Окруженная радугами, огромная тень величественно опускалась с неба. Как крылья бабочки, только что появившейся из кокона, огромные крылья медленно развернулись по бортам гигантского корабля. Радужные цвета пульсировали и кружились.

– До-ро’ик вонг пратте! – раздался рев из десяти тысяч глоток. Воины в вондуун-крабовой броне, стоявшие безукоризненным прямоугольным строем, подняли свои амфижезлы и прокричали боевой клич йуужань-вонгов, когда тень корабля нависла над ними.

– Таан Йун-Форкана зой! – десять тысяч жрецов в красных одеждах, расписанных символами Йун-Йуужаня, скрестили руки в салюте и прокричали свое молитвенное приветствие, когда тень корабля накрыла их.

– Фи’и руг! Фи’и руг! – десять тысяч формовщиков, одетых в абсолютно белые одежды, кричали свое приветствие, когда огромный корабль проплыл над ними.

Стоя вне трех огромных построений жрецов, воинов и формовщиков, многочисленные рабочие ничего не кричали, а просто упали ниц, в покорности огромной тени, накрывшей их.

Представители касты Опозоренных, изувеченные и обезображенные, были лишены доступа на церемонию, они прятались в своих бараках и дрожали от ужаса.

Самая малочисленная группа, двенадцать сотен представителей касты интендантов, стояли без движения в трех длинных шеренгах напротив построений воинов, жрецов и формовщиков. Все интенданты были одеты в длинные зеленые одежды. Они ничего не кричали, а стояли в тишине, скрестив руки на груди, когда массивный корабль бесшумно пролетел над их головами.

«Если бы у нас был боевой клич», думал Ном Анор, стоя во второй шеренге, «Он, возможно, звучал бы так: Ты правильно исполняешь приказы своего начальника?». Интенданты управляли новой империей йуужань-вонгов и пытались правильно распределять ресурсы, которых постоянно требовали другие касты, конкурируя друг с другом в требованиях. И эта задача, казалось, становилась все труднее, хотя с каждым новым миром, освобожденным от неверных, доступных ресурсов становилось больше.

Уже многие годы, с того времени, как он внес раскол в Имперский Правящий Совет в деле с Зенделем Каривусом, Ном Анор жил среди врагов как шпион и диверсант. На своей специфической службе он сделал предательство профессией и оставил за собой след из трупов в половине Галактики.

Этого было вполне достаточно, чтобы забыть, что нормальной работой интенданта было управление и бюрократия.

Радуги закручивались вокруг огромных крыльев корабля – довины, искажавшие пространство гравитацией, изменяли цветовой спектр. Огромная тень нависла над массивным эллингом, который был выращен специально для этого корабля, и медленно, величественно начала опускаться.

Новый восторженный крик вырвался у толпы, когда гигантский корабль опустился в эллинг, как монарх, медленно усаживающийся на свой трон. Ослепительные кружащиеся радуги поднялись в небо, отбрасывая сверкающие отблески света на площадь, где ждали собравшиеся йуужань-вонги.

Снаружи было не видно, что живой корабль и живой эллинг соединились, связав свои кровеносные и нервные системы, так что теперь корабль получал питание от планеты, а Верховный Правитель получил прямую связь с дхуриамом – Мировым Мозгом, который управлял терраформингом Йуужань’Тара, планеты, известной ранее как Корускант, бывшей столицы Старой и Новой Республик.

Корабль Верховного Правителя Шимрры, который был одновременно и его дворцом, сейчас соединился со своим эллингом, также и рожденные в космосе йуужань-вонги поселялись сейчас на завоеванных мирах, как боги обещали им когда-то. Корабль останется здесь навсегда, и его радужные крылья будут распростерты над миром, завоеванным йуужань-вонгами. Этот завоеванный мир будет полностью изменен и переделан, чтобы воссоздать здесь легендарный родной мир йуужань-вонгов, потерянный ими тысячи лет назад в другой галактике.

В момент, когда снова раздались приветственные крики, Ном Анор вдруг почувствовал сильный зуд в пальцах ног. Он сопротивлялся желанию разуться и почесаться, или хотя бы поскрести один ботинок о другой. Йуужань-вонги никогда не придавали значения физическому дискомфорту. Только тот, кто мог наиболее успешно принять боль и имплантанты, получал повышения по службе. И, конечно, какой-то жалкий зуд вполне может быть преодолен.

Как будто чтобы опровергнуть это, зуд усилился с невиданной яростью. Ном Анор обнаружил, что все, что он может сделать – полностью сосредоточиться на церемонии, на ритуальных шагах и поклонах, предварявших торжественный выход Верховного Правителя.

Он задыхался от усилий, пытаясь игнорировать зуд. Он растягивал и сжимал пальцы в ботинках, надеясь, что это уменьшит его мучения. Но это не помогало.

Толпа снова взревела. Своим единственным глазом Ном Анор увидел две фигуры в радужном сиянии на верху корабля-дворца.

Резиденция Шимрры возвышалась над площадью как голова на длинной шее. На вершине ее был круглый балкон с перилами, сверкавшими в свете искусственных радуг как Мать Жемчужин. И в этом радужном сиянии стоял Верховный Правитель Шимрра Джамаан, абсолютный вождь йуужань-вонгов, которому сами боги велели покорять миры этой Галактики. Глаз Ном Анора был так ослеплен сверкающими радугами, что он видел только силуэт Шимрры – огромный силуэт, возвышавшийся над согнутой нескладной фигурой рядом с ним. Несомненно, рядом был Оними, член касты Опозоренных, который был у Шимрры чем-то вроде живого талисмана.

Когда верноподданные Верховного Правителя прокричали свое приветствие, несколько мон дуулов выползли из тени корабля-дворца. Гигантские неторопливые существа, весившие четыре стандартных тонны или больше, имели внутри себя имплантированные виллипы, которые позволяли им получать приказы от мастер-виллипа, управляемого Верховным Правителем. Каждый мон дуул, получая сообщение, мог затем отослать его другому с помощью огромной барабанной полости на брюхе, обтянутой кожей.

Мон дуулы расползлись по площади и уселись на задние ноги, повернув свои барабанные животы к строю йуужань-вонгов. Ном Анор слышал, как хрустят суставы, когда ближайшее из этих массивных существ уселось вертикально.

Голос Верховного Правителя, усиленный барабанными животами мон дуулов, как гром раскатывался по площади, и на секунду ном Анор забыл про невыносимый зуд.

– Йуужань-вонги, завоеватели, благословенные богами! – проревел Шимрра, – Мы достигли нашей священной цели!

На следующий день Люк узнал, почему Фиор Родан вел себя так странно во время их вчерашней встречи. Родан не просто беседовал: он репетировал речь.

– Сегодня утром он повторил все это перед Сенатом, – сказал Кэл Омас, – Его программа заключается в том, что джедаи не должны быть привилегированной группой в государстве, мы должны перестать содержать их на государственные деньги, Совет Джедаев является угрозой…

– Джедаи должны делать свое дело, как и все остальные, – добавила Мара. Кэл засмеялся.

– И как сенаторы восприняли речь? – спросил Люк.

Кэл Омас сложил свои длинные руки.

– Я думаю, прошла неплохо. Как обычно бывает у сенаторов, некоторые согласились, некоторые нет, некоторые увидели в этом только политический ход. Потому, что Фиор не предпринимал каких-либо действий, просто стоял в Сенате и говорил свою речь, убедившись, что там собралось много журналистов, чтобы снять ее.

– Так чего он хотел добиться своей речью?

Трибакк, вуки, который вместе с Омасом и Роданом состоял в Консультативном Совете, издал долгое рычание, переведенное старинным протокольным дроидом, служившим у Кэла в секретарем:

– Сенатор Трибакк говорит, что сенатор Родан хочет сделать проблему джедаев спорным вопросом предстоящих выборов. Сейчас, после его речи, сенатор Омас и другие кандидаты будут вынуждены реагировать на это.

– Хотят они того или нет… – задумчиво сказал Люк.

– Точно, – сказал Кэл, – Фиор хочет, чтобы мы плясали под его музыку.

Квартира Кэла Омаса была тесной и расположенной под водой, хотя она и была построена с обычным для каламари вниманием к красоте дизайна, отчего она казалась просторнее чем на самом деле. Прозрачная стена давал обзор первого этажа плавающего города Хьюркия, каламари и куаррены проплывали мимо или пролетали на своих транспортных средствах. К сожалению, прозрачная стена сильно запотела. Воздух был сырой и пропитался запахом моря, ковер на полу промок, а от маленького дивана, на котором сидели Люк и Мара, доносился отчетливый запах плесени. Квартира никак не охранялась. Протокольный дроид Кэла явно начал покрываться ржавчиной. Тем не менее, квартира Кэла была лучше жилья большинства беженцев, и служила доказательством твердости его характера – он отказался использовать свое высокое положение и потребовать себе более комфортабельное жилье.