– Найди себе какое-нибудь другое поле деятельности. Ступай, например, работать в бесплатную столовую для неимущих, пожертвуй все деньги в какой-нибудь фонд…

– Я уже это сделала, – ответила Энди. – Перед тем как сюда приехать.

– Подчищала хвосты, значит, на тот случай, если умрешь?

В словах Саймона звучала насмешка, но Энди пропустила его сарказм мимо ушей.

– Да, – просто подтвердила она и заметила, как Саймон вздрогнул – едва заметно, так, что ей, возможно, просто показалось. Но Энди знала, что это не так, и ее сердце наполнилось болью. – Ты знаешь, я не хочу разлучаться с тобой. У меня завтра еще одна встреча с агентами, и я обещаю тебе – обещаю, слышишь? – что если найдется какой-то иной выход, я не стану подвергать себя опасности.

– Так не годится. Ты вообще не должна приближаться к Салинасу, не важно, проведет ли он в тюрьме хоть час своей жизни или умрет богатым и счастливым в девяносто лет. Однажды я уже раз видел, как ты умирала. Второго раза я не вынесу, Энди. Не вынесу.

Он высвободил руку и, отвернувшись, отошел к окну, выходившему на задворки какого-то здания, которое стояло на узкой улочке, то есть смотреть там было не на что. Энди закончила одеваться в молчании. Ей нечего было сказать ему в утешение, разве что солгать, а она – что за ирония! – изрядно поднаторевшая в этом деле, в кои-то веки не могла заставить себя обмануть его доверие. Она уже пообещала ему все, что могла. Теперь оставалось только надеяться на лучшее.

Ужин прошел в молчании. Но это молчание их не угнетало, это не было молчание двух обиженных – просто они уже сказали друг другу все, что хотели. У Энди не было желания вести пустой разговор. Не хотелось строить планы на будущее, раз оно у них могло оказаться разным.

Однако когда они возвращались в «Холидей инн», Саймон взял ее за руку. Раздевшись в номере, они сели на кровать, облокотились на подушки, и включили телевизор. Посреди передачи Энди уснула, положив голову Саймону на живот.

Утром она позвонила агенту Коттону и попросила, чтобы их встреча состоялась где-нибудь вне здания ФБР. После слов Саймона о том, что за зданием ведется наблюдение, ей стало не по себе. Так с ней бывало раньше, во время ее походов по магазинам, когда она вдруг замечала на себе пристальный взгляд кого-нибудь из охранников. Зная, что не делает ничего недозволенного, она все же тяготилась постоянным наблюдением, чувствовала какую-то животную, первобытную тревогу.

Энди подозревала, что у Рафаэля в ФБР имеется собственный осведомитель и Салинасу уже доложили о женщине, объявившей себя его бывшей любовницей, которая встречалась с агентами. Это дало бы ему время обдумать положение и составить план действий. В таком случае предполагаемая встреча уже не произведет на него должного впечатления. А ведь хотелось, черт побери, если уж жертвовать своей жизнью, то не напрасно.

– Как насчет парка Мэдисон-сквер? – предложил Коттон. – Я как раз буду поблизости, это было бы удобно. Жду вас в чае у памятника Конклингу.

Саймон ушел около десяти, сказав, что вернется, лишь сходит за своим чемоданом. Далеко ли это, Энди не знала. Она прождала его до начала первого, но не дождалась и ушла, оставив записку на столе. У Саймона не было карточки от номера, однако вчера его это не остановило, поэтому Энди не боялась, вернувшись, застать его болтающимся в коридоре.

В первый раз за долгое время выдался теплый день. Ветер гнал по небу пухлые белые облака. К счастью, Энди догадалась накинуть пальто. Спрятав руки в карманы, она быстрой походкой городского жителя двинулась к назначенному месту и пришла в парк чуть раньше времени. На юго-восточном углу стоял памятник Конклингу. Энди не понимала, что такого выдающегося совершил сенатор Конклинг, кроме того, что замерз в снежную бурю 1888 года и умер. Но этого, очевидно, оказалась достаточно, чтобы увековечить его в памятнике.

Агенты Коттон и Джексон уже ждали ее на ветру, в застегнутых наглухо пальто.

– Надеюсь, от кофе вы не откажетесь, – сказал Коттон, протягивая Энди стаканчик. – Если вам нужно, то сливки и сахар я тоже взял.

– Нет, спасибо, лучше черный. – Приятно было сжать ледяными руками теплый стаканчик. Энди, боясь обжечься, сделала маленький глоточек.

– Давайте присядем. – Коттон указал на ближайшую скамейку.

Все трое сели – Энди посередине, мужчины по бокам – оба надеялись и боялись одновременно, что их план осуществим.

– У вас есть еще что-нибудь сказать нам? – спросил Коттон, не переставая сканировать окружающее пространство. Полицейские, пусть даже из ФБР, всегда шарят вокруг глазами.

– Нет, но я все же хотела обсудить с вами мой план…

– Не утруждайся, – вдруг прозвучал у них за спиной тихий голос. – План отменяется.

Агенты ФБР, вздрогнув от неожиданности, резко вскочили и повернулись лицом к потенциальному врагу. Энди сразу узнала голос. Она не ожидала увидеть его здесь. Представ перед двумя агентами ФБР, показав им свое лицо, он, по ее мнению, поступил весьма опрометчиво.

Саймон стоял за скамейкой, заложив руки в карманы черного кашемирового пальто. Глаза скрывали непроницаемые черные очки. Как ему удалось подобраться к ним так близко, что никто ничего не заметил, для Энди оставалось загадкой. Ведь когда они устраивались на скамейке, ни одной живой души поблизости не наблюдалось, а с тех пор, как они уселись, по прикидкам Энди, не прошло и тридцати секунд. Стало быть, это просто Саймон передвигается так стремительно.

Несколько секунд агенты потрясенно молчали. Затем Коттон вздохнул и снял свои солнечные очки.

– Я спецагент Рик Коттон, – представился он и сверкнул своим удостоверением. – А это спецагент Ксавье Джексон.

– Ваши имена мне известны. – Своего имени он не назвал – он никому его не говорил. Рук из карманов тоже не вынул.

Коттон, показалось, сделал какое-то движение, будто хотел протянуть руку, но, очевидно, понял, что это не тот случай, и передумал.

– Я не имею права обсуждать дело мисс Пирсон с…

– Все в порядке. Он в курсе, – вмешалась Энди. Представлять Саймона она тоже не стала. Если б ему было нужно, он сделал бы это сам. Энди почувствовала огромное разочарование. Если бы Саймон ее предупредил, что тоже явится, и сообщил, кем хочет назваться, все прошло бы более гладко.

Агента Коттона появление Саймона не обрадовало.

– Хорошо, давайте перенесем разговор на другой раз, – сказал он Энди. – Я свяжусь с вами, и мы обсудим ваш план. Думаю, тут можно что-то придумать. – Он кивнул Саймону, и они с агентом Джексоном быстрым шагом двинулись прочь.

Энди застыла на месте: она все-таки надеялась, что они не согласятся с ее вариантом, предполагающим возможность ее гибели. Приуныв и борясь с подступившими слезами, она уставилась глазами в землю. Смотреть на Саймона не было сил, она не могла видеть его холодное, бесстрастное лицо.

– Идем. – Саймон взял ее за руку. Всю дорогу до «Холидей инн» он молчал, хотя поводов поговорить было достаточно. Саймон уже высказал свое мнение и не видел нужды повторять его.

Энди по-прежнему отчего-то казалось, что Саймона нужно утешить.

– Все будет в порядке, – наконец осмелилась сказать она, но наткнулась на стену молчания.