От резкого холодного ветра прекрасная кожа Физз начала пылать. Ее правая рука лежала в моей руке, а левая была спрятана в куртке ярко-голубого цвета, надетой на ней. Она, как всегда, опьянябще пахла — свежей водой, мылом, лосьонами, «Мадам Рохас» и ею самой. Ее рот расплылся в счастливой улыбке, ее глаза были живыми. Такие прогулки шли ей на пользу. Если бы я посадил ее в такси, она бы завяла и умерла. Внезапно она посмотрела на меня и спросила:
―Но тебе нужны права?
―Получу, — пообещал я. — Когда я получу права на вождение автомобиля, я впишу туда и рикшу.
Превосходно, — сказала Физз, — и я заставлю их носить сари и заплетать волосы.
Мы всегда были уверены, что у нас будут девочки.
―Нет, пусть они носят волосы распущенными, — возразил я.
— Хорошо, — согласилась она, — но когда они запутаются, ты будешь их расчесывать.
―Все что угодно. Малышка, я сделаю все что угодно.
― Все что угодно?
― Все что угодно. Ради тебя, дорогая, все что угодно.
— Ты будешь управлять рикшей?
— Все что угодно.
— Гулять со мной под проливным дождем?
— Все что угодно.
— Никогда не будешь скучным?
— Все что угодно.
— Свозишь меня в Удайпур?
— Все что угодно.
— Будешь игнорировать все мои недостатки?
— Все что угодно.
— Напишешь «Травоядных»?
— Это тоже. И много-много другого.
Она озарила меня своей улыбкой.
— Я сделаю все что угодно, — запел я высоким голосом. — Ради! тебя, дорогая, все что угодно. Ради тебя, дорогая, все. Ради тебя… я пойду куда угодно. Ради твоей улыбки куда угодно. Ради твоей улыбки куда угодно. Ради тебя…
Это была старая песня из одного из наших любимых фильмов. Водитель, не нарушая ритма, оглянулся назад и сверкнул гнилыми зубами.
Физз улыбнулась ему и сказала:
— Сахиб думает, что он умеет петь.
Вечером мы отправились в первый ресторан, где мы ели вместе много лет назад. Это была маленькая подземная забегаловка в Семнадцатом районе под названием «Золотой дракон». Там больше никого не было. Здесь царила атмосфера упадка и мрачного настроения, которое всегда приходит вместе с ним. Мы не могли скучать и занялись едой.
Когда мы заплатили по счету, Физз сказала:
— Мы не приведем наших девочек сюда.
— Нет, — согласился я, — не приведем.
Утром нас ждал сюрприз. Транспортное средство, которое мой друг предоставил нам, чтобы перевезти наши вещи в Дели, оказалось грузовиком времен Второй мировой войны, переделанным в автобус. Его доставили из соседнего района, где он работал в маленьком городке в местной школе. Передняя часть автобуса напоминала слегка открытый рот, словно у него были проблемы с дыханием. Свежая краска — голубая — не могла скрыть его возраст. Толстые круглые покрышки без протекторов. Сиденья, рассчитанные на двоих, были расположены и вдоль узкого прохода.
Полковник осмотрел автобус, словно лошадь, обойдя вокруг и проверив бока. Он даже попробовал двери, открыл и закрыл их. Как будто открыл рот, чтобы осмотреть десны.
―У нас была парочка таких в полку в пятидесятые. Надежные парни. Они хорошо послужили Монти на Аламайне, — сказал он.
―Можно ли их выпускать на дорогу? — спросил я с надеждой.
―В музей, в музей, — ответил он, — их нужно отправить в музей.
Но в Индии все, что должно быть в музее, ездит по дорогам, пока не выйдет из строя. От идей до артефактов и зданий. Вообще-то, с людьми дело обстояло так же.
— Полковник-сахиб, довезет ли он нас до Дели?
Он задумчиво похлопал по бамперу автобуса и сказал:
— Должен, должен. Он прошел через всю пустыню в Северной Африке, правда?
Автобус, как мы вскоре обнаружили, был не таким уж анахронизмом. В отличие от парней, которые приехали вместе с ним. На вид они казались достаточно правильными. Сикхи среднего возраста с развевающимися бородами. Один, водитель, был старше другого и более седым. Они оба носили свободные тюрбаны и говорили на гортанном пенджабском языке. Сикхи были очень милы и предложили помочь с погрузкой.
Когда водитель поднял первую коробку, он спросил:
— Бы перевозите в Дели камни?
Я засмеялся и ответил:
―Нет, книги.
―Зачем? В Дели их недостаточно?
―Это наши личные книги, — я показал на коробки.
―Чтение книг — пустая трата времени, — сказал он. — Мой отец обычно говорил, что, вспахав одно поле, можно узнать о жизни больше, чем прочитав сотню книг. Он забрал меня из школы, когда я учился в пятом классе. Он говорил: если чтение книг дает тебе ответы, тогда почему эта чертова страна в таком состоянии? Все лидеры от Ганди до Неру прочитали тысячи книг.
— Это правда, — согласился я. — Не все книги преуспели.
— Только одна книга имеет значение. «Гуру Грантх Сахиб». И не нужно читать ее — можно просто слушать.
Его помощник, который был помоложе, сказал:
— Не трать время. Они больны. Те, кто читает книги, думают, что могут понять жизнь с их помощью. Скажи мне, сахиб, если ты прочитаешь сотню книг о курице, приготовленной в тандуре, ты сможешь ее попробовать на вкус?
Водитель похлопал его по спине и заорал:
— Вот именно! Ты ко всему приплетаешь курицу!
— Это был всего лишь пример, — улыбнулся помощник.
С их помощью мы погрузили наши пожитки. Коробки с книгами мы сложили под сидения, на них и между ними. Мотоцикл мы поставили в проход и привязали его к сиденьям, чтобы он не поехал.
Физз купила для полковника четыре книги о второй мировой войне Спайка Миллигана.
— Это своеобразное произведение о войне, дядя. Оно нравится мне, — сказала она ему.
Полковник смотрел с восхищенной улыбкой на яркие обложки, крутя их в руках. Затем они оба — он и его жена — сердечно обняли Физз. Он крепко пожал мою руку и сказал:
— Парень, ты не заслуживаешь ее, хорошенько за ней присматривай. Иначе старый полковник придет за тобой.
Мне казалось, что я всегда буду следовать этому совету.
Если бы они только знали, как все закончится!
Человек, который не внял совету.
Когда заработал двигатель, нам пришлось вцепиться в nepeкладины сидений. Так сильно трясло, что казалось, будто автобус собирался развалиться на части. Мы сидели во втором ряду прямо за водителем, а помощник — на единственном пеpeднем сидении рядом с ним. К счастью, спустя несколько минут сумасшедший шум стих, а звук двигателя перешел в терпимое дребезжание. Мы сидели и махали полковнику и его жене, пока водитель разогревал двигатель. Было семьдесят три градуса холода этим зимним утром, на полковнике был костюм с галстуком. Его борода была безупречно заплетена и сверкала. Миссис Полковник выглядела проще. Она была в цветастом платье и шали. В платье были широкие прорези для рук. Когда она поднимала руку, махая нам, я мог видеть ее толстые подмышки.
Водитель переключил передачу, и автобус подпрыгнул, словно кролик. Мы почти ударились лицами о переднее сидение. Мистер и миссис Полковник тоже отпрыгнули назад, и со страшным выхлопом черного дыма и дьявольским грохотом мы отбыли. Оба наши водителя поправили свои тюрбаны, которые сползли им на глаза.
Но во время путешествия трясло несильно. В основном потому, что автобус тащился со скоростью тридцать километров час. Водитель держался левой стороны и ехал медленно. Нас обгоняли все. Грузовики, автобусы, машины, мотоциклы, мотороллеры. Даже мопеды и трактора. Мы ехали слишком медленно даже для мальчиков на велосипедах, которые хватились за автобус и ехали, ничего не делая. Мы были достойны Гранд ранк роуд, величайшей артерии материка, по которой мы курсируем пятьсот лет истории. По большей части, очертя голову на сумасшедшей скорости.
Два сардара дружелюбно болтали, оборачиваясь только, чтобы убедиться, что с нами все в порядке. Первый час мы сидели на краю сидений, думая о том, как пройдет наше путешествие. Затем мы немного расслабились, когда утренний туман растаял мы выехали на относительно чистую полосу. Но облегчение длилось недолго. Внезапно, по гортанной команде водителя, помощник потянулся под наше сидение, достал красный грязный кирпич и протянул его водителю. Сикх наклонился и опытным движением снял свою правую ногу с газа и положил туда кирпич. Автобус чуть дернулся. Водитель положил обе ноги на сидение друг на друга. Затем он начал управлять автобусом одной рукой, а другой массировать свою ногу.
