– Между тобой и твоим парнем возникнет препятствие, – забормотала наконец бабушка. – Девятка пик острием вверх говорит о ссоре и слезах.

Жене стало душно. «Так и есть! Нам не суждено сыграть свадьбу!»

– Скорее всего, ты выйдешь замуж за другого. Вот, бубновый король. Ты его хорошо знаешь, вы дружите.

– Я выйду за другого? – насторожилась Женя.

– Да. Только с ним что-то не так: слева от него десятка пик – черная вещь. А справа – туз пик. Кажется, он чем-то болен. Чем-то болен... – Бабушка задумчиво уставилась на бубнового короля.

Женя совсем расстроилась: «За какого хворого я выйду замуж? Все знакомые здоровы...»

– Чем же он болен? – тихо спросила Женя.

– Да не могу понять, вроде и болен, а вроде и нет. Под тузом пик – шестерка бубен.

– А это что значит?

– Это счастливая карта. Она говорит, что болезнь ничуть не заботит короля.

– Как же так?

– А вот так. Карты не врут, но и толком сказать не могут, поэтому понимай как хочешь. Но одно точно: любви тебе в ближайшее время не видать как своих ушей: червей – ни одной карты, вот только валет, да только он связан с восьмеркой треф – будет неприятный pазговоp.

– С кем неприятный pазговоp, с бубновым королем?

– С кем же еще! И туз пик острием вниз лег – что-то серьезное неприятно поразит или оскорбит тебя.

И вдруг что-то будто стукнуло Женю по темени: «Матвей».

Кто не видел ночного Краснодара в конце зимы, тот не поймет, какие чувства овладевали дружинниками, когда они, шагая по Кубанской набережной, любовались отраженными в черной реке огнями города, принюхивались к прохладному ветерку и прислушивались к плеску воды под бетонным парапетом.

– Окунь ходит, – поведал Матвей. Такой он был человек – никогда не знаешь, когда говорит правду, а когда насмехается над невежеством собеседника. – Сейчас в рыбном царстве легкий моцион перед сном. Все нормальные рыбы подплывают к поверхности и глотают воздух.

– А ненормальные? – спросил Загубный.

– А ненормальные сейчас положили голову на подушку и дрыхнут, – усмехнулся Матвей.

В это дежурство Махмуд Загубный навязался к Жене и Матвею третьим. Обычно он ходил в паре с Гришей Неумко, но Гриша почему-то не явился, и Грушевский разрешил Махмуду патрулировать с ними. Женя догадывалась, почему Махмуд присоединился к ним: он хотел отбить ее у Матвея. Она давно заметила, что нравится парню. Вообще-то его настоящее имя было Сигизмунд. Он коллекционировал зажигалки и любил эффектно давать прикурить, вот студенты и прозвали его так – по фильму «Белое солнце пустыни», где звучит знаменитая фраза «Махмуд, поджигай!».

– Значит, мы нормальные рыбы, – сказал Махмуд, он попытался ухватить Женю под локоть, но девушка снова ловко увернулась.

– Нет, мы – самые ненормальные из всех, – ответил Матвей, и Женя мысленно улыбнулась, потому что знала наперед, что он скажет дальше. – У тебя деньги есть?

Махмуд высокомерно улыбнулся:

– У меня всегда есть деньги. А в чем дело?

– В том, – продолжал Матвей, не моргнув и глазом, – что мы с Женькой познакомились с одним типом... чистокровным иностранцем... В прошлое дежурство он к нам подошел и спросил, как пройти на улицу Рэд. И угостил Женьку жвачкой...

– Рэд? Что за улица такая? – недоверчиво спросил Махмуд.

– Улица Красная, дубина, – усмехнулся Грушевский. – Иностранец же! По-нашему ни бе ни ме.

– А-а-а... Ну и дальше что?

Матвей хитро покосился на напарницу:

– А потом этот тип предложил Женьке поехать с ним в этот... в этот... Да как его? Женюра, куда звал тебя этот черномазый?

Женя вздохнула, не зная, то ли начать подыгрывать Матвею, то ли прервать этот бесцельный треп.

– В Нигерию, – бросила она. – Только я с ним не поеду.

Махмуд посмотрел на них недоуменным взглядом и спросил:

– А деньги тут при чем?

– При том, что мы сейчас купим по бутылке пива в честь несостоявшегося Женькиного отъезда, – улыбнулся Матвей. – Давай выворачивай карманы, не скупись.

Махмуд молча протянул Матвею десятирублевую купюру. Видно было, что он не понимает, пытаются ли его разыграть или говорят серьезно.

Дружинники без эксцессов прошли всю набережную, свернули на улицу Буденного, миновали университет физкультуры и спорта, и на улице Красной Женя обратила внимание на прошедшую мимо нервную женщину, толкавшую перед собой детскую коляску с разноцветными погремушками на резинке. Лицо у женщины было каким-то неприятным, угловатым, а на голове был грязный пуховый платок. Было что-то странное в том, как она везла коляску – будто управляла броневиком, готовая в любую минуту открыть огонь на поражение.

– Чокнутая, – сказал Матвей, оглянувшись.

Все трое проводили женщину подозрительным взглядом и пошли дальше.

У продуктового магазина ребята остановились.

– Ну вот, почти половину пути отшагали, теперь можно по бутылочке хряпнуть, – сказал Матвей. – Ждите меня здесь.

Он зашел в магазин, а Женя взяла Махмуда под руку и, как настоящая язва, подтянувшись на цыпочках, шепнула ему на ушко:

– А вот если бы ты замуж меня позвал...

Махмуд растерялся. Пока он стоял, недоуменно хлопая ресницами, Женя разглядывала Снегурочку на стекле магазина, которую почему-то до сих пор не смыли.

– Слушай, ты на самом деле кто? – спросил Махмуд.

– Я Женя, – ответила девушка. Ей было весело. В эту минуту она вдруг подумала о Диме. «Где он сейчас? Что делает? Вспоминает ли о своей Еве? Ну хоть иногда?»

Еще она представила, как вытянется лицо Махмуда, когда он узнает, что его деньги пошли не на пиво, а на банку пепси. Он и не в курсе, что для Матвея спиртное во время несения службы – табу. «Ну что ж, – усмехнулась Женя, – в следующий раз не будет охоты ходить вместе с нами!»

– А я думал, ты...

Махмуд не успел договорить. Девушка так и не узнала, что он о ней думает, потому что в следующий миг в дверях магазина громко запричитала женщина:

– Ребеночка увезли! Где мой ребеночек? Кто-нибудь видел коляску с ребеночком? Синяя коляска со слоном и с погремушками.

Женю как молнией ударило: у той коляски на боку был нарисован забавный слоненок...

Из дверей магазина выскочил Матвей. Он быстро подошел к женщине, поговорил с ней, и его глаза загорелись.

– Махмуд – к телефону! – приказал он. – Звони в милицию. Давай приметы той психички с коляской. А мы – за ней.

Он схватил Женю под локоть, и они рванули по улице в ту сторону, где видели женщину в пуховом платке. А растерянный Махмуд поплелся искать телефон.

– Куда она пошла? – спросил на бегу Матвей. – Ты не запомнила?

– Кажется, она свернула в проулок в сторону Красноармейской, – отозвалась Женька.

– Покажешь где.

Женя и сама толком не помнила. Кажется, там был киоск...

Они добежали до киоска, и девушка остановила Матвея:

– Надо у людей спросить. Точно не помню, но, кажется, где-то здесь.

На скамейке сидело несколько человек. Матвей, поправляя на ходу повязку, подошел к ним.

– Вы женщину не видели с коляской? Странная такая, в пуховом платке.

– Туда пошла, – махнул мужчина. – И правда странная. Озиралась вокруг, точно украла что-то. А что случилось?

– Вот ребеночка этого и украла. С коляской вместе.

Мужчина присвистнул, а женщина на другом конце скамейки ойкнула.

Дружинники бросились во дворы в указанную сторону.

– Подбери какую-нибудь палку, – посоветовал Матвей. – Эти шизофренички бывают очень сильными. Если что – лупи прямо по башке, не бойся. Потом скажем, что она нам хотела горло перегрызть. Самооборона!

Женя поискала на газоне, но ничего подходящего не попалось. На обочине подобрала увесистый обломок кирпича и побежала за Матвеем.

Здесь было темно, дворы освещались только окнами жилых домов. Кое-где в темноте вспыхивали огоньки сигарет. На скамейках у подъездов – неясные силуэты.

– Вы женщину не видели с коляской? – громко спросил Матвей.