- Мы - Колдуны, нас должны все уважать, - заносчиво проговорила Арника, - Мы должны вмешаться.

- В словах обеих моих сестер по ордену есть зерно здравого смысла, - заметил Юн, - И человечность, и гордость могут призвать нас к участию в делах мирских. Но главное не в этом. Пора взглянуть вокруг и понять, что орден уже не может быть прежним. Мир меняется. И если мы не будем меняться вместе с ним, мы исчезнем, отойдем в область легенд, как Старые Волшебники с их наивной верой в непреложность доброго волшебства. Люди набирают силу, влияние волшебства слабеет. Жизнь в Дивном Крае может пойти по пути техно-магии, как в том мире, откуда пришел Элиа Рассказчик. Если не ограничить власть королей с их армиями и тягой к завоеваниям, чародеи окажутся не у дел. Кому, как не Великим Колдунам держать эти силы под контролем? Мы должны вмешаться.

Когда Восточный Колдун говорил, в голосе его не осталось ничего детского и наивного. Тщеславие, легкомыслие, юношеская живость исчезли. Во всем облике Юна проступило нечто зрелое и умудренное опытом. Его речь произвела на собравшихся еще большее впечатление, чем слова Иррага.

- Ты говоришь серьезно, мой восточный собрат? - с удивлением промолвила Южная Колдунья после небольшой паузы, полной замешательства.

- Как никогда, - кивнул Юн с по-прежнему серьезным видом.

- Твой учитель говорил с тобой об этом? - спросила Адиари.

- Нет, таково мое собственное мнение, - ответил Восточный Колдун.

Опять воцарилось молчание. Наставники обменялись изумленными взглядами, Колдуны вновь переглянулись. Все взгляды обратились на главу ордена.

- Твои слова новы для меня, Юн из Китара, - промолвила Южная Колдунья, помолчав с минуту, - Мне надобно время, чтобы обдумать их. Но не сомневаюсь, мысли, пришедшие тебе на ум, тоже часть наступившего тревожного времени. Мы еще поговорим о том, что ты сказал. Пока же воспользуемся приглашением госпожи Арлы и приступим к трапезе. После мы все будем готовиться в путь. Завтра утром нас ожидает дорога.

Южная Колдунья поднялась с кресла.

- В последний раз напоминаю вам о тайне, в которой издавна проходили собрания нашего ордена. Те, кто посвящен и те, кто дал клятву молчания, должны и впредь хранить тайну. Все, что говорилось здесь, да не прозвучит за пределами этой комнаты.

Произнеся эту принятую уставом формулу, она обвела всех взглядом со своего возвышения и поклонилась собравшимся, давая знать, что совет окончен. Колдуны встали со своих мест. Все присутствующие в свою очередь низко поклонились Южной Колдунье и направились к выходу.

- Но, - опять начал Ирраг.

Южная Колдунья лишь покачала головой в ответ с легкой улыбкой на устах, давая понять, что ее решение останется неизменным. Ирраг откинул с лица капюшон и бросил на стеклянный потолок взгляд, исполненный досады.

- Мы посовещались, и я решила! - раздраженно проворчал он, - Ох уж эти Великие Колдуны! Никого и никогда не слушают.

Он нахмурил брови, и под потолком грянул гром.

Зимний день угасал. Красные полосы заката в небе над горами становились малиновыми, лиловыми и бледнели, уступая место хрусталикам звезд и прозрачно-бледному лунному диску. Длинные тени ложились на склоны горных хребтов, сияние снегов гасло и дневные звуки стихали в чистом холодном воздухе. Эльф с короткими и не по-эльфийски кудрявыми белокурыми волосами сидел в кресле у окна и задумчиво глядел на эту картину, открывавшуюся ему из башни замка Аструма. Перед ним на маленьком столике орехового дерева стоял письменный прибор и лежала стопка листов пергамента. "Высокочтимый господин гроссмейстер..." было выведено сверху на одном из листов с многочисленными изящными росчерками и завитушками.

- Высокочтимый гроссмейстер, - прочитал эльф, оторвавшись от вида из окна, и продолжил, как бы проговаривая дальнейшее содержание письма, - Ну и камень повесил ты мне на шею. Я вовсе не хочу ехать к Генимар. Она видит всех насквозь и сразу поймет, что никакой я не эльф, а подлый лукавый демон, который однажды чуть не угробил тебя в лесу Забвения, подослав к тебе целую орду гоблинов. Если бы не этот мой должок перед тобой, никакие бешеные кони не занесли бы меня в логово твоей эльфийской гадалки.

- Да брось ты, все обойдется, - успокаивающе промолвил Восточный Колдун, услышав невеселые слова кудрявого эльфа, - Я наложу на тебя скрывающие чары, и ты проникнешь в Парладор не узнанным, как в прошлый раз, когда зачаровал себя сам. Только, я очень тебя прошу, попридержи язык, чтобы твои разглагольствования не услышал воин.

- Как скажешь, - вздохнул эльф и взялся за перо, - Госпожа Тар похвалялась за вечерней трапезой, что ты выказал много решительности и мудрости на Сборе. Но суждения твои были весьма оригинальны. Оригинальнее даже, чем проделки Гвендаля. Правда, она не уточнила, что именно ты там говорил. Может, поделишься?

- Как бы не так! Все, что говорится на Сборе - это тайна, - важно возразил Юн, который. сидя на диване, укладывал свой дорожный рюкзак, - Между прочим, мне на тебя поступила жалоба от Западной Колдуньи. Эта мымра Арника говорит, ты вел себя с ней дерзко. Пялился, говорит. Правда это?

- Не пялился, а смотрел, - спокойно возразил эльф, - Мне было интересно ближе посмотреть на ту, кого я так давно не видел.

- Ты виделся с Арникой прежде? - удивился Колдун, заталкивавший в рюкзак шарф и рукавицы.

- Однажды, - саркастически усмехнулся эльф и прищурил серые глаза, словно хотел вглядеться в давние воспоминания, - Я был в зеркале Алаоры, которое тогда висело в школьной портретной галерее. Я протянул руку, и Арника положила мне на ладонь красный колдовской камень. Потом я отдал камень Темной госпоже, и больше не виделся с Арникой.

Рюкзак Восточного Колдуна упал на пол, и все вещи из него рассыпались.

- Этого не может быть! - шепотом вскричал Юн, уставившись на собеседника во все глаза, - Надо немедленно рассказать Арле!

- Как? - возразил эльф, - Ты, вёльва, Южная Колдунья велели мне скрываться. Выдать Арнику, значит, рассказать и обо мне.

- Нельзя, - решительно покачал головой Восточный Колдун.

- Ну а кроме демона, которого нужно прятать, подтвердить мой рассказ некому, - заметил эльф, пожал плечами и снова склонился над письмом.

Восточный Колдун в растерянности воззрился на рассыпанные по ковру пожитки из рюкзака.

- Но эту историю нельзя так оставить. Арника предала светлую сторону, и об этом все должны узнать, - заметил он.

- Госпожа Моина околдовала ее, подчинила себе ее разум и волю. Девчонка не знала, что делает, хотя она, конечно, скверная девчонка, - объяснил мнимый эльф и окунул перо в серебряную чернильницу, стоявшую перед ним.

- Что случилось однажды, может повториться и дважды, - встревожено нахмурился Юн и, забыв об упавшем рюкзаке, присел на диван, - Арника скоро станет полноправной Колдуньей Запада, и тогда никто с ней не совладает. Она может стать изменницей, как Каспиэн.

- Западные Колдуны, они такие, - усмехнулся эльф, - Ладно, чародей, я знаю, как нам поступить. Я напишу Арле анонимный донос. Как твоему папаше, когда мы проезжали через Китар во время наших нумарских странствий.

Восточный Колдун вскочил с дивана.

- Так это ты выдал меня отцу? - вскричал он, - Как ты мог?

- Ох, прости, - смутился эльф, - Я забыл, что ты не знаешь об этом.

Щеки молодого Колдуна вспыхнули от возмущения.

- Ну ты... Какой же ты... - растерянно пробормотал он, снова опускаясь на диван, потом задумчиво потер подбородок и добавил уже не так рассержено, но серьезно и с тревогой, - Знаешь, твое признание навело меня на мысль. Опасность может подстерегать там, где мы меньше всего ее ждем. Пиши свой донос госпоже Арле, и не забудь чиркнуть пару строк Южной Колдунье. Она тоже должна знать.

Эльф кивнул и достал из стопки пергаментов чистый лист. Восточный Колдун подпер руками свою вечно взлохмаченную голову и нахмурил брови.

- С этой минуты я не успокоюсь до тех пор, пока мы не догоним в пути Элиа и Кадо и не въедем вместе в Парладор, - промолвил он, - Я не усну спокойно, пока не увижу Генимар.