Берра подошел к старику и хотел было обнять его, но Тангорра увернулся.

– Не кипятись, – сказал Берра. – Я ведь просто так, из вежливости. Кофе хочешь?

– Кого ты прислал ко мне домой? – с ходу начал Тангорра.

– Что? – удивился Берра. – Что значит «прислал»?

– Сегодня утром, – пояснил Тангорра, – какой-то головорез вломился в мой дом!

Берра поднял руки вверх.

– Полегче, Витторио. Погоди, – сказал он. – Матерью клянусь, я никого к тебе не посылал.

Тангорра стиснул зубы.

– Он ударил мою жену, – процедил он, еле сдерживаясь. – Толкнул ее… Задрал на ней ночную рубашку. Потом толкнул меня. В моем собственном доме!

Берра затряс головой.

– Наверное, это был Джимми Качок, – догадался он. – Клянусь, он действовал по собственной инициативе. – Правую руку он поднял вверх, а левую положил на грудь.

– Врешь, сволочь! – выкрикнул Тангорра.

Берра по-прежнему тряс головой.

– Нет, Витторио, я не вру. Клянусь! Кстати, копам я уже звонил. Мы договорились о встрече. Сегодня они мне перезвонят.

Тангорра молчал. Вдруг он выхватил из кармана пистолет и прицелился в Берру. Берра вытаращил глаза и попятился назад. Споткнувшись, он упал на пол.

Пока Лианна в полубессознательном состоянии лежала на кровати, парни, которые должны были сниматься вместе с ней, распотрошили ее красную кожаную сумочку и нашли диктофон. Манджино вынул из диктофона микрокассету и заменил ее на новую, чистую. Потом он положил диктофон на место, в сумочку, и принялся наблюдать за тем, что происходит.

Обоим юнцам было по семнадцать лет. Оба уже больше года снимались в порнофильмах. Они уложили Лианну на спину, раздвинули ей ноги. Один юнец лег на нее. Второй опустился перед ней на колени и пытался заставить ее открыть рот. Толстяк и его жена крутились с камерами вокруг кровати, выбирая лучшее место для съемки. Толстяк скомандовал: «Мотор!»

Лианна закашлялась и отвернулась, но юнец, стоящий над ней, быстро придал ее телу нужное положение. Она попыталась что-то сказать, и он проворно вошел в нее. Она один или два раза застонала, а потом глаза у нее закрылись, и она обмякла.

Джон Феллер вместе с детективами Денафриа и Павликом незаметно наблюдали, как Джека Фаму выводят из камеры предварительного заключения.

На лбу у Фамы красовалась свежая марлевая повязка.

Выйдя из камеры, он сразу низко опустил голову.

– Что за херня? – спросил Павлик.

– Вот так вот, – сказал Феллер.

Денафриа попытался жестом успокоить Павлика.

– Ты что? – не понял Павлик.

– Парень работает на нас, – пояснил Феллер. – Вообще-то вам не полагалось об этом знать, но ничего не поделаешь. У всех случаются проколы. Сейчас как раз такой случай. Теперь наш информатор подвергается риску. Вы можете скомпрометировать его в глазах мафии, что является нарушением федерального законодательства. Я уже не говорю о том, что арест был произведен с нарушением всех законов.

– Да пошел ты, – откликнулся Павлик.

– Спасибо, как-нибудь потом, – ответил Феллер. Он вскрыл коричневый конверт, который держал в руках, достал оттуда снимки, на которых был запечатлен арест Фамы, и передал снимки Денафриа.

– Ну и что? – спросил Денафриа. – Да, мы его арестовали. Не отрицаем.

Павлик выхватил у напарника снимки.

– Голова у него была забинтована и до ареста? – поинтересовался Феллер.

– Он ударился головой, когда садился в машину, – сказал Денафриа. – Не он первый, не он последний.

Феллер показал на снимки, которые держал в руке Павлик.

– Они сделаны скрытой камерой, – уточнил он. – Мы знаем, что Фаму толкнули. Мы знаем, что при аресте детектив Павлик ткнул его кулаком в живот. Камера сняла, как Фама ударился головой, когда его, закованного в наручники, заталкивали в машину.

Павлик бросил снимки на стол.

– А как он толкнул старушку, вы видели? – спросил он.

Феллер зевнул.

– Нет, ничего подобного мы не видели.

– Так знайте, что она написала жалобу, – заявил Павлик. – Она опознала его по фото.

– Да, – кивнул Денафриа. – Старушку-то он обидел!

– Мы примем это к сведению, – пообещал Феллер.

Павлик рубанул воздух кулаком.

– Постараемся учесть, – подтвердил Феллер.

– Кроме того, начато следствие, – продолжал Денафриа.

Феллер поднял руку и улыбнулся.

– Поверьте мне, наше расследование важнее, чем ваше, – наставительным тоном произнес он.

Павлик прикусил губу.

– Вот так, значит, да? – спросил он.

– Конечно, есть вероятность того, что дело против Фамы дойдет до суда, – ответил Феллер. – Повторяю, такая вероятность есть. Но судье придется учесть, что он работает на нас. Поэтому не исключено, что позже его оправдают. Ребята, да поймите же вы! Мы ловим более крупную рыбу.

Павлик посмотрел на Денафриа и покачал головой.

– Объяснил, называется. Значит, стоит какому-нибудь поганцу настучать вам на своих же, и он может совершенно безнаказанно совершать тяжкие преступления!

– Он в самом деле избил пожилую женщину, – напомнил Денафриа Феллеру.

– Не избил, а просто толкнул, и она упала, – поправил Феллер.

– На ее месте могла оказаться и твоя мать, – подчеркнул Павлик.

– Моя мать умерла, – ответил Феллер, глядя на Павлика в упор.

– Слушайте, – сказал Денафриа. – Нечего на нас злиться. Мы знаем, что он натворил. Кроме того, оказывается, мы впустую потратили кучу времени и сил!

Феллер ничего не ответил.

– Верно, – кивнул Павлик.

Когда Витторио Тангорра выстрелил, пуля попала в стену, и Ларри Берру осыпало штукатуркой. Испугавшись, старик выбежал из квартиры. Берра долго не мог прийти в себя. Телефон зазвонил через час; он вздрогнул от неожиданности.

– Ты еще любишь ее? – спросил Джимми Манджино, когда Берра снял трубку, так и не отряхнувшись.

Берра ответил не сразу.

– Не знаю. А что? – осторожно спросил он.

– У меня есть один фильм… – продолжал Манджино.

Берра поморщился:

– Что?

– Фильм. На видеокассете. Я подброшу ее тебе на стойку консьержа. Но предупреждаю, кино довольное жесткое. Когда будешь смотреть, лучше сядь.

Берра прищурился.

– Ты и она? – испуганно спросил он.

– Хуже, – ответил Манджино. – Гораздо хуже. Вряд ли ты захочешь, чтобы такой фильм с ее участием пошел гулять по городу. Особенно в тех кругах, в которых мы вращаемся.

– Не понимаю, – оторопел Берра.

– А ты посмотри, и сразу все поймешь, – посоветовал Манджино.

Берра потряс головой:

– Мне-то что за дело?

Манджино рассмеялся.

– Во-первых, пострадает твоя репутация. Уже сейчас над тобой все потешаются из-за того, что ты дал какому-то парикмахеру пятьдесят восемь кусков. Представь, что будет, когда станет известно, что твоя девчонка снимается в порнофильмах.

Голова у Берры откинулась назад.

– В порнофильмах?!

– Лианна обхаживает малолеток, – сказал Манджино. – Уделала, можно сказать, всех местных студентов.

Берра на секунду отодвинул трубку от лица. Когда он снова прижал ее к уху, Манджино спросил:

– Ларри, ты меня слышишь?

– Да, слышу, – ответил Берра.

– Кино с ее участием стоит дорого.

– Сколько?

– Сто кусков, – отчеканил Манджино. – И половину нужно выплатить немедленно. Я, конечно, могу переговорить с нужными людьми и добиться скидки, но все равно тебе это будет дорого стоить. Здешние заправилы работают быстро. Им нужен оборот. Они требуют компенсации. Для начала передай пятьдесят кусков твоему другу Бенни. Он знает, что делать.

Берра набрал в грудь побольше воздуха.

– Бенни тоже в курсе? – спросил он, задыхаясь.

– В курсе чего, Ларри? – притворно удивился Манджино. – У тебя просто паранойя. Мы все стараемся тебе помочь. Не кати на нас бочку.

Берра снова замолчал.