– Мясо не жестковато? – спросила она лукаво.

– Что вы! – воскликнула Женя. – Ничего вкуснее в жизни не пробовала!

– Приходите, Женечка, почаще. У нас всегда что-нибудь вкусное на столе, – ответила Валентина Алексеевна.

– Непременно! – без всякого стыда заявила Женя. – Эти волшебные горшочки меня просто околдовали.

– Попей с нами чаю, мам, – предложил Матвей.

– Хорошо, – улыбнулась она, – а то я сама уже думаю, как бы к вам присоседиться.

Женя тоже улыбнулась, поймав ее взгляд.

– Вам, Женечка, покрепче? – спросила Валентина Алексеевна, разливая в чашки из заварника.

– Да. Я люблю крепкий.

На столе появилась ваза с конфетами. Все взяли по чашке и стали дружно дуть на горячую жидкость.

– А мы раньше в чай молоко добавляли, – сказала Валентина Алексеевна. – Когда Митя маленький был. А в пять лет его в детсаду заставили выпить молоко с пенками. После того случая Митя молоко на дух не переносит.

– Вот и правильно, – вставила Женя. – Чай лучше пить чистым, чтоб аромат был.

– Вы берите, берите конфеты, Женечка.

– Спасибо! У вас так хорошо. Я себя чувствую, будто к себе домой попала...

– Какая ты лиса хитрая, – сказал Матвей.

– Митя, ну нельзя же так, – расстроилась мама. – Что ты говоришь такое?

– А что я сказал? Ты посмотри на ее глаза. Она же в рай попала! А кому охота из рая уходить? Они ж, мама, там в общаге своей одними китайскими макаронами питаются и сырой водой запивают.

Валентина Алексеевна вздохнула, согласившись с сыном. Потом строго взглянула на него и сказала:

– Женечку теперь приводи к нам каждый день!

– Да я не против. Если она сама пойдет. Еще та ослица!

– Митя! – снова расстроилась мама. – Опять слова эти?

– Ничего, ничего, Валентина Алексеевна, я не обижаюсь, – сказала Женя, тихо хихикнув. – Один раз он даже неприличным словом меня обозвал. Он так шутит.

– Неприличным? – ужаснулась мать. – Митя! Ну как ты мог?!

Матвей только ухмыльнулся.

– Не беспокойтесь, Валентина Алексеевна, у нас с ним такая крепкая дружба, что никакие слова ей не помеха.

Воцарилось умиротворенное молчание. Затем Валентина Алексеевна принесла из комнаты семейный альбом и стала показывать фотографии маленького Мити.

– Он такой был шустрый в детстве! Да и сейчас... А вот тут мы в Евпатории снялись. Митя как увидел этого дельфина, так сразу на него и залез. А фотограф сразу подбежал: «Цветную карточку не желаете?» А у меня нос облезлый был, я не хотела, но Митя как приклеился к этому дельфину – и вот, снялись, память теперь осталась...

Женя увидела синее лучезарное небо, деревянного дельфина со смеющимся мальчишкой в желтых трусиках, белый пароход вдали – и ее неудержимо потянуло туда, на горячий песок пляжа. Она вздохнула, а Матвей сказал ехидно:

– Мы в мае ездили. Вода еще холодная была.

– А это мы к сестре моей в деревню ездили, – продолжала рассказывать Валентина Алексеевна, перевернув страницу. – Митя эту собаку совсем не боялся. Готов был прямо в миску к ней залезть.

– Мне ее так жалко было, – поделился воспоминаниями Матвей. – Она все время на цепи сидела. Цепь длинная, тяжелая, гремит при каждом движении.

– А на следующий день ты полез за петухом, свалился в крапиву и чуть не пробил коленку ржавым гвоздем! – тихо вскрикнула его мать.

– Было дело, – радостно ответил Матвей и подмигнул Жене.

Тут девушка вдруг вспомнила о том, что нагадала бабушка – про бубнового короля и его странную болезнь, – и спросила невпопад:

– А Матвей ничем в детстве не болел?

Валентина Алексеевна с пониманием отнеслась к необычному вопросу.

– Нет, это был абсолютно здоровый ребенок, – сказала она с гордостью. – Синяки и ссадины – не в счет. И в больнице он лежал всего один раз, с аппендицитом, где-то в восьмом классе.

– А сейчас? – уточнила Женя, покраснев.

Матвей с удивлением взглянул на нее.

– Я месяц назад под поезд попал, – сказал он серьезным тоном. – Обе ноги оттяпало... Вот, хожу теперь на протезах...

– Не слушай его, – улыбнулась мать. – Боже мой, Матюша, когда ты прекратишь эти свои шуточки? Женя хочет знать все о твоем здоровье, и ничего смешного в этом я не вижу.

Матвей буркнул:

– Я тоже.

Валентина Алексеевна вновь взялась за альбом.

– А вот это мы в Ростове снялись, в парке. Митя там в тире ослика выиграл.

Она показала на улыбающегося мальчугана с мягкой игрушкой под мышкой.

– Но вообще-то Матюша очень был ласковый, – вдруг сказала Валентина Алексеевна. – Он и сейчас подойдет, поцелует, скажет что-нибудь приятное – сразу на душе легко делается.

– Ну ладно, мам, – нахмурился Матвей. – Поздно уже. Я провожу Женьку до троллейбуса.

После этого Женя часто гостила у Грушевских, даже иногда оставалась у них ночевать, и всегда ее грело бескорыстное тепло, щедро излучаемое Валентиной Алексеевной.

В выходные Маринка улетала в Москву.

Женя пришла к ней в пятницу вечером, чтобы обсудить, как они собираются отмечать знаменательную дату в это воскресенье – двадцатилетие Жени, – и сразу заметила необычное. Глаза у подруги были какие-то таинственные и веселые. Оказывается, у нее уже был билет на самолет, а в понедельник утром она намеревалась вернуться поездом.

– Ни о чем пока не спрашивай, – сказала она.

– Надеюсь, в столицу так срочно ты ринулась не за подарком на мой день рождения? – усмехнулась Женя.

– С ума сошла? – засмеялась подруга. – Ты в моих планах даже близко не лежала...

– Спасибо. – Женя сделала насмешливый реверанс.

– Пожалуйста. – Последовал такой же реверанс в ответ.

– Ну хотя бы один-то вопросик можно? – взмолилась Женя, сгорая от любопытства. – Ма-аленький?

– Знаю я тебя с твоими маленькими вопросиками! – усмехнулась Марина.

– Не захочешь отвечать, можешь молчать как рыба, – чуть-чуть обиделась Женя. – Больно надо!

– Да ты хитрая, Женька, отвечай не отвечай – по глазам все ответы выведаешь... Ну ладно, так и быть. Спрашивай.

– Это парень?

Марина резко отвернулась, но Женя все же успела заметить искру в ее глазах. «Вот дуреха! Что она там надумала? Неужели нашла московского принца и решила круто изменить его судьбу? Умора! – Женя была уверена, что Марина и Принц – понятия совершенно несовместимые. – Но ведь по ее глазам ясно было, что все обстояло именно так! Значит, та самая любовь, которую Марина так ожесточенно отрицала, наконец пришла и к ней?..»

Но подруга, не поднимая глаз, буркнула:

– Нет, не угадала.

– Ну да, – кивнула Женя, – так тебе и поверила.

Марина безразлично пожала плечами и стала собирать сумку.

Через час Женя проводила ее до такси, девушки поцеловались, и Марина вложила подруге в руку ключ от своей квартиры:

– Можешь пожить эти два дня у меня. Ну пока!

И «Волга» умчала ее.

Женя чуть не подпрыгнула на месте. Все складывалось просто чудесно: свой день рождения она сможет отпраздновать вместе с Димочкой! Пожить с любимым два дня по-человечески, а не пускать его на десять минут под одеяло в общаге – что могло быть чудесней? И Женя, тихонько взвизгнув, как на крыльях, полетела к Диминому КПП.

Димку отпустили на удивление быстро. Уже через полчаса после звонка он вышел «на волю».

– Ура! – сказал он Жене в ухо. – Две ночи наши! А ты не наврала насчет квартиры?

– Зачем это мне врать? – засмеялась она. – Всю правду тебе сказала!

– И чья это квартира?

– Одной моей подруги. Она на выходные в Москву умотала.

– Что за подруга? Как ее зовут?

– А вот этого я тебе не скажу, – улыбнулась Женя. – Девушка она очень даже ничего. Еще ухлестывать начнешь...

Димка сделал страшное лицо.

– Мне нужна только ты, – сказал он, поцеловав девушку. – Никаких московских девушек мне не надо.

– Вот и хорошо.

Перед домом она попросила Диму забежать в магазин купить что-нибудь к столу. Холодильник у Марины хоть и не зиял пустотой, но квартира была не прибрана, на кухне стояла грязная посуда, и Жене хотелось хоть чуть-чуть навести порядок. А завтра они вместе пойдут по магазинам, накупят всяких вкусностей и устроят пир на весь мир!