Камера остановилась на кабинке, где спрятался первый дроид. Дверь кабинки была слегка приоткрыта.

Объектив камеры оценивающе сузился.

Эван Чан плотно зажмурил глаза и снова открыл их. Второй дроид не исчез.

Пилот еще глотнул „Летаргии“.

Дроид-охранник крадучись — иначе не скажешь — подъехал к подозрительной кабинке. Это была стандартная универсальная кабинка с унитазом, писсуаром, щеткой и всасывающей сливной системой. С величайшей осторожностью маленький дроид-охранник выдвинул металлическую лапу, беззвучно ухватился за задвижку и быстро приоткрыл дверь.

Зажегся свет, и маленький дроид заерзал взад-вперед, сосредоточенно гудя и бибикая. Скосив глаза, Эван наблюдал за этой сценой в зеркале. Дроид нацелил камеру на пол кабинки. Она была пуста.

После секундного колебания дроид въехал в кабинку; и в этот момент Эван уловил в зеркале какое-то движение. Первый дроид бесшумно всплыл над дверью кабинки.

Послышался испуганный визг и бормотание — в основном от дроида-охранника, но Эван явственно услышал и свой голос. Первый дроид тихо опустился на пол перед дверью. Теперь дроиды поменялись местами: дроид-охранник в замешательстве ездил по кабинке, а дроид-беглец перебрался в общий зал.

Дроид-беглец выдвинул крохотные манипуляторы. Щеколда на двери кабины захлопнулась с громким треском, похожим на выстрел из бластерного ружья, затем как-то сверхъестественно завизжала, словно транспаристальной прут кто-то завязал узлом.

Дроид-охранник негодующе завопил и заколотился о дверь. Кафельные стены осветились разноцветными вспышками. А дроид-беглец издал еще более жуткий звук: странный глухой кашель, абсолютно немашинный… что-то вроде смеха ковакианского примата, доносящегося из бочки.

После этого Злой Р2, как обозвал его Эван, развернулся и неуклюже выехал из помещения.

Эван посмотрел на содрогающуюся дверь кабинки. Прислушался к разъяренным воплям запертого дроида-охранника. Затем трясущимися руками достал бутылку „Красной летаргии“ и до капли выпорожнил ее в раковину, поклявшись больше никогда в жизни не притрагиваться к этому пойлу.

Вентресс засекла джедайскую группу, как только та вышла из гиперпространства. "Последний шанс" был оснащен лучшим оборудованием, которое мог предоставить Геонозис, в том числе прототипом "алмазного бура" — славные ребята из "Объединенных электронных систем Карбанти" даже не подозревали, что чертежи этого устройства были похищены. "Алмазный бур" был разработан для нейтрализации маскирующего эффекта гиперпространства, чтобы вражеский корабль не мог внезапно материализоваться посреди флота, как песчаная пантера, прыгнувшая с дерева на стадо беззащитных травоядных. Прототип "Карбанти" действовал подобно сейсмографу, фиксируя рябь впереди корабля, разрывающего пространственно-временной континуум перед выходом из гиперпространства. Упреждение обычно не превышало пяти секунд, но эти секунды могли означать жизнь или смерть.

А если поставить "алмазный бур" на такой быстрый и смертоносный корабль, как "Последний шанс", которым управляет пилот еще более быстрый и смертоносный, ситуация изменится коренным образом; продолжая метафору, можно сказать, что незадачливая пантера прыгнет прямо на заостренный кол.

Позади последней планеты Иторианской системы пространство-время начало утончаться; вздулось пузырем; порвалось. Словно капля воды, конденсирующаяся на холодном стекле, через зазор в обычное пространство вышел первый республиканский истребитель. Асажж узнала в нем вооруженный сторожевик типа "Тавья" от "ХКД" [17] с дополнительной торпедной установкой под брюхом. Игнорируя тактический компьютер и целеуказатель, она осторожно потянулась к сторожевику Силой, заключив его в объятия, словно любовника. Она увидела, как глаза пилота расширились от ужаса; почувствовала прилив адреналина, когда в его кабине завыла сирена, и липкий пот вокруг губ.

— Последний шанс выпить, милый, — прошептала она. — Бар закрывается.

В безмолвной пустоте космоса полыхнули лазерные пушки, и сторожевик разлетелся на куски, словно головка дантуинского одуванчика.

Асажж всегда поражало то, насколько незаметна смерть в космосе. Нет воздуха, и не слышно ни грохота взрыва, ни предсмертных криков. Даже в Силе конец одной жалкой жизни почти никак не отразился: пилот умер тихо, без воплей. Его образ в Силе мигнул и погас, как свеча на ветру.

Эскорт Йоды хорошо знал свое дело. Еще два сторожевика материализовались в обычном пространстве. Они мгновенно прочитали ситуацию и открыли огонь из передних орудий. Сторожевики промчались справа и слева от Асажж, в сторону солнца.

"Последний шанс" метнулся вверх, кувыркаясь между острыми потоками смертоносного света из лазерной пушки левой "Тавьи". Та, что справа, выпустила две самонаводящиеся протонные торпеды, скорость которых почти вдвое превышала скорость "Последнего шанса".

Асажж мгновенно дернулась вбок и развернулась, чтобы торпеды потеряли скорость на повороте. Чем больше она будет сбивать прицел, тем сложнее им будет повторять ее курс. Асажж чувствовала бездумную работу крохотных компьютеров наведения, без устали пересчитывающих углы перехвата с каждым ее поворотом и "бочкой"; она громко расхохоталась, преследуя по спирали первый корабль, который несся вглубь системы.

"Алмазный бур" вспыхнул, и спустя мгновение приборы сообщили Асажж, что из гиперпространства выходит вооруженный курьер типа "Селтая". Мастер Йода прибыл.

Асажж быстро нагоняла первую "Тавью". У Йоды имелась лазерная турель, которую старый джедай вполне мог задействовать, развернув против хода корабля, но он и близко не имел шанса попасть в нее.

В удачный день Асажж Вентресс могла пробежать между каплями дождя, не намокнув. А любой день, когда представлялся шанс доставить хозяину поджаренную зеленую голову Йоды, был, без сомнения, удачным.

Пилот "Тавьи" внезапно прекратил стрелять и во всю прыть помчался к первой планете системы — безжизненному замерзшему куску камня, который язык не поворачивался назвать даже луной; иторианцы соорудили там внушительную автоматическую батарею, которая должна была отгонять непрошенных гостей. Пилот рассчитывал укрыться под защитой больших пушек.

Трюк, конечно, не сработает — "Шанс" слишком быстр. Он должен это понимать. Приборы ему скажут. Нет, он попробует что-нибудь другое… Вопрос только — вверх или вниз? Он не может просто остановиться. Асажж задействовала Силу, словно еще один "алмазный бур", и стала прощупывать намерения пилота "Тавьи".

Вниз.

Он резко нырнет к поверхности луны, надеясь, что ее выстрелы пройдут выше. Асажж чувствовала, как бешено колотится его сердце; как он заставляет себя ждать, ждать, не нырять слишком рано.

Парой выстрелов она слегка подпалила ему крылья — просто для того, чтобы он дернулся.

Вот он, нырок! Стремительный бросок вниз, сокрушительные десять g. Даже скафандр не мог полностью защитить его от перегрузки. Асажж чувствовала, что пилот на грани обморока.

Это было бы даже милосердно.

Сгустившаяся кровь затуманила сознание противника и помешала ему заметить, как "Последний шанс" подрезал его снизу и стремительно метнулся вверх. Полубесчувственный, пилот не понял, что Асажж, предугадав его маневр, уже промчалась под ним. Своим расфокусированным взглядом он не увидел крохотный предмет, летевший следом за ней.

Протонная торпеда, следуя новым курсом перехвата, врезалась прямо в брюхо "Тавьи" и взорвалась. Корабль треснул, как яйцо, разбрызгав белок и окровавленный желток. Еще один огонек мигнул и погас.

Йода, наверное, тоже это почувствовал.

"Тавья", которая выпустила в Асажж торпеды, отворачивала в направлении мастера Йоды. Асажж играючи взорвала и ее, и в этот момент из гиперпространства вышел последний из четверки сопровождавших Йоду сторожевиков.

Трое долой, остается один, а затем настанет очередь самого мастера.