– А ты кто такой? – отозвались из темноты.

– Из милиции! Она украла ребенка.

– Ни фига себе! – присвистнули невидимые голоса. – А не врешь? Туда она пошла – вон там... у трансформаторной будки, там и свернула. Дворами на Красноармейскую пошла. Там самый короткий путь.

– Спасибо!

Они понеслись дальше. За трансформаторной будкой Матвей налетел на что-то и выматерился. Женя в первый раз услышала от него такое.

– Вот она! – крикнул он.

– Где?

– Да коляска. Черт! Пустая. Забрала ребенка, а коляску бросила.

Дружинники растерянно заозирались вокруг. И вдруг Женю прошиб холодный пот – в трех шагах от нее в кустах стояла фигура с белым свертком в руках... Женя дернула Матвея за рукав. Когда он повернулся, фигура уже исчезла.

– Женщина! – закричала Женя. – Остановитесь немедленно!

В кустах захрустели ветки. Матвей ринулся туда.

– Обходи слева! – крикнул он.

Женя обежала кусты с левой стороны и увидела ее. Женщина неслась в сторону подъезда, держа сверток на боку, словно это было полено. Вдруг воздух прорезал громкий плач грудного ребенка.

– Ах, мерзавка!

Женю обуяла дикая злость, и она, напрягая все силы, рванула вперед. Но тут из кустов выскочил Матвей, и они столкнулись.

– Куда ж ты! – простонал он, схватившись за лоб. – Аж искры из глаз посыпались!

– Потом дашь мне сдачи, – парировала Женя, подбирая выпавший из рук кирпич. – Она скрылась в том подъезде. Бежим!

Они влетели в подъезд пятиэтажного дома и замерли, прислушиваясь. Подъезд был освещен тусклыми лампочками, и здесь дружинники почувствовали себя намного уверенней. Минутная задержка у кустов дала воровке фору – звуки торопливых шагов доносились откуда-то с третьего этажа. Иногда эти звуки дополнялись тихим придушенным рыданием ребенка.

– Никуда не денется, – шепнул Матвей, с трудом переводя дыхание. – Пошли не спеша.

– Нет! – сказала Женя. – Она зажимает ребенку рот. Если мы не поспешим, он задохнется.

Они бросились вверх по лестнице.

«Вот это да! – промелькнуло у Женьки в голове. – Настоящая погоня!»

Потом она и не вспомнила, сильно ли колотилось у нее сердце. Наверное, все же сильно колотилось. Но больше всего в девушке колотилось желание скорее схватить мерзавку, вырвать из ее рук ребенка и посмотреть воровке в глаза: «Ведь ты же женщина! Что ж ты делаешь? Неужели нет у тебя никаких материнских чувств?!»

Внезапно лязгнул замок, и на площадку упала полоса яркого света. Дорогу участникам погони перекрыл громила лет тридцати с портсигаром в руках. Он поставил ногу на перила лестницы и с интересом посмотрел на кирпич у девушки в руках.

– Минутку! – сказал громила тоном человека, которому люди ниже ростом привыкли подчиняться. – Кто такие? Вы здесь не живете.

– Мы преследуем воровку, – ответил Матвей и, сбив ногу мужчины ударом своей ноги, показал громиле корочки.

Тому такое поведение незнакомца совершенно не понравилось. На удостоверение он даже не взглянул.

– Никакой воровки тут нет, – сказал он и толкнул Матвея своей широченной грудью. Матвей едва удержался, чтобы не скатиться вниз по ступенькам.

– Она пробежала наверх! – ответил он, скрипя зубами от злости.

Громила закинул в пасть сигарету, закурил и угрожающе процедил:

– Вали отседа, пока цел! И шалаву свою забери.

Зря он так сказал. Хоть положение Матвея и было невыгодным – стоял на две ступеньки ниже громилы, – но он с такой силой въехал верзиле головой в пах, что тот, сказав «и-ий-их!», переломился пополам.

– Бежим! – крикнул Матвей.

Они рванули дальше.

– Су-у-уки! – пропищали им вслед.

Дружинники добежали до площадки на пятом этаже и в недоумении посмотрели друг на друга. Либо воровка жила в этом доме и, воспользовавшись заминкой с громилой, неслышно скрылась в одной из квартир, либо...

– Чердак! – воскликнул Матвей. – Она там!

На чердачном люке не было замка. Матвей поднялся по железной лесенке и приподнял крышку люка. Потом он сделал знак, чтобы Женя не шевелилась, и прислушался.

– Здесь она!

Он с силой отбросил крышку и ступил на чердак. Девушка полезла следом.

На чердаке было совсем темно и пахло мышами. Женя нащупала Матвея и, дрожа всем телом, ухватилась за его одежду. Так, держась друг за друга и осторожно ступая по заваленному каким-то хламом полу, они двинулись в темноту. Тут Женя и сама услышала плач ребенка где-то впереди. «Молодец Матвей! Мы возьмем эту гадину!»

К ее лицу прилипла паутина, и Женя чуть не завизжала, представив, как паук с мохнатыми лапками забирается к ней в волосы. Содрав паутину, она еще крепче прижалась к Матвею.

– Тихо, – шепнул он. – Ей нас хорошо видно. Давай отойдем от люка подальше.

Они прошли еще немного, и вдруг впереди раздался железный скрежет, потом что-то загремело, и над головой забарабанили торопливые шаги.

– Стерва! – выругался Матвей. – На крышу выбралась!

Женя похолодела:

– С ребенком?!

Вдруг сзади раздался рык:

– Эй вы, твари!

Девушка в страхе обернулась. В проеме люка торчала голова громилы. «Час от часу не легче! Еще этого придурка тут не хватало. Наверное, он пришел отомстить за свою поруганную честь...» – подумала Женька, но ее размышления прервал плач ребенка.

– Он здесь! – сказал Матвей.

Парень оторвался от девушки, и она почувствовала себя совсем неуютно: впереди чернела страшная темнота с пауками, а сзади из люка выползал громила – этот тупица мечтал задержать хулиганов, и вряд ли его что-то могло остановить...

Плач раздался ближе. Женькины глаза стали привыкать, и вот она увидела светлое пятно, которое приближалось к ней. Верзила сзади тоже приближался. Но Матвей оказался быстрее. В руках у него был плачущий сверток. Матвей обогнул девушку и подошел к громиле.

– Держите!

Верзила растерянно ухватил ребенка.

– С минуты на минуту здесь будет милиция. Ей и передадите, – спокойно сказал Матвей. – И скажете, что мы преследуем воровку на крыше. – Уже подойдя к Жене, он обернулся и добавил: – И простите за тот удар. Как видите, у меня не было выбора.

Здоровяк ничего не ответил – с ребенком на руках он был совершенно беспомощен.

– Бежим! – Матвей тронул напарницу за плечо. – Ты в детстве по крышам лазила?

– Приходилось, – соврала Женя.

Он взял ее за руку, и через минуту они очутились перед открытым чердачным окном. Матвей подтянулся и вылез на крышу, потом протянул руку и помог девушке. Женя дрожала, как в лихорадке, а ее лицо обдувал ветерок.

– Вниз не смотри, и тогда все будет хорошо, – посоветовал Матвей. – Стой тут, держись за раму. Если нужно будет, я тебя кликну. – Он посмотрел на нее и поспешно добавил: – Но, скорее всего, управлюсь без твоей помощи.

– М-матюша... – проговорила Женька, заикаясь от страха. – Не ходи. Ребенка м-мы спасли.

– Ну уж нет, – ответил парень. – Я эту стерву посажу в психушку!

Он ступил на ржавое железо, осторожно поднялся на самый верх крыши и, балансируя, побежал по коньку. Крыша была двускатной, хотя не очень крутой, но если Матвей поскользнется...

Женя отвернулась и прислонилась лбом к холодному стеклу. «Пятиэтажный дом! Ведь это такая высота! Зачем он побежал? Медаль хочет получить? А как же я?»

Девушка почувствовала внезапную слабость в руках. Нет, она не сможет простоять тут и двух минут, это выше ее сил! Женя решила вернуться на чердак, но, вспомнив громилу и особенно пауков, прикусила губу.

Стоять без дела и чего-то ждать было не в ее характере. Она посмотрела вниз и определила, что по периметру крыши шло невысокое ограждение из железных прутьев. Хоть какая-то страховка! И девушка решилась. Поставив ногу на железное покрытие, сделала один шаг – вроде идти можно. Главное не зевать. Железные листы в месте стыка имели довольно высокие бортики, за которые можно было запросто зацепиться. Кое-где железо вообще было вздуто пузырем, эти пузыри с леденящим душу грохотом прогибались под ногами, и тогда Жене казалось, что она сейчас провалится прямо на голову громиле.