– Да ну?
– Это правда, мэм.
– Здесь... какая-то ошибка.
– Ошибка?
– Ну конечно.
– А что вы скажете о мистере Алмони?
Она сделала шаг назад, прикрыв дверь.
– О ком?
– Алмони. П.Л. Алмони, который ездит на фургоне «Гермес электрик» и имеет неподалеку почтовый ящик.
– Я с ним не знакома, – ответила после паузы мисс Буджишин, пожав плечами.
– Вот как? – Майло вставил в щель ногу. – Вы – «Гермес», и они тоже «Гермес», и адреса ваши совпадают.
Молчание.
– Где Алмони, мэм?
Ирина Буджишин отступила еще на шаг, собираясь, по-видимому, захлопнуть дверь, но ботинок Майло не позволил ей сделать этого.
– Покрывая его, мисс, вы можете навлечь на себя серьезные неприятности.
– Я не знаю этого человека.
– Не знаете? Имя что, придумано? Зачем вашему приятелю вымышленное имя? – Голос Майло стал резким, лающим. Полные губы женщины задрожали, но она не произнесла ни слова.
– Что еще вы напридумывали? Свою школу? Работу в «Метрополитен тайто»? Чем вы все-таки зарабатываете себе на жизнь, мисс Буджишин? Можете не говорить – мы все равно выясним это. Так что вам лучше начать избавлять себя от неприятностей прямо сейчас.
Женщина оставалась безучастной.
Майло надавил на дверь. Щель стала шире.
– Заходите, – сказала хозяйка со вздохом. – Давайте поговорим.
* * *
Она включила настольную лампу в форме личинки какого-то исполинского насекомого. Квартира оказалась такой же, как и тысячи других в этом городе: средних размеров, с невысокими потолками, крытым коричневым синтетическим ковром полом и безликой мебелью. Складной стол и четыре складных же стула составляли обеденный уголок. Высокая белая стойка отделяла комнату от небольшой, цвета светлого дуба кухни.
– Садитесь. – Движением руки она поправила волосы.
– Спасибо. – Майло повернул голову в сторону прохода с занавесом из бамбука, через который виднелась открытая дверь ванной; на ручке душевой кабинки висело нижнее белье.
– Сколько здесь комнат?
– Еще спальня.
– В ней кто-нибудь есть?
– Я здесь одна. – Ирина покачала головой. – Не хотите чаю?
– Нет, благодарю вас.
Майло вытащил пистолет, раздвинул стволом бамбук и прошел в коридорчик. Мисс Буджишин неподвижно стояла, гладя в одну точку.
Не прошло и минуты, как Майло вернулся в комнату.
– Хорошо. А теперь расскажите нам о «Гермес электрик» и мистере П.Л. Алмони.
Неожиданно женщина улыбнулась.
– Мне нужно позвонить.
– Кому?
– Человеку, который сможет ответить на ваши вопросы.
– Где телефон?
– В кухне.
– Больше вы мне ничего не хотите сказать?
– В доме есть пистолет, – спокойным голосом сообщила она. – В кухонном ящике, но я не собираюсь стрелять из него в вас.
Майло извлек небольшой никелированный автоматический пистолет.
– Заряжен.
– Я уже говорила, что живу одна.
– Другое оружие у вас есть?
– Нет.
– И мистер Алмони не прячется в кладовке?
Она рассмеялась.
– Что смешного услышали вы в моих словах?
– Такого человека не существует.
– Если вы с ним не знакомы, то откуда эта уверенность?
– Дайте мне позвонить, и вы поймете.
– Кому вы собираетесь звонить?
– Не могу вам этого сказать, пока не сделаю звонка. В конце концов, вы – не шериф нашего округа, и я вовсе не обязана сотрудничать с вами.
В голосе никакого вызова. Просто констатация факта.
– Но вы уже это делаете.
– Да. Я... практична. А теперь позвольте мне позвонить. Можете наблюдать за мной.
Они прошли в кухоньку. Пока Ирина набирала номер, Майло возвышался рядом. Женщина произнесла фразу на незнакомом языке, выслушала ответ, добавила что-то еще и передала трубку Майло.
Майло прижал ее к уху. Внезапно у него отвалилась челюсть.
– Что? Когда? – прорычал он. – Я не... Хорошо. Где?
Он положил трубку.
Ирина Буджишин вышла из кухни и с довольным видом уселась на кушетку. Майло повернул ко мне красное лицо.
– Это был Кармели. Через пятнадцать минут он ждет нас у себя в офисе. Без опозданий. Может, на этот раз нас удостоят его чертова личного кабинета.
Глава 24
По пустынной в этот час Уилшир-авеню мы подъехали к зданию консульства. Перед входом нас уже ждал какой-то мужчина. Приблизившись, я увидел молодого широкоплечего человека в спортивной куртке с мини-рацией в руке. Курчавые темные волосы коротко подстрижены, совсем как у юноши-охранника в приемной. Не исключено, что это он и был.
– Я провожу вас, – проговорил он ровным голосом.
Молодой человек воспользовался ключом, со скучным видом раскрыл перед нами дверь и прошел гулким шагом по вестибюлю к лифтам. Втроем мы поднялись на семнадцатый этаж.
Зев Кармели встретил нас в коридоре.
– B'seder, - бросил он юноше, и тот, не выходя из кабины, нажал на кнопку первого этажа.
На Кармели был темный костюм и белая рубашка – без галстука. От него несло табаком. Влажные волосы расчесаны, но кое-где все же торчали непокорные кустики.
– Сюда.
С отсутствующим выражением лица он провел нас через комнатку и распахнул белую дверь. Мы прошли по рабочему помещению – компьютеры, принтеры и прочая канцелярская техника, пластиковый синий бачок с питьевой водой, доска объявлений, к которой пришпилен десяток разноцветных листочков, рекламные туристические плакаты на стенах. Потолочные лампы дневного света выключены, помещение освещено лишь стоящим в углу торшером. Тоскливая монотонность любого присутственного места.
Размашистым шагом Кармели подошел к двери, помеченной табличкой с его именем.
Как и квартира Ирины Буджишин, кабинет был начисто лишен каких-либо признаков индивидуальности: синие шторы, за которыми, как я полагал, скрывались окна, стены с рядами полок, деревянный стол на металлических ножках серый диван и кресло на двоих.
При нашем появлении сидевший в этом кресте мужчина поднялся, держа левую руку в кармане синих джинсов.
Лет тридцати-сорока, рост чуть ниже среднего, весит, я прикинул, фунтов 140. Одет он был в черную нейлоновую ветровку, бледно-голубую рубашку и черные кроссовки. Очень курчавые жесткие черные волосы подстрижены еще короче, чем у встречавшего нас юноши. Гладкая, цвета кофе с молоком кожа, правильные черты: крупный нос с широкими ноздрями, полные широкие губы, золотисто-карие глаза с длинными ресницами. Выгнутые дугой брови застыли в вечном удивлении, резко контрастировавшем с непроницаемой неподвижностью всего лица.
Напоминает выходца с Ближнего Востока, но вполне может оказаться и латиноамериканцем или индейцем, или очень светлокожим негром.
Что-то в нем было знакомое... Где я видел это лицо?
Глаза наши встретились. Настороженности или враждебности в его взгляде не было, скорее, наоборот, в нем светилось дружелюбие. Но тут же я понял, что выражение этих глаз неизменно. Обыкновенный нейтралитет я истолковал как интуитивную симпатию.
Внимательно изучив мужчину, Майло повернул голову к усевшемуся за стол хозяину кабинета. Я видел, с каким усилием Майло разжал стиснутые кулаки, заставляя себя расслабиться. Всю дорогу от Хэллоуэй-драйв он молчал, нетерпеливо давя на педаль газа.
Не дожидаясь приглашения, Майло опустился на диван, и я последовал его примеру.
Ничего не выражающий взор смуглого золотоглазого мужчины был по-прежнему направлен на нас. Или мимо нас.
Внезапно я вспомнил, что действительно видел его раньше. И где.
Неподалеку от места убийства Латвинии Шейвер. Он сидел за рулем небольшой машины, что-то вроде серой «тойоты». Рядом еще метались телевизионщики. Тогда на нем была какая-то форменная одежда, комбинезон типа того, что носил Монтес, уборщик школы.
Из подсознания выплыл еще один образ.
Темнокожий служитель парка, возившийся у дороги с газонокосилкой в тот день, когда мы с Майло приехали посмотреть на прогалину, где встретила свою смерть Айрит.