреть в толпе прилетевшего из Нью-Йорка адвоката.

Среди прочих мелочей в чемоданчике был и радиотелефон, настроенный на одну волну с тем, что лежал на коленях у Даниэла.

Как только Санджер, он же Гальтон, сойдет с трапа, Петра последует за ним, чтобы выяснить, сдавал ли он что-нибудь в багаж, и сообщит об этом сидевшему в такси Даниэлу.

Если Санджер воспользуется машиной, взятой напрокат, Петра назовет Даниэлу марку автомобиля, название компании, номер и попробует добраться до собственного темно-зеленого «форда» – с тем чтобы успеть выехать из аэропорта вслед за Шарави.

То же самое в случае встречи адвоката приятелем.

Если же Санджеру потребуется такси и Даниэл сможет предложить ему свои услуги, то тогда он, сделав вид, что связывается с диспетчером, назовет Петре конечную точку их маршрута. В ситуации, когда Санджера перехватит другой таксист, лишив таким образом Шарави возможности следовать за ним по пятам, преследование возглавит Петра Коннор и дождется где-нибудь Даниэла, которому потребуется время, чтобы выбраться из аэропорта.

В любом случае адвокат будет находиться под колпаком.

Пока от Петры не было никаких новостей.

На Даниэла она произвела неплохое впечатление. Спокойная, выдержанная и деловая. Что бы там ни говорил Зев, до сих пор коллеги в Лос-Анджелесе оказывались на высоте.

Шабад... И все же Даниэлу было приятно находиться сейчас при деле. Особенно после того, как полдня, проведенные в школе Мелвина Майерса, не принесли ничего нового.

Самое заурядное учебное заведение, где люди искренне стараются помочь инвалидам обрести новую профессию. Дарлен Гросперрин на месте не оказалось, и Даниэл ограничился краткой беседой с ее помощницей Вероникой Йи.

Вежливо улыбаясь, мисс Йи внимательно выслушала печальную историю о травме руки, после чего рассказала Даниэлу о школе: учреждена двадцать лет назад, с прочно устоявшимися традициями, финансируется главным образом за счет федеральных средств. Учебные программы предлагают широкий выбор профессий; школа оказывает консультационные услуги в сфере психологии и рынка вакансий. Да, они в состоянии предложить ему конкретную индивидуальную программу, но не ранее начала следующего семестра, то есть через два месяца. Необходимо лишь вовремя заполнить и подать соответствующие документы.