Витек поначалу не заметил потерю бойцов, а мы с Мареком не стали огорчать его по пустякам и продолжали молча идти вперед, лишь чуть-чуть снизив темп. А у «Морозки» тем временем должны были вот-вот появиться новые скульптуры…

Даже при виде ледяной смерти своих сослуживцев несколько мародеров не потеряли надежду взять хабар. «Палками цацки сбивать надо», – решили они. С ближайшего дерева, находящегося вне зоны действия «Морозки», обломали здоровенный сук и почапали с ним к метеоаномалии. Границу покрытой инеем травы благоразумно пересекать не стали, остановились на самой кромке и ткнули палкой в леденец…

Дальше все было вполне предсказуемо. Первой заледенела ветка, а потом и тот, кто ее держал. Один из мародеров попробовал оттащить холодное тело товарища прочь от аномалии, но не успел прикоснуться к поблескивающему льдом плечу, как разделил его участь. Общий счет замороженных насмерть людей вырос до четырех.

«Морозка» в этом смысле сродни электричеству – земля замедляет ее распространение, ограничивает круг действия, а люди или звери, напротив, сразу попадают «в цепь».

Все четыре смерти уложились в пару минут. Для любого разумного человека это хороший повод задуматься и оставить наконец аномалию в покое. Но только не для доблестных бойцов Урюка. Они так и не въехали, что «играют с огнем». Сверкающие леденцы манили их, словно конфеты детей. Мародеры продолжали суетиться вокруг ледяных скульптур, а мы с Мареком тихо радовались, что отряд тает прямо на глазах.

«Забаву» прекратил свиномордый Мишаня. Он очень не вовремя оглянулся, заметил, что часть отряда не идет вместе с нами, а топчется возле белых лиственниц.

– А ну, отставить! – зарычал он на мародеров и окликнул Урюка: – Витек! Ты только глянь, что там творится!

Урюк глянул, изменился в лице и навел порядок. В смысле «провел инструктаж». На самом деле просто наорал на своих бойцов, вымещая досаду, что потерял четыре отличных эскады и новенькие АК-103.

Досталось и нам с Мареком, мол, почему проводники не уследили, мать вашу? На что мой напарник резонно ответил:

– Сам следи за своими… – Он очень точно и нецензурно охарактеризовал Витькиных бойцов и добавил: – Наше дело тебя и профессора до лаборатории живыми довести, а стеречь всяких раздолбаев мы не подписывались. По мне – так перестрелять их к чертям собачьим, чтобы не мучились, и дело с концом.

Витек скрипнул зубами, но отстал.

Марек многозначительно посмотрел на меня и едва заметно кивнул на поредевший, но все еще большой отряд: дескать, многовато осталось. Я в ответ сделал вид, будто стряхиваю грязь с плеча: мол, я знаю, где «потерять» остальных. На территории научного городка есть одна такая незаметная «Микроволновочка». Чтобы добраться до лаборатории с хабаром, ее, конечно, можно обойти… А можно и не обходить…

Во второй половине дня мы подошли к Чегодайскому ущелью. Название оно получило от одноименной реки, вернее, широкого быстрого ручья, который проложил себе путь среди отвесных базальтовых скал.

В настоящей, «земной» Сибири ни такого ущелья, ни такого ручья нет и в помине. Ученые предполагают, что это часть той, параллельной земли, вернее, смешение обоих земель. По одной из гипотез, здесь проходит один из самых больших разломов, который связывает два наших мира. Именно поэтому научно-исследовательский институт, названный ЦИРИ, построили именно тут, причем произошло это довольно давно – еще в сталинские времена.

Но даже если забыть о научной стороне вопроса, местоположение для поселения оказалось выбрано очень удачно. Широкий глубокий ручей служил постоянным источником воды, которую, правда, приходилось очищать и обеззараживать. Базальтовые скалы по сторонам ущелья надежно защищали городок от нашествия мутантов и бродяг. Узкие входы в ущелье с двух сторон перекрывали контрольно-пропускные посты, впрочем, давным-давно разоренные и недействующие.

Сам научный городок тоже давненько стоял заброшенным. Здания общежитий зияли выбитыми окнами и сорванными с петель дверями. Лабораторные корпуса и экспериментальные мастерские были обчищены до нитки. Нерастащенными оставались лишь прикрученные к полу верстаки да тяжелые станки.

Как я понял из слов профессора, нас интересовала мастерская механического цеха, четыре из пяти этажей которого находились под землей. Вообще, в ЦИРИ основную массу рабочих помещений разместили ниже поверхности – первоначально почему-то решили, что под землей самое безопасное место.

Интересующее нас здание стояло в глубине городка. Я хорошо знал к нему дорогу, не раз доводилось тут бывать и в качестве военного егеря, и позже, уже вольным бродягой.

Прежде чем войти в городок, нам предстояло миновать полуразрушенный контрольно-пропускной пост. Когда-то здесь были две вышки для часовых, пулеметный дот и шлагбаум, но дот засыпало во время землетрясения, вышки упали, а шлагбаум сломали лихие бродяги или хуги. Теперь от поста остался только облупившийся кирпичный домишко – маленькое одноэтажное здание в одну комнату с выбитыми окнами и дверью.

На подходе к нему я сделал знак остановиться, а сам прошел чуть вперед, залез на дерево и принялся разглядывать строение в бинокль.

– Там кто-то есть, – озвучил я свои наблюдения, вернувшись к Урюку.

– Кто? – уточнил Витек.

– Вольные бродяги. Судя по разнокалиберной одежде, простеньким броникам и камуфляжным курткам без нашивок, они из какой-то мелкой группировки. Небось решили обосноваться в городке и как порядочные выставили на входе часовых.

Если бы я шел один, дождался бы ночи и по-тихому проскользнул мимо клюющих носом постовых. Но Витек вряд ли согласится ждать. Да и его мародерский отряд слишком велик и плохо подготовлен, их даже ночью мимо поста тихо не протащишь.

– Что предлагаешь, Бедуин? – поинтересовался Витек.

– Я? Ничего. Ты командир, тебе и решать.

– Раз так, решаю: разберись с ними, Бедуин, – раздраженно приказал Витек.

– И не подумаю, – огрызнулся я. – Вон у тебя сколько «бычков», их под пули и посылай.

– Значит, в штаны наложил, бродяга? – Урюк заговорил нарочито громко, чтобы услышали его бойцы. – Труса празднуем?

– Празднуем, – охотно согласился я. Давно в прошлом те времена, когда меня можно было вот так купить на «слабо». И вообще, есть разница между трусостью и благоразумием.

Витек окинул меня насмешливым взглядом:

– Ладно, не боись, защитим. – Он кивнул своим воякам: – Ну-ка, ребятки, покажем дяде Бедуину, как идут в атаку настоящие бойцы!

Парни с готовностью вскинули свои «Калаши» и пошли, почти не прячась, в сторону КПП. Сам Урюк, что характерно, с ними не пошел. И он, и Мишаня предпочли остаться, наблюдать за сражением со стороны.

При виде почти трех десятков чужаков постовые в домике засуетились, припали к окнам и открыли огонь, но безрезультатно – эскада легко выдерживала прямое попадание из «Калаша», а другого оружия у часовых не имелось.

Бойцы Урюка победоносно наступали.

Осознав, что дело плохо, бродяги с поста начали отходить, точнее, бросились улепетывать со всех ног в сторону научного городка, вернее, к ближайшему – административному – зданию.

Боевики Урюка продолжали бодрым маршем атаковать пустой объект. Захватили домишко, и один из бойцов, наш старый знакомый брюнет по прозвищу Рыжий, гордо доложил по рации Витьку:

– Все чисто, можно заходить.

– Так вот мы и воюем, Бедуин, – довольно рассмеялся Витек. – Раз – и в дамках.

Марек скривился и смачно сплюнул в сторону.

– Твои ребята поработали отлично, – сказал я Урюку. – Вот и дальше пусть идут первыми, в качестве разведчиков.

– Лады. – Витек отдал соответствующую команду.

Пятеро доморощенных разведчиков легкомысленно вступили на центральную аллею городка, даже не вспомнив о необходимости скрытного передвижения. Не успели они пройти и пятидесяти метров, как со стороны административного здания ударил крупнокалиберный пулемет.

– Что за фигня? – удивился Урюк и на всякий случай спрятался за стену КПП. Поступок абсолютно излишний, потому что сюда пулемет даже близко не добивал – мешал кусок базальтовой скалы.