— Это было впечатляюще, — прошептала Лазутчик. — Это здорово, наверное — уметь внушать людям любые мысли.

— Это бывает очень полезно, и… — Он вдруг замолчал, и улыбка исчезла с его лица.

— Что такое? — спросила Лазутчик. — Ой… а мы никого не потеряли?

В переполненном холле космопорта стандартному модулю Р2 легко скрыться. Во-первых, благодаря небольшим габаритам. Высотой всего один метр, Р2 может быстро затеряться в плотной толпе людей, чагриан, гранов и прочих гуманоидов. И, помимо небольшого физического роста, этот дроид не обладает значительным „психологическим размером“. Для разумного органического существа другое разумное органическое существо представляет огромный интерес: будет ли это новое существо для него другом или врагом, поможет или причинит хлопоты, подставит его или займет ему очередь за стим-кафом? А вот дроиды в сознании среднестатистического обывателя занимают примерно такое же положение, как, скажем, сложные и интеллектуальные бытовые приборы — программируемый комбайн для приготовления пищи или „умная“ кровать. Для гуманоида любой дроид — если это не боевой дроид, который идет на него, стреляя из лазерной пушки — ничем не примечателен.

Зато дроиды видят друг друга „в натуральную величину“.

Вот почему так получилось, что один маленький Р2, выкрашенный в серые заводские тона, совершенно незамеченным проталкивался сквозь плотную толпу в вестибюле „Дельта“ космопорта имени канцлера Палпатина, несмотря на тот факт, что он постоянно врезался в перила, стены и фонтаны… как будто вместо сенсоров и точного компьютерного мозга им управлял некто взвинченный, сердитый и все больше теряющий терпение из-за того, что ему приходится смотреть на мир через четыре крохотные дырочки.

Также это могло объяснить то примечательное обстоятельство, что, несмотря на всеобщее равнодушие, этого дроида довольно упорно преследовал другой дроид, выкрашенный в малиновый цвет Республики. На его корпусе красовалась изящная эмблема службы безопасности…

— Мэм? — На посту номер семь работал вспотевший мужчина среднего возраста с двойным подбородком. Его волосы — местами тронутые сединой, местами совсем белые — были острижены на военный манер, лишь короткая челка выбивалась из-под фуражки, запачканной пятнами пота. — Мэм, я бы попросил вас отойти в сторонку.

Мастер Лим задвигала челюстью.

— Но зачем, офицер? Разве я…

— Пожалуйста, пройдемте вот сюда.

Нахмурив все три брови, Макс Лим прошла вслед за служащим за его пост. Там мужчина остановился, повернувшись спиной к толпе.

— Не оглядывайтесь, не оглядывайтесь. Ведите себя естественно. Делайте вид, будто я проверяю ваше удостоверение личности.

Мастер Лим недоуменно уставилась на него.

— Удостоверение, — повторил мужчина.

Макс передала ему карточку.

Офицер разыграл маленькое шоу, вставляя ее в планшет.

— Мэм, сенсоры обнаружили на вашем теле высокоэнергетическое корпускулярное оружие.

— Я могу объяснить…

— Из наших ребят мало кто узнал бы его, — вполголоса продолжал офицер. — Только не я. Я знаю, что это. Я знаю, кто вы. У нас тут команда, мы обмениваемся информацией, но я никогда не думал, что своими глазами увижу…

— Боюсь, я не понимаю, — сказала мастер Лим.

— Не оглядывайтесь. Не смотрите назад. Ведите себя естественно. Я узнал показание сканера, — сипло проговорил офицер. — Вы джедай, да? Я имею в виду, настоящий?

Макс Лим шевельнула челюстью. Раз, другой, третий.

— Да. Я джедай.

— Я так и знал, — охранник прямо светился энтузиазмом. — Вы под прикрытием, да? Говорят, джедаи нынче служат только сами себе. Мол, они теперь что-то вроде тайной полиции канцлера. Я этому ни на грамм не верю. Джедаи не такие.

— Конечно, не такие, — ответила Макс Лим, до глубины души шокированная тем фактом, что кто-то мог подумать о джедаях как о банде головорезов на службе у канцлера.

— Вы на задании, — продолжал офицер. — Не смотрите, не смотрите туда. Ведите себя естественно. Скажите, что вам нужно. Я могу помочь. Я буду рад помочь. Риск не имеет значения, — хрипло заявил он.

— Вы поистине друг Ордена, — сказала Макс.

— Расскажите мне. Знаете, сколько раз я смотрел „Джедая!“? Пятнадцать. Пятнадцать раз. А на следующей неделе я улетаю отсюда со своим племянником. Дайте мне задание. Просто ведите себя естественно и дайте мне задание, — произнес мужчина. — Риск не имеет значения. Я сделаю все, что смогу.

— Вы уже помогли мне, — мягко произнесла Макс Лим.

Офицер заморгал.

— Вы думаете, это случайность, что вы сегодня работаете на этом посту? — сказала Макс. — Что меня направили к вам случайно?

Мужчина благоговейно посмотрел на нее.

— Великая Сила! — прошептал он.

— Мы знаем, кто наши друзья, господин… Чарпп, — промолвила Макс, прочитав его имя на опознавательной карточке. Она похлопала по рукояти меча, спрятанной под плащом. — Но помните, никто не должен знать. Для всех вокруг я просто скромная путешественница, которая летит на Маластер, чтобы повидаться с родными. Все, что вы должны делать — это вести себя естественно.

— Вести себя естественного. — Охранник энергично закивал, тряся щеками. — Конечно, конечно. Но… — В его голосе послышалась легкая тоска. — Что еще я могу для вас сделать?

— Вы можете вернуть мне удостоверение.

— О. Да, конечно. — Офицер бросил ей карту, замаранную следами потных пальцев.

— Когда придет время, мы с вами свяжемся, — пообещала мастер Лим. — А пока что — да пребудет с вами Сила!

Оставив его в слезах, мастер Лим поспешила к двоим падаванам.

— Я рада, что вы прошли. Но где Джей? — сказала она и нахмурилась. — И где сами знаете кто?

Эван Чан страх как не любил полеты. О, нет, не в атмосфере. Мчаться в атмосфере на легком флаере — самое то. Лодки тоже ничего. Работая экологом-гидрографом — „водяным“, как называлась его профессия в сфере оценки экологического ущерба — он часто проносился над поверхностью планет, забирая пробы воды в океанах, реках и озерах. Проблемой было добраться до этих планет.

От самой идеи гиперпространственных прыжков — с жонглированием атомами, с размыванием света и скрючиванием молекул — Эвану становилось дурно. Не в смысле головокружения и тошноты (хотя и не без этого), просто его рассудок испытывал дискомфорт. Однако без этих прыжков он, сертифицированный всепланетный специалист по оценке водных ресурсов, не мог работать на государственной службе. Путешествие в обычном пространстве на любую планету за пределами системы Корусканта заняло бы буквально целую жизнь.

Потому-то Эван и торчал в мужской уборной в вестибюле „Дельта“ „космопорта имени Палыча“, втихаря прихлебывая для храбрости из своей драгоценной бутылки „Красной летаргии“ в 0.1-литровой дорожной расфасовке.

Он посмотрел на свое отражение в зеркале над раковиной. Да, видок тот еще. Переживая предстоящую гиперпространственную скачку — на этот раз особенно долгую — последние три дня Эван практически не спал. Его глаза были мутными и запавшими, лицо черной плесенью покрывала двухдневная щетина, колени были словно ватные. Эван положил голову на ладони и наклонился над ослепительно-белым фарфором раковины.

В уборную въехал дроид, ударился о стену, словно консервная банка о тротуар, и покатился в одну из пустых кабинок.

Эван моргнул. Он попытался вспомнить, видел ли он когда-нибудь в этой уборной дроида. Дроид из охраны? Но нет, это был обыкновенный Р2 без эмблемы службы безопасности.

— Странно, — произнес Эван вслух. По крайней мере, он хотел это сказать. Но из-за принятой внутрь „Летаргии“ губы перестали его слушаться, и в результате получилось что-то нечленораздельное, как у пациента в кресле дантиста.

В туалет вкатился еще один Р2. Этот был выкрашен в черно-желтые цвета космопорта, на его боку виднелся значок службы безопасности. Дроид агрессивно вращал металлической головой, сканируя камерой белые кафельные стены.