– И это должен сделать именно ты.

– Если у тебя не будет...

– Не будет. Если бы я тебя остановила, это было бы... Ты уверен, что тебе ничего не угрожает?

– Я всего лишь собираюсь сходить в книжный магазин.

– Бросить взгляд на стеллажи – и только?

– Робин...

– Будь осторожен. – Она сжала мор руку. – Я говорю это скорее для себя – молюсь.

Поцеловав меня, Робин вышла. Я позвонил в свой офис, сообщил, что уезжаю на неделю из города отдохнуть и буду им позванивать.

– Нашли прелестное местечко, мистер Делавэр? – поинтересовалась секретарша.

– Очень уединенный уголок, – ответил я.

К вечеру позвонил Шарави и сообщил, что в десять может принести мне кое-какие документы.

– Майло знает об этом?

– Я только что разговаривал с ним. Он инструктирует своих коллег по делу Майерса. Сказал, подойдет чуть позже.

– Хорошо.

Звонок в дверь раздался, когда мы с Робин сидели в гостиной и играли в карты, что бывает весьма нечасто. Она поднялась открыть гостю.

Я представил их друг другу. Робин уже знала о вторжении и жучках, тем не менее она с улыбкой протянула Даниэлу руку.

Внизу входной двери хлопнула маленькая дверка для пса. Принюхиваясь и фыркая, через гостиную вперевалку затрусил Спайк. Приблизившись к Шарави, он вдруг напрягся и зарычал.

Робин попыталась успокоить его, но песик разразился злобным лаем.

– Да что с тобой, малыш?

– Я ему не нравлюсь, – пояснил Шарави. – Но претензий к нему у меня нет. В тот раз пришлось запереть его на некоторое время в ванной.

Улыбка на лице Робин исчезла.

– Прошу прощения, миссис Делавэр. У меня тоже была когда-то собака.

– Пойдем со мной, малыш, пусть мужчины займутся делом.

Спайк поковылял за ней на кухню.

– Вы до сих пор полны желания отправиться туда?

– Почему оно должно пропасть?

– Бывает, что люди сначала исполняются энтузиазма, а потом меняют свои решения. К тому же ваша жена...

– С ней все в порядке.

Мы сели за стол, и Даниэл раскрыл черную виниловую папку.

– Я разузнал кое-что новое о Фэрли Санджере. Последний раз он прилетал в Лос-Анджелес за две недели до смерти Айрит. Останавливался в отеле «Беверли-Хиллз» и, насколько нам известно, занимался здесь делами своей фирмы. На сегодняшний день нет свидетельств того, что после этого он приезжал сюда еще раз, но такие вещи нетрудно и скрыть. – Даниэл покопался в бумагах. – С «Метой» все по-прежнему. Никаких следов. Из-за скандала со статьей Санджера они могли либо распасться, либо залечь на дно. В Нью-Йорке заседания проходили на Пятой авеню, в роскошном здании, в апартаментах, которые, кстати, снимает некий фонд Лумиса – благотворительная организация, основанная богатым фермером из Луизианы больше сотни лет назад, фонд не очень-то велик, насколько можно судить. В прошлом году они потратили менее трехсот тысяч долларов. Треть пошла на психологическое обследование близнецов в Иллинойсе, другая – на агрономические эксперименты, остальное – различным ученым, занимающимся проблемами генетики.

– Обследование близнецов тоже включало генетический аспект?

– Этим занимался профессор сравнительной биологии из небольшого колледжа. Вот материалы. – Даниэл передал мне ксерокопию журнала «Научные записки фонда Лумиса» со статьей под названием «Гомогенность черт и параллельность структуры кодированного поведения разделенных при рождении монозиготных близнецов».

– Лумис... Что-то знакомое. Фермерство? Что же они выращивают?

– Табак, люцерну, хлопок. Семейство гордилось своими оставшимися в Европе дворянскими корнями.

– Гордилось?

– Семьи как таковой уже нет, осталось лишь несколько далеких родственников, которые ведут дело и занимаются фондом. На протяжении многих лет никаких новых финансовых вливаний в фонд не было.

– А «Мете» они не помогают?

– Установить этого пока не удалось, но тот факт, что клуб пользовался их штаб-квартирой, тоже кое о чем говорит. Если они спонсировали «Мету», проводя деньги через бухгалтерские книги, то это могло бы привести клуб к проблемам с его статусом не облагаемой налогами организации.

– Да, а шумиха вокруг статьи Санджера привлекла бы внимание к их бухгалтерии.

– Верно. Может быть, это и стало причиной распада клуба.

– Либо его переезда в Лос-Анджелес. Лумис, Лумис... Одну минуту. – Я прошел в кабинет и разыскал на полке «Утечку мозгов» с биографией автора на обложке.

Артур Холдэйн, доктор наук, сотрудник института Лумиса, Нью-Йорк.

С книжкой в руке я вернулся к Шарави.

– А, – протянул он, – я купил ее вчера, но так и не удосужился просмотреть... Значит, кроме фонда, есть еще и институт.

– Видимо, существуют средства, отследить которые пока не удалось.

Даниэл раскрыл книгу и пробежал глазами оглавление.

– Могу я воспользоваться вашим телефоном?

Он набрал номер, кратко поговорил с кем-то на иврите и положил трубку.

– Бестселлер, – пояснил я. – Если хотя бы часть гонорара поступила в фонд, им тоже пришлось бы распрощаться с безналоговым статусом. Но, будучи стесненными в средствах, они могли и рискнуть.

– Санджер и специалист по ценным бумагам Хелла Крэйнпул работают в финансовой сфере. Она занимается главным образом сельскохозяйственной продукцией.

– Тем, что выращивают потомки Лумиса – если они все еще не забыли дедовский бизнес.

– Конечно не забыли. Только не в Штатах. Выращивают хлопок, коноплю, джут, люцерну и прочее, производят упаковочные материалы. Владельцы плантаций в Азии и Африке – рабочие руки там обходятся дешевле.

– Как в добрые старые времена. А нет ли у фонда офиса в Лос-Анджелесе? – спросил я.

– Во всяком случае, не под именем Лумиса. Я этим сейчас занимаюсь.

– Апартаменты на Пятой авеню в Нью-Йорке и маленькая вероятность ниточки, ведущей в книжный магазин, здесь. Как-то не вяжется.

– Но мы же знаем, что они снобы. Вероятно, Калифорния в их глазах большего и не заслуживает.

Я вышел приготовить кофе, а Шарави остался сидеть в полной неподвижности, почти в трансе. Когда я вернулся и поставил на стол две кружки, он протянул мне небольшой белый конверт. Внутри лежали карточка социального страхования, кредитки «Виза» и «Мастеркард», членский билет автомобильного клуба и бесплатный страховой полис «Блу шилд» – все на имя Эндрю Десмонда.

– Здоровье мое, выходит, застраховано. На хорошую сумму?

– Приличную, – улыбнулся Шарави.

– В случае получения травмы?

– Я приму все меры, чтобы с вами ничего не произошло.

– А где же водительские права?

– Для них требуется фото, а мне бы хотелось подождать с ним до четверга или пятницы, чтобы ваша бородка стала выглядеть солиднее. К тому времени я подготовлю и бумаги, касающиеся вашего образования и специальности. Остановимся на программе местных независимых курсов по психологии, которая прекратила свое существование десять лет назад. Если по невероятному стечению обстоятельств вы столкнетесь с однокашником, то скажете, что работали дома, в семинарах не участвовали – это обычное дело.

– Никаких возражений.

– Очень немногие гражданские люди согласятся с такой легкостью перевернуть свою жизнь, Алекс. – Шарави аккуратной стопкой сложил на столе документы.

– Я – мазохист. Честно говоря, думаю, мы слишком уж ударились в шпионские страсти.

– Это лучше, чем другая крайность. Понадобится крыша над головой помимо этой – считайте, что она у вас есть. Я нашел местечко в городе, на авеню Женесси, это в Фэйрфаксе. – Он осмотрелся по сторонам. – Боюсь, там все намного проще, чем у вас здесь, но соседи донимать не станут.

Даниэл достал из кармана кольцо с ключами.

– От входной и задней двери, от гаража, от автомобиля. Машина старенькая, десять лет, но двигатель стоит совершенно новый. Бегает она куда лучше, чем выглядит. Я специально выбрал уродца – зачем переживать из-за угонщиков?

– Похоже, вы продумали абсолютно все, – заметил я.