Я часто удивлялся: сколько нужно ссориться, чтобы страсть начала угасать? До какой грубости нужно дойти? Чудесно, что этого не происходило. Но чувство беспокойства не покидало меня.

Я понимал, что растущее раздражение в наших отношениях было связано не с нами, а с прекращением щелканья клавиш «Брата». Эти звезды и черепа, пики наслаждения и расщелины, пресыщение и ключ от вселенной имели какое-то отношение к моей способности связывать слова на бумаге. Когда страницы оставались чистыми, все начинало бледнеть. Конечно, я мог обманывать ее. Бездумно стучать по клавишам печатной машинки. Позволить этому звуку стать историей.

Позволить иллюзии стать реальностью.

Но я пока не зашел так далеко.

Между тем у Физз были какие-то тайны с «Дхарма Букс». Через ее руки прошло несколько плохих текстов. Мы понятия не имели, куда они идут после печати. Их невозможно было найти ни в одном книжном магазине. Мы никогда не слышали, чтобы кто-нибудь упоминал о них. Казалось, они исчезали в черной книжной дыре, которая являлась пунктом назначения большинства книг. Немногие книги могут противостоять ее силе притяжения. Со временем в нее попадают даже самые большие книги. Это удивительная санитария. Если бы все черные книжные дыры начали выплевывать назад все тексты, мир утонул бы в бумажном мусоре.

Плохая проза, плохие идеи и отвратительное воплощение этих идей.

Дум Амора не беспокоило исчезновение его книг. Мы начали верить в то, что нам говорили. Что книги Дума были удобным соглашением с департаментом правительства. Они шли прямо из типографии к правительственным небожителям, минуя книжные магазины и читателей. Случайно сведенья о них встречались в газетах, в неискренних обозрениях, которые вряд ли кто-нибудь читал.

Если это было правдой, то черная книжная дыра правительства была очень большой.

Физз не имела никаких тщеславных планов относительно того, чем она занимается, поэтому ее это не беспокоило. Дум платил за потраченное время и всегда был вежлив.

Работа Физз на «Дхарма Букс» имела одно любопытное последствие. Она встретилась с необычной женщиной и занялась необычным проектом. Это дало нам много тем для разговоров и радости на долгие месяцы.

Эта женщина была превосходным ученым с дипломами из Оксфорда и Гарварда. Один был по социологии, а другой — по психологии. Она была замужем за невероятно богатым человеком. Ее муж производил и продавал запчасти для машин. Мы так и не выяснили, что за запчасти. Он курил сигары и разговаривал об «Экономисте». Он вел себя чрезвычайно любезно, наполняя свою речь такими оборотами, как «Позвольте», «Вы не будете возражать», «Можно?», «С огромным удовольствием». Я заметил, что он очень старался, чтобы женщинам было удобно.

По контрасту с ним, у его жены не было времени на любезности. Она нравилась мне своей прямотой в общении — как Индира Ганди, Маргарет Тетчер. Откровенная личность, которая пробиралась сквозь дерьмо. Она носила короткие волнистые волосы. В них встречались серебряные нити. Ее голос действовал, словно медный консервный нож — холодный, сдержанный, резкий. Он разрезал тебя. Мы называли нашу новую знакомую «ее величество». Между нами, мы никогда не слышали, чтобы она обронила ласковое слово о ком-то или о чем-то. Физз говорила, что даже ее водители и слуги открываются перед ней, словно банки с супом. Когда бы она с ними ни говорила, на полу оставалась кровь. Нам приходилось отводить взгляд.

Думаю, у нее была какая-то точка зрения на ее суровый и перфекционистический взгляда на мир. Были очень умные люди, такие как она, которые приравнивали мягкость к слабости и были страстно враждебны к проявлению обоих этих чувств. Эмпирические знания — и часто богатство — наделяли их презрением к сентиментальности. Мир жесток, он основан на принципах Дарвина; нельзя быть рассеянным. В приобретенном этими людьми широком словарном запасе не было места для медленного течения обычной любезности.

У «ее величества» было все — дипломы, доллары, комфорт, социальное положение, дети, умственная деятельность. Но она не делала скидок ни себе, ни другим. Ее жизнь была результатом её собственных усилий. Она никому ничего не была должна. Те, у кого ничего нет, должны спрашивать только с себя, «Ее величество» занесла свой топор над миром и прокладывала себе путь.

Мир жесток.

Дум Арора послал Физз на встречу к ней. Дум сказал, что она ищет помощника в исследовательской работе. Он рассказал, что она очень приятная дама, очень самоуверенная дама. Два диплома, из Оксфорда и Гарварда. Но только она немного рассержена всегда.

— Рассержена? На что? — спросила Физз.

— Рассержена на весь мир, — ответил Дум. — Рассержена на весь мир. Некоторые люди такие. Они сердятся на своих мам-пап. Другие обижаются на своих жен. У некоторых обида на начальника. У других проблемы с детьми. А некоторые злятся на весь мир. Миссис Кхурана очень зла на весь мир. Но она очень приятная дама. Очень самоуверенная дама.

Физз отправилась на встречу с ней. Эта дама жила в Махарани Багх, в большом доме с высокими дверями, старой колониальной мебелью и современными предметами искусства. Физз сначала провели в похожую на пещеру гостиную, дали стакан воды, затем пригласили в устеленный коврами кабинет с тиковыми книжными полками и угловыми лампами. В доме царила тишина, и слуги ходили на цыпочках. Я ждал снаружи, у больших стальных ворот, прислонив свой мотоцикл к дереву сирис. Оно сбрасывало желтый пух вдоль всей дороги, и я поднимал неповрежденные пушинки и дул на них. Охранник в серой форме и остроконечной шляпе с золотой отделкой смотрел на меня с отвращением.

«Ее величество» не сильно злилась на весь мир в этот день. Но она была очень строга.

Эта дама проводила собеседование. Ее первый вопрос был:

— У вас регулярный секс?

— Что вы называете регулярным сексом? — переспросила Физз с улыбкой.

Встреча шла хорошо. Даже «ее величество» не смогла устоять перед легким, не навязчивым очарованием Физз. Она проводила исследование по изучению привычки индийских мужчин мастурбировать. Дама сказала, что это была не подтвержденная фактами область. Она хотела, чтобы кто-то помог ей со сбором информации.

Вам придется проводить опросы один на один, записывать материал и приносить мне. Не нужно никаких пышных выражений. Никаких оборотов речи, никакого стилизованного повествования. Просто приносить материал. И забирать деньги. Сто пятьдесят рупий за интервью. Помните, ничего не надо придумывать, не надо приукрашивать материал. Пишите прямо и честно. Анализ может принести столько же пользы, сколько и информация. Изображайте сочувствие. Постарайтесь вызвать их на откровенность. Гарантируйте конфиденциальность. Проявляйте академический интерес. Поощряйте исповеди на бумаге. Старайтесь вызвать у них доверие. Не увлекайтесь. Сто пятьдесят рупий за мужчину. Наличные сразу по получении интервью. Вы можете этим заниматься? Да, обратите внимание. Проявляйте всякий раз осторожность. Вы можете рассказать своему мужу, но не об этом. Только два человека будут знать, кто эти люди на самом деле. Вы и я. Хорошо, может быть, ваш муж. Если вы хотите, чтобы он знал. Я бы не советовала.

Физз пообещала, что позвонит через день с ответом.

«Ее величество» добавила:

— Помните, Физз, это серьезное исследование. Пусть вас не вводит в заблуждение тема. Просто думайте, что собираете информацию об особенностях размножения цикад.

Она замолчала на секунду, довольная этим сравнением. Затем строго улыбнулась и сказала:

— Вообще-то, это хорошо, это очень хорошо! Вот оно! Мужчины похожи на цикад — трут себя, трут себя все чертово время. Их постоянное трение напоминает жужжание цикад на заднем плане, которое длится всю их жизнь. Бедные маленькие цикады!

Этой ночью Физз провела свое пробное интервью со мной.

— Ты делаешь это?

— Да.

— Даже сейчас?

— Да.

— Да?!

— Да.

— Когда ты начал?

— В восемь лет.