Это было подобно тому, как если бы тяжелые облака над его головой рассеялись, и он вновь почувствовал жар двух солнц Татуина, скрип песка на зубах. Он чувствовал одно из самых сильных желаний, которое наполняло его, простое и сильное, которое он когда-либо знал – желание победить.

Анакин чувствовал, как учитель смотрит на него, как если бы волна чувств коснулась Оби-Вана как предупреждающий палец. По лицу Анакина все было понятно. Он прятал это желание много лет, но сейчас оно было слишком сильно.

Ливиани заговорила вновь, и Оби-Ван перевел взгляд на нее. Анакин пытался сохранить внешнее спокойствие, но был очень заинтересован, как Джедай. Но внутри он вновь был мальчиком-рабом, который сквозь огонь и дым, принимает участие в гонках на карах.

Он действительно думает, что может одурачить меня? Оби-Ван попытался не отобразить на лице свое раздражение падаваном. Попытки Анакина скрыть свое волнение, может быть, и могут обмануть кого-нибудь, но Оби-Ван чувствовал, как напрягся его ученик. Он никогда не видел, как Анакин водил гоночный кар, да и Куай-Гон особо не рассказывал об этом, но он знал насколько опасно это. Пилоты находились в открытых кабинах, которые держались хрупкими креплениями к массивным двигателям. Оби-Ван представлял, что для Анакина перспектива принять участие в гонке, вспомнить свои навыки и представляется красивой. Но это не достойно для Джедая. Джедаи не ищут острых ощущений.

Оби-Ван мог понять этот возврат к прошлому. Но он ожидал, что его падаван преодолеет его. Тоска по ребячеству должна уйти, думал он. Как только они останутся одни, он обязательно поговорит с Анакином об этом…

– Оби-Ван, друг мой? – заговорил Диди, беря его под локоть, – можно тебя на минутку?

Ливиани разговаривала с кем-то по комлинку и отвернулась, поэтому Оби-Ван и Диди отошли на пару шагов.

– Я только хотел кое о чем с тобой поговорить, – начал Диди, поглаживая свою тунику, – как вся моя сущность возрадовалась, увидев твое красивое и благородное лицо вновь…

– Тебе нужна помощь, – категорично сказал Оби-Ван. Он любил Диди, но он не на секунду не сомневался, что Диди использует в своих интересах их дружбу.

Тот выглядел подавленным.

– Нет, не помощь. Некоторая компания по одному небольшому дельцу…

Оби-Ван сделал шаг назад.

– Хорошо! Хорошо! Правда! Помощь! – быстро проговорил Диди. Он разжал ладонь, – но такая маленькая.

Оби-Ван закрыл глаза на секунду, стараясь подавить раздражение. Куай-Гон бы сейчас воззвал к моему терпению.

– Что это?

– Вскоре после прибытия в Эусебус, я купил небольшой спидер, – сказал Диди, – я думал, что он будет удобен для таких переполненных улиц. Но едва я пролетел на нем немного, как мой двигатель, бум, – пальцы Диди щелкнули в воздухе, изображая взрыв, – я хочу вернуть свои деньги обратно, но боюсь, что этот слизистый сын обезьяньей ящеры откажется сделать это.

– Но он вернет все, едва увидев Джедая, – закончил за Диди предложение Оби-Ван.

– Тебе не придется ничего делать. Просто стой рядом и строго смотри. Может быть, небрежно вынуть свой световой меч и поверь мне…

– Нет, никаких световых мечей!

– Тогда просто поприсутствуй, – Диди соединил руки, – это большая услуга и я отплачу за нее сторицей.

– Ты действительно так думаешь? – спросил его Оби-Ван, – как считаешь, у меня есть время, чтобы помочь тебе в твоих угрозах?

– Конечно, нет. Ты настолько занят другими хорошими делами, – сказал Диди, – но в тоже время я могу быть полезен тебе. Могу рассказать, что творится за кулисами Игр. Баг мой зять и член Совета. Он многое рассказывает.

Диди видел, что перспектива не тронула Оби-Вана.

– Прошу помоги мне ради Куай-Гона. Я никогда не хотел бы напоминать тебе, насколько он любил меня и сколько раз помогал мне. Не хотел бы даже вспомнить его имя.

– Я этого не делал, – сказал Оби-Ван, – это только что сделал ты.

Но сам джедай с самой первой минуты, когда только Диди потянул его в сторону, знал, что поможет ему. Правда была в том, и Диди это прекрасно знал, что Оби-Ван не мог устоять перед памятью Куай-Гона. И сейчас он знал, что это не так уж плохо, иметь привязанность к ничего не стоящему негодяю с большим сердцем, который также уважал его учителя.

Но всему должен был быть предел.

– У нас десять минут, – сказал Оби-Ван.

– Ты – лучший и самый добрый друг, которого я когда-либо…

– Девять минут пятьдесят семь секунд.

Рот Диди мгновенно закрылся.

– Я только скажу Астри. Одну секунду.

Диди умчался, а к Оби-Вану подошла Сири.

– Ты такой же, как и Куай-Гон, – сказала она удивленно.

Оби-Ван лишь пожал плечами.

– Я все еще его падаван с рядом способностей.

– Рай-Гоул и я идем с Ливиани. У нее есть некоторые карты для нас, там мы сможем получить описание области. Мы даем своим падаванам свободное время. Скоро церемония открытия.

– Я буду на связи и встречусь с вами, – сказал Оби-Ван, – это не займет много времени.

Сири покачала головой. Ее руки скользнули в карманы куртки, которую она носила вместо обычного плаща.

– Удивительно то, что ты фактически веришь сам всему этому, – ответила она.

Когда Анакин только увидел Тру, то хотел провести время с ним. Теперь же, он едва мог дождаться, чтобы оставить его. Это не было ошибкой. Анакин хотел быть с Тру, но сейчас он еще более хотел больше узнать о кое-чем. О гонках на карах.

Анакин шел рядом с Ферусом и Тру. Улицы были переполнены, и они шли рядом. Ферус, казалось, ничего не замечал. Он шагал вперед в темпе, который задал другим, что-то говоря, не удостоверившись, слушают ли вообще его другие.

– Церемония открытия пройдет на стадионе один, – сказал Ферус, – мы можем взять аэротакси, но думаю, что их практически нет.

– Туда можно добраться по желтой линии транзита, – заметил Тру, – всего четыре остановки. Я запомнил карты транзитных сообщений по пути сюда.

– Для нас это лучшая возможность увидеть, всех существ, населяющих галактику, – ответил Ферус, – мы сможем увидеть их обычаи и протокол.

– Оставлю Ферусу возможность планировать все на день, – думал про себя Анакин. Как будто, прочитав мысли Анакина и испугавшись, что он скажет их во всеуслышание, Тру коснулся своей гибкой рукой рта Анакина.

Тот ответил усмешкой. Конечно же, Тру помнил их совместную миссию на планете Рэднор, когда Анакин и Ферус оспаривали друг с другом каждый шаг пути. Но сейчас у Анакина не было никакого желания спорить с Ферусом, он даже и не слышал половины того, что говорил падаван Сири.

Сейчас у Анакина были куда более важные вещи, проверить информацию про гонки на карах. Анакин сказал себе, что кто-то из Джедаев должен был бы сделать это. Логически, он был лучшим кандидатом. Он единственный, кто гонялся на карах и был уверен, что знает практически всех, кто занимается этим. Он не принимал участие в гонках с тех пор, когда ему было восемь лет, то есть шесть с половиной лет. Но гонщики обычно продолжают гоняться, если, конечно, не погибают во время гонок.

Конечно, Оби-Ван не поручал ему проверять гонки. Но он оставил ему право свободного выбора смотреть то, что он хочет. Анакин уверил себя, что он не нарушит указаний учителя, если пойдет туда.

Но он не хотел выдавать свои планы товарищам. Он доверял Тру, но вот Ферус был совершенно другое дело. И Феурс умудриться сделать много шума из ничего.

– Я присоединюсь к вам позже, – сказал он Ферусу и Тру, – я должен кое что проверить.

Разочарование омрачило серебристые глаза Тру.

– Что?

Анакин знал, что Тру и сам с нетерпением ждал времени, когда они смогут побыть вместе. Друзья Джедаи виделись редко. Ферус одарил Анакина многозначительным взглядом.

– Оби-Ван попросил тебя сделать что-то?

Анакин не мог лгать. Даже Ферусу. Он просто притворился, что не расслышал его из-за шума толпы. Юноша лишь повернулся, чтобы уходить, но наклонился и тихо сказал на ухо Тру: Красная ветка транзита, конец линии.