Алекс наклонил вышивку так, чтобы Люси тоже могла ее рассмотреть.

— Мне кажется, это созвездие Девы,— неуверенно произнесла она.

— Верно, Люси,— откликнулся Генри,— думаю, ты угадала. Диана начала эту вышивку сразу, как родился Алекс. Это ведь твой знак зодиака, Алекс?

Озадаченный Алекс кивнул.

— Мы купили дом, когда Уилла еще не было и в помине — тебе тогда не исполнилось и года. Ранней весной, когда мы с Дианой подыскивали подходящий вариант, мы какое-то время жили у твоих крестных родителей под Руаном. Знал ли ты, что тебя крестили в Шартре? Твоей матери почему-то ужасно этого захотелось, и твоему крестному удалось это устроить для нее: у него были там кое-какие знакомства. А крестины Уилла проходили в Уинчестере.

— Я ничего этого не знал,— потрясенно качал головой Алекс. Люси перевела взгляд с него снова на вышивку и заметила, что золотая нить образует контур змея, протянувшись от одной звезды к другой — ими служили мельчайшие хрусталики, ярко сияющие на свету. Такое же в точности созвездие было повторено в нижнем рисунке, но верхний был дополнительно снабжен символами, которые Люси не сумела прочесть. Саймон и Грейс склонились к ее плечу, желая помочь.

— Вверху слева вышита цифра «три», но в зеркальном отображении,— констатировала Грейс.

— Это по-гречески,— пояснил Алекс— Здесь нет ничего загадочного, просто греческие буквы. Например, тут, где начинается крыло,— он указал на перевернутую тройку,— греческая Е, или эпсилон. В самом низу ромба, у края ангельской мантии,— гамма. А верхняя часть крыла — это ню. Вот вам три главные точки в созвездии Девы. Все остальные гораздо меньше, но от этого, кажется, не менее яркие. Ню расположена вверху справа, эта — в середине ромба; самый острый угол прямоугольника занят бетой, напротив нее — дельта, а альфа — ярчайшая в созвездии — видна в хвосте, где пшеничные колосья.— Алекс с воодушевлением указывал друзьям на скопления хрусталиков, рядом с которыми были вышиты крошечные значки.— Все звезды в созвездии Девы обозначены греческими буквами, что весьма интересно. А что у нас с нижним рисунком? Ведь это то же самое созвездие, но уже без греческих символов?

Все склонились ближе к вышивке, и Люси вслух прочитала названия французских городов, вышитых рядом с каждой звездой:

— Вероятно, Байё соответствует эпсилону на верхнем рисунке, Амьен располагается на месте ню, Эврё точно совпадает с дельтой. Как называются другие, Алекс?

— Так, под бету подходит Реймс — там один из крупнейших французских соборов, где раньше проходили коронации. Думаешь, Лан — это каппа? — Он сдвинул брови.— Париж соответствует эте, а Шартру, по-видимому, достается гамма. Очень странно. Что это за затея была у мамы?

Генри сдернул с носа очки и ответил с необычайной живостью:

— Мы совершили по ним турне, когда ты, Алекс, был еще младенцем. Диана сказала, что все эти великие французские готические соборы посвящены Мадонне, то есть Богоматери. Она утверждала, что они воплощают созвездие Девы здесь, на земле, к чему я всегда относился с большой оглядкой, но ей эта идея доставляла истинное удовольствие! Дева — единственное «женское» созвездие в зодиаке; оно связано с Церерой, римской богиней злаков, и с Исидой из египетского пантеона богов.

— И разумеется, с Девой Марией.— Люси вспомнила сведения, вычитанные ею в путеводителе, купленном в Шартре.— Во всех других соборах — и в Реймсе, и в Байё, и в Амьене — тоже существовали лабиринты, но только Шартрский сохранился нетронутым с тысяча двухсотого года.— Она все больше воодушевлялась и неожиданно подумала о вербном крестике, выпавшем из Библии.— Примечательно, что у Девы в руке веточка вербы, а Алекса крестили в Вербное воскресенье. А что же звезда в хвосте — как ты ее назвал, Алекс? Альфой? Может, это ваш дом в Эгле?

— Так-так, интересно,— поглядел на нее Алекс— «Мои альфа и омега…» Ты думаешь, здесь есть связь со страничкой манускрипта, которая досталась Уиллу?

— Вполне возможно,— улыбнулась ему Люси,— если только тайник в саду означает и альфу созвездия Девы, и омегу всех тайн — начало и конец.

Алекс вдруг ощутил неловкость.

— Папа, ты, должно быть, не веришь, что стоит искать смысл во всей этой священной геометрии?

Генри помолчал и ответил:

— Дело совсем не в том, Алекс, заключена ли в ней некая истина или нет. Может, и заключена, откуда нам знать? Здесь самое интересное то, что в нее верили готические архитекторы. Очевидно, что проект содержит в себе некий замысел — вне зависимости от того, принимаем ли мы его сверхъестественную составляющую. Твою мать глубоко волновала христианизация места, где предположительно некогда находилась более древняя женская усыпальница. Ей нравилось это наложение, подобное слоям вышивки,— древний миф, созданный на основе древнейшего. Диана называла такое явление плюрализмом веры; ее обнадеживало то, что уходящие в глубь веков ритуалы не искореняются, а дополняются новыми. Ей казалось, что людские верования в такой форме обретают непрерывность, что в ней наглядно видна некая общая нить, связующая разные религии. Превращение созвездия Девы в Деву Марию вдохновляло ее.

— С обратной стороны рамки есть какая-то надпись,— сообщила вдруг Грейс.

Люси перевернула вышивку и прочитала: «Она и сестра, и невеста», а затем оживленно обратилась к Алексу:

— Твоя мама наверняка что-то имела в виду! Она вышила этот рисунок, разбила сад… У нее в голове был определенный замысел. А Уилл, скорее всего, вплотную подошел к его разгадке, тебе не кажется?

Увидев, что все в комнате смотрят на него заинтригованно, Алекс ответил Люси:

— Почему бы нам не показать папе свою находку?

Она вынула плитку и осторожно перевернула ее, так что все увидели нарисованную на ней необычную звезду с подписью внизу и ключ, зачем-то прикрепленный в самом центре.

— Что бы ни было в тайнике, Уилл первым его обнаружил. Вероятно, клад как-то связан с его мотоциклом, верно? — спросила Люси.

Генри внимательно рассмотрел надпись и задумчиво произнес:

— «И здесь мы вышли вновь узреть светила…» Дантов «Ад». Те же строчки написаны в посвящении на обороте миниатюры — я до мельчайших деталей изучил картину после того, как ее возвратили из Интерпола.

Алекс непонимающе свел брови, но мысли Генри уже обратились к мотоциклу. Теребя пальцами ключ и недоверчиво покачивая головой, он сказал:

— Видишь ли, Алекс, «дукати» несколько недель был в ремонте, хотя больших повреждений в нем не нашли. Полиция осматривала его очень тщательно, поэтому, думаю, вряд ли от них чтонибудь укрылось. Под седлом мы проверяли — остается заглянуть только в коробку топливного бака. Но если там что-то и было, нам давно бы уже все вернули.

«Если, конечно, никто не лазал туда до ремонта»,— подумал Алекс, а вслух произнес:

— Ты прав. Но все-таки давайте проверим — на всякий случай.

Он расстегнул пыльный чехол, и гоночный мотоцикл засиял перед ними лимонно-желтой гаммой ярких красок.

— Уилл называл его «моя упрямая красотка». Хоть сейчас выставляй в салон на продажу.— Алекс, скрестив руки, облокотился о капот отцовской машины. Он явно любовался покорным с виду мотоциклом,— Стоит в два раза дороже моей «ауди». Уилл купил его на деньги, подаренные мамой незадолго до ее смерти. Никому из нас не удалось его отговорить.

— Какой же он красивый! — восхитилась Грейс— Мой брат, наверное, из обожания упал бы перед ним на колени.

— Уиллу он очень подходил.— Саймон провел рукой по сиденью, затем по кузову.— На нем Уилл никогда не опаздывал на съемки. Он говорил, что этот мотоцикл легче в управлении, чем его первый «дукати». Конечно, имея «пивное» брюшко, на таком далеко не уедешь — надо держать нос по ветру! И здоровья требует — ого-го! На больших расстояниях чертовски неудобен. Где ключ?

Люси замешкалась: ей почему-то не хотелось отдавать ключ Саймону, но она послушно оторвала его от плитки и подала приятелю Уилла. Через секунду тот был уже в седле. Саймон покрутил акселератор, включил зажигание — мотоцикл заревел, дернулся с места, но так же резко заглох в руках неофита. Опыты Саймона вызвали у всех неловкие смешки.