Они по одному пролезли в люк, Аристарх Сергеевич аккуратно поставил крышку на место, отряхнул руки.

– Кстати, а загляни на чердак маг, он бы заметил меня? – спросил Олег, когда они оказались у двери квартиры.

– Нет. Чтобы обнаружить ауру, нужно видеть материальное тело, к которому она привязана.

– А пистолет Михаила? Его нашли?

– Конечно. Но его никто и не прятал. Наш коллега числится сотрудником охранного агентства «Аргус», и документы на оружие у него подлинные. Да и не оно им было нужно.

Квартира выглядела так, словно по ней пронесся целеустремленный и упорный ураган: мебель от стен отодвинута, книги грудами лежат на полу, кухонная посуда расставлена на столе. Ящики гардероба и письменного стола были вынуты, а их содержимое находилось на кровати.

Михаил казался спокойным, но брови его были нахмурены, между ними залегла складка.

– Ладно хоть стены не стали простукивать и полы вскрывать, – в сердцах проворчал Аристарх Сергеевич. – Миша, и ты, Олег, не сочтите за труд, поставьте все на место. А я пока займусь срочной эвакуацией. Тебя, Олег, нужно как можно быстрее переместить в безопасное убежище. Моя квартира после всего, что сегодня тут произошло, таким считаться не может.

Он вздохнул и пошел в прихожую, к стоящему под зеркалом, на полке, старому дисковому телефону.

Канавинский рынок – самый большой в Нижнем Новгороде, и жизнь тут бурлит семь дней в неделю, а не только по выходным. Находится он в самом центре города, по соседству с Московским вокзалом, и поэтому тут всегда полно подозрительного народа – бомжей, алкашей, праздношатающихся личностей с зоркими взглядами и ловкими пальцами.

Рыночные лотки начинаются почти от самого центрального универмага, уползают в подземный переход и тянутся дальше, образуя громадное хаотичное торжище, где можно купить все, что угодно, начиная от китайского пуховика и корма для попугайчиков и заканчивая суперсовременной немецкой дрелью и коробком марихуаны. В пыльных рядах и закоулках ориентируются только завсегдатаи, а потеряться тут так же легко, как лишиться кошелька или купить откровенное фуфло.

Варвара Александровна посещала Канавинский рынок не реже раза в месяц и выбирала для этого исключительно будние дни, когда народу поменьше. Работала она кладовщицей на оптовом складе, в режиме сутки через двое, и могла отправиться за покупками в середине дня.

Двадцать второго июня Варвара Александровна вылезла из автобуса на Московском вокзале около полудня. Переведя дух, она неспешно, с достоинством, как полагается женщине солидной во всех отношениях, двинулась к рынку.

Сегодня в плане стояла покупка новых туфель для себя, присмотр джинсов для старшей дочери и вольный поиск – вдруг удастся зацепить что-то не совсем нужное, но хорошее или дешевое?

У первого же лотка с обувью, стоявшего прямо на тротуаре, Варвара Александровна задержалась.

– Это чьи? – спросила она у продавца, смуглого и носатого, с шапкой вьющихся волос и хитрой улыбкой.

И ткнула сосискообразным пальцем в светло-желтые туфли-лодочки.

– Итальянские, – ответил продавец и, схватив туфлю, принялся размахивать ею перед носом покупательницы. – Смотри, какой шов! А материал? Вон марка прилеплена… Прямо на тебя шили.

Варвара Александровна поморщилась и величественно зашагала дальше – от «итальянских» туфель за версту шибало Турцией.

Зашла на рынок и двинулась по рядам, оценивая содержимое прилавков.

Тут все было как обычно. Покупатели суетились, мерили шмотки, в том числе и нижнее белье. Продавцы, большей частью гости с солнечного Кавказа или куда более солнечного Вьетнама, размахивали руками, трещали на якобы русском языке и врали, как могли.

Шныряли бабки – разносчицы чая, сомнительные типы искали, где чего плохо лежит. Кое-кто выпивал – на ходу, из горлá, или основательно – на разложенной газетке. От ближайшей закусочной разило чебуреками, для приготовления которых лишили жизни не одного Шарика или Бобика.

Наконец Варвара Александровна заметила прилавок, где обувь выглядела чуточку приличнее, чем на других, а продавщица за ним – раскосая и плосконосая – казалась не особо наглой.

– Так, показывай, что у тебя есть… – повелела Варвара Александровна. – Вот эти черные почем?

– Очень недорого, – залопотала продавщица. – Для вас обязательно скину. Хороший покупатель, сразу видно. Я вам…

Договорить она не успела – на Канавинский рынок обрушилось нечто похожее на ураган. По ушам ударили свист и рев. Закачались развешанные на плечиках рубахи и футболки, столбами закружилась пыль, взвыл дурным голосом пес, еще не ставший начинкой для чебуреков.

Варвара Александровна, у которой внезапно сильно заболела голова, прикрыла лицо рукой.

– Что такое? – пробормотала она, недобрым словом поминая синоптиков, обещавших на сегодня ясную и теплую погоду.

Ураган смолк, стало тихо, Варвара Александровна опустила руку и ошеломленно замерла: за прилавком напротив нее вместо хоть и нерусской, но вполне человекоподобной продавщицы стояло нечто ужасное.

Моргали огромные глаза, свисали розовые треугольные уши, а на локтях виднелись пучки жестких волос.

– Что… – попыталась сказать Варвара Александровна, но голос ее, обычно мощный и властный, усох до шепота.

– Хорошие туфли, – пропищало чудовище голосом продавщицы. – Очень недорого отдам.

– А? Что? – Варвара Александровна решила, что с ней случился солнечный удар, и даже пощупала макушку. Но та оказалась ничуть не горячее, чем обычно, да и солнце не пекло, а приятно грело.

Кладовщица несколько раз моргнула, потрясла головой, но кошмарное видение и не подумало исчезать. Она повернулась, чтобы уйти, и обнаружила, что за соседним прилавком стоят два точно таких же чудища, только, очевидно, мужского пола, и что лица у них испуганные.

Донесся отдаленный визг, какой может издать только женщина, твердо решившая упасть в обморок. За ним из соседнего ряда долетел всплеск ругательств и звон – словно упало нечто тяжелое.

«Я схожу с ума», – подумала Варвара Александровна.

Но с ума она, похоже, сходила не в одиночестве. Вопили уже в нескольких местах, причем в одном – дюжина голосов. В соседнем ряду, судя по звукам, кого-то били, и плакал испуганный ребенок.

– Что творится? – воскликнуло одно из чудовищ-мужчин. – Как такое возможно?

– Милицию! Вызовите милицию! – заголосил кто-то за спиной Варвары Александровны, и она не расслышала, что ответило второе чудовище. Зато увидела, как из-за прилавка с джинсами выбрался некто с рожками на голове и треугольным лицом и торопливо пошел прочь.

Ему навстречу из поперечного ряда выскочил бледный мужик с алыми глазами.

– Вы… вы кто? – спросила Варвара Александровна, глядя на продавщицу и отчаянно цепляясь за остатки здравого смысла. Остатки таяли, точно мороженое в жаркий день.

– Ваши соседи! – с мерзкой ухмылкой ответила ушастая и глазастая женщина.

И это стало последней каплей – отчаянно взвыв, Варвара Александровна ринулась прочь, не соображая, куда она бежит, не помня о своих ста двадцати килограммах, лишь желая вырваться из этого ужасного места…

Она кого-то сшибла, куда-то повернула, и в этот момент подвели ноги, привыкшие носить могучее тело хозяйки с небольшой скоростью. Варвара Александровна пошатнулась и вынуждена была остановиться.

– Демон! Демон! Изгоним же его силой Господа! – орал субтильный типчик с бородкой, наступая на еще одного обладателя крохотных рожек, и раз за разом осенял супостата крестным знамением.

Тот пятился, отчаянно зыркая по сторонам, и рука его тащила из кармана перочинный нож, годный для того, чтобы резать упаковочные коробки, веревки, но способный и воткнуться в живот.

– Изыди, нечистый! – возопил субтильный типчик в очередной раз.

Лезвие щелкнуло, открываясь, и вонзилось ему в бок.

Тут ноги совсем отказались держать Варвару Александровну и позорным образом подогнулись. Она тяжело осела на землю, а ее попытка присоединиться к воплю «Милиция! Спасите! Убивают!» обернулась лишь всполошенным кудахтаньем.