– Меня? Три грамма. Но мой случай был легким – мозг находился на второй стадии деградации всего несколько часов.

Значит, лучше подстраховаться и приготовить для Потапа побольше – грамм десять-пятнадцать. Кстати, о пыльце…

– Профессор, а с помощью пыльцы можно вылечить только зомби или и другие мутации тоже?

– Вы имеете в виду упыря или меченосца?

– Ну, например, их.

– Увы, – разочаровал меня Зинчук. – Споры гриба-аспинидуса воздействуют только на мертвую материю, то есть на зомби. Остальные мутации ей неподвластны.

Значит, мне пыльца смерти не поможет. Вспыхнувшая было надежда угасла, как залитый водой таежный костер.

А профессор продолжал рассказ:

– Из Призрачных топей мы отправились в ЦИРИ, которое расположено в Чегодайском ущелье. Но не успели дойти, как появились признаки приближающегося сияния. Сопровождающие группу военные егеря начали торопиться, заставляли нас идти быстрее, чуть ли не бегом бежать. Ну, мой ассистент совсем еще молодой человек… э… был. Ему такие приключения только в радость. Но мне!.. Я, знаете, как-то не привык километровые кроссы бегать!

В голосе профессора прозвучало искреннее возмущение. Я мысленно посочувствовал неизвестным мне военным егерям, которым не сладко пришлось – намучились небось, опекая бестолковых и шебутных «ботаников».

– Само сияние мы пересидели в каком-то погребе, а только выбрались наружу, на нас напала целая банда призраков. Погибли четверо из десяти военных. Потом на группу вздумала поохотиться семейка хуги… Это было ужасно! Я впервые ощутил себя дичью, на которую охотится хищник.

Еще бы! Дома, на Большой земле, он, наверное, даже за рулем никогда не сидел. Иначе подобные ощущения испытал бы от встречи с гаишниками…

– Зато потом мы собрали целых пять восхитительнейших образцов жала, – продолжал Зинчук.

В этом месте рассказа я с завистью пересчитал чужое богатство. Столько хабара позволило бы решить все мои проблемы с операцией одним махом!

– А здесь-то, в подвале, вы как оказались, профессор?

– Честно говоря, я плохо помню. Из ЦИРИ мы должны были вернуться в Наксан, там нас ждал вертолет. Но по дороге что-то произошло…

– На вас напали?

Иван Аркадьевич задумался.

– Не помню. Возможно. Очнулся уже здесь… После того как я побывал зомби, у меня еще иногда случаются провалы в памяти… Помню только, мы торопились подняться на холм, потому что в низину со стороны Леса Дождей наползал странный туман…

Все ясно. Они попали в ту же ловушку, что и мы. Только их группа, как и бродяги Волкодава, уже возвращалась из Чегодайского ущелья, а мы только еще шли туда. Бойцы Урюка перебили военных и молодого ассистента, а профессора захватили. Странно, зачем он им понадобился?

– Иван Аркадьевич, а цацки… то есть образцы эти… были при вас, когда вы поднялись на холм?

– Меня последние дни только о них и спрашивают, – грустно ответил Зинчук. – Нет. Аномальные образцы остались в специальном сейфе в лаборатории на территории ЦИРИ… Видите ли, молодой человек, моя задача состояла лишь в том, чтобы собрать образцы. К основной серии экспериментов мы собирались приступить чуть позже, а именно через две недели. К этому сроку должны доставить в ЦИРИ кое-какое оборудование, реактивы. Собрать группу исследователей. А также прислать военных егерей для охраны. Планируется организовать в ЦИРИ временный научно-исследовательский лагерь вроде того, что на Стрелке.

– А вы сказали людям Урюка… ну, то есть похитителям… где находится сейф с цац… образцами?

– Конечно! Меня пытали! Я рассказал все, что знаю.

Тогда тем более странно, что он еще жив. Может, Витек решил оставить ученого в живых, пока не проверит, действительно ли в лаборатории есть тайник с хабаром? Словно отвечая на мои мысли, Иван Аркадьевич пояснил:

– Там на двери кодовый замок. Я нужен, чтобы получить доступ. Без меня ни в лабораторию, ни в сейф не попасть.

Вот теперь многое встало на свои места. Урюк в курсе всех научных экспедиций, которые отправляются в дикие земли, поскольку ведает снаряжением военных. Он отследил, когда собиралась группа Ивана Аркадьевича, разузнал цель и маршрут и устроил засаду. Но хабара не оказалось – ценности остались в сейфе в ЦИРИ, причем доступ туда без профессора невозможен. Понятно, что в такой ситуации Урюк не станет пока убивать пленника. Но остался невыясненным еще один вопрос: зачем Витьку нужен я?

– Да, попали мы с вами, Иван Аркадьевич, в историю…

– Вы думаете, нам не выбраться? – В голосе ученого не было страха. Он полностью принял свою судьбу. Не смирился – нет. Скорее осознал возможный исход и принял как неизбежность.

– Не стоит терять надежду, – произнес я избитую и абсолютно бесполезную фразу.

Зинчук сокрушенно покачал головой и что-то забормотал под нос.

Профессор все больше и больше напоминал мне Эйнштейна – возможно, своей всклокоченной шевелюрой, а может, увлеченностью исследованиями. Маленький, тщедушный, он оказался способен собрать двадцать грамм пыльцы смерти и пять жал. Добровольно провел над собой опаснейший эксперимент, побывал зомби и сумел превратиться в нормального человека…

Иван Аркадьевич бормотал что-то про ипотеку для дочери, дачу, какую-то Валю. Короче, пытался заочно решать житейские проблемы, к которым, возможно, уже не вернется никогда.

От пола и стен тянуло сыростью. Я сел на топчан и попытался закутаться в какую-то тряпку, но это мало помогло. Здесь, в темноте подземного каземата, думалось особенно хорошо.

Подведем итог. В сейфе ЦИРИ лежат очень ценные цацки, которые могут сразу решить все мои проблемы – и с Потапом, и с операцией. Они нужны мне позарез! Но, чтобы их взять, надо не просто вырваться из лап Урюка, но и увести с собой профессора. Сделать это сложно, но можно. Только не стоит торопиться. Хорошо бы сначала понять, что именно Урюку от меня нужно. Он врал насчет «правой руки» и всего прочего – это ясно. Мы с ним оба понимаем, что «своим» в его отряде я не стану никогда. Больше того, сбегу при первой же возможности.

С другой стороны, Урюк не зря сунул меня в одну яму с профессором. Витек не мог не понимать, что Иван Аркадьевич расскажет мне о цацках. Значит, наш хитрозадый майор-мародер хотел, чтобы я узнал о них. Зачем? Да чтобы у меня появилось желание их взять. Какой же бродяга откажется от такого хабара! Любой тут же помчится со всех ног в ту самую лабораторию…

Прерывая мои размышления, загрохотала решетка, в яму опустилась лестница, и по ней слез человек с фонарем в руках. Марек! Мы обнялись. Судя по синякам и ссадинам, ему досталось не меньше моего.

– Ты как?

Он потер поясницу и промычал:

– Жив пока… Бедуин, мне тут предложили работенку…

– Интересно.

– Короче, нужно отвести пару ребят в одно местечко… Это недалеко – в Чегодайском ущелье…

– А я при чем?

– Так это… Напарник мне нужен.

– Да я вроде занят. Урюк предложил стать его «правой рукой».

– Урюк? Так это он и велел меня сюда спустить. Говорит, потолкуй с Бедуином насчет работенки. Убеди его поработать проводником. Заодно привет от какого-то Мишани передай.

– Вот как… Значит, у Витька нет своего проводника? – уточнил я.

– А хрен его знает. Но предложение сделали нам. Причем мне так очень… хм… убедительно сделали. – Марек приподнял футболку на животе. В свете фонаря я заметил огромный ожог, словно от утюга.

– Это кто ж тебя так? Уж не Мишаня ли?

– Двое их со мной «развлекались». А имен я не спрашивал. – Марек сплюнул и кивнул на сидевшего поодаль на топчане профессора. – Это и есть тот самый хрен, который спрятал ценный хабар?

– Он самый.

Иван Аркадьевич услышал и тяжко вздохнул.

– Ну, и что думаешь делать, Бедуин? – поинтересовался Марек.

Я пожал плечами:

– Наверное, то же, что и ты. Соглашаться.

– Значит, идем в научный городок за хабаром? – уточнил Марек.

– Идем.

– И… хм… заказчика ведем? – Марек понизил голос и покосился на решетку, опасаясь, что парни Урюка стоят там и подслушивают.