Пока для Польши нет места как для политического партнера, вопрос взаимоотношений с Польшей рассматривают как отдаленную „политику гарантий“, а первое место отводится взаимопониманию с Советами, второе — политике на западе, проводимой через англичан и американцев. Только если румынские надежды потерпят крах и если Польша действительно станет доминирующим государством в Восточной Европе, ее будут рассматривать как партнера.
Конечно, не все в Румынии думают подобным образом. Возможно, всего легче разговаривать с теми из королевских кругов, кто не может рассчитывать ни на какое милосердие как при взаимопонимании с Советами, так и при договоренности с англичанами и американцами, у которых династия не популярна из-за деятельности короля КАРОЛЯ. На основании этого данные круги, не представляющие значимости на сегодняшний день, легко перейдут в наш лагерь. С другой стороны, все другие партии, исходя из будущей обстановки, отвергают сотрудничество с Польшей, они не принимают нас в расчет даже как соседей. Они могут с нами сотрудничать, но это будет против их воли. Такое недружелюбие поддерживается евреями всех политических партий, связанных с основными деловыми кругами Румынии и имеющими контакт с Лондоном и США. Эти круги способствуют усилению недружелюбности и тайно критикуют нас. Представители этих кругов постоянно выставляют несправедливое заключение о том, что поляками управляют „аристократы“. „Политика польских графов и венгерских баронов, поддержанная английскими аристократами и американскими капиталистами“, — такое определение польской политики многократно высказывалось мне различными источниками и выдвигалось кругами румынского посольства в Лиссабоне.
Я делаю все, чтобы реально оценить обстановку и дать полезные советы, отвечающие также и румынским интересам, но все это истолковывается как „хорошо известная польская тенденция, начавшаяся в варшавские дни доминирования в румынской политике и вовлечения Румынии в сферу польского влияния“.
Я настолько хорошо постиг их внутренние отношения, что для меня нет тайн, но все это выглядит довольно мрачно. Конечно, с внешней стороны все представляется в благоприятном свете благодаря вежливости, симпатии и кажущемуся желанию сотрудничать».
«Несмотря на все это, — заключает КОВАЛЕВСКИЙ, — я всеми силами стараюсь улучшить наши взаимоотношения с румынами, порой это чрезвычайно трудно, частенько теряешь почву, так как румыны весьма непостоянный народ».
Один из руководителей польского правительства под кличкой «Лукаш» (весьма возможно, министр информации КОТ) соглашается с КОВАЛЕВСКИМ, что надежных союзников Польши в Европе мало. «Лукаш» пишет:
«С Вашими тезисами я вполне согласен. Следующие факты могут служить добавлением: действительно, русская политика направлена в настоящее время к тому, чтобы окружить нас. Попытки некоторых политических кругов в Румынии обеспечить себя на случай поражения оси и их поиски поддержки в России находят подражателей и в других странах.
Например, известно, что ВОНЕН (неразборчиво) придерживается такой же политики в Прибалтике. Он доказывает балтийским странам, что им будет трудно бороться с Россией, а поэтому наилучшим выходом для них будет соглашение с нею.
Эта идея нашла отклик в заявлении СМЕТОНЫ о том, что если ставится вопрос о федерации, то надо говорить о федерации с Россией, а не о федерации с Польшей.
Следовательно, во внимание должны быть приняты следующие факторы: мощная советская Россия, плохие взаимоотношения между Польшей и Россией (которые, как мы видим, имеют мало шансов на улучшение) и несколько союзников, которые должны будут сыграть свою роль.
При таком положении дел лучше было бы найти надежных союзников для будущего разрешения польско-русского конфликта.
Очевидно, единственно надежными элементами в Восточной и Центральной Европе могут быть эстонцы на севере и венгры на юге. Это, по существу, немного.
Другие государства: Латвия, Литва, Югославия, Болгария, Румыния и прежде всего Чехословакия — ищут мощного защитника на востоке. Естественно, что положение может подвергнуться радикальному изменению, в случае если Россия ослабнет. Одним словом, положение не блестящее.
Однако мы можем привести Румынии несколько доводов. Польша в ответ на просоветскую политику Румынии может отказаться защищать исторические права Румынии и отмежеваться от румынской политики. Мы будем спокойно наблюдать со стороны, как у них будет отнята Бессарабия в результате упрочения советского влияния в Румынии. Мне кажется, что стоило бы даже занять угрожающую позицию по отношению к ним, так как они начинают „позволять себе слишком много“».
Не желая сдавать позиции, несмотря на все неудачи, КОВАЛЕВСКИЙ, используя свою старую дружбу с Михаилом АНТОНЕСКУ, пытается повлиять на него, и 4 января 1944 года через Памфила ШЕЙКАРУ (политический румынский деятель, владелец крупнейшего румынского издательства) послал Михаилу АНТОНЕСКУ памятную записку о политике Польши в отношении Румынии. Причем в качестве приманки приглашает румын сотрудничать с поляками по вопросу об их отношении к украинцам, «разочаровавшимся в политике русских и немцев».
Приводим текст памятной записки:
«Общие положения.
Отмечаем серьезность положения Румынии и предупреждаем вас об этом. Есть опасность, что СССР может пожелать оставить за собой право военной оккупации Румынии, Венгрии и Словакии. Чувствуется, что мысль о том, что эти страны понесут ответственность, была принята в Москве политическим представителем одной из центральноевропейских стран.
С нашей, польской точки зрения нам хочется подчеркнуть тот факт, что Румыния не должна опасаться нашего отказа от своих принципов. Мы будем всегда отстаивать принцип федерации, невзирая на временные затруднения на пути его реализации. Принцип солидарности остается для нас неизменным.
Принимая во внимание чрезвычайно сложную политическую обстановку в Центральной Европе, мы возлагаем свои надежды на потенциальные возможности жизненных сил Европы. Для установления международного порядка необходимо придерживаться нескольких основных принципов. Например, мы могли бы поощрять идею экономической солидарности, если атмосфера не совсем благоприятна для политической солидарности. Независимо от того, будет ли у нас с Румынией общая граница или нет, мы будем честно придерживаться вышеизложенных принципов.
На основании этого мы будем настаивать на мирном разрешении внутренних проблем Центральной Европы, таких как венгерско-румынский конфликт, югославские и чехословацкие разногласия. Спорные вопросы в этих странах обеспечивают иностранным державам (Германии и России) большое влияние в данной зоне Европы, основывающееся на том, что там якобы необходим постоянный арбитраж.
Англичане и американцы ведут весьма трудную, тонкую игру со своим союзником на востоке, и не следует ее усложнять различными экспериментальными перестраховками, относящимися непосредственно к России. Единственно правильной ориентацией является ориентация на англичан и американцев.
После падения Германии Европа вступит в новую фазу реконструкции равновесия сил. Но этому периоду должно предшествовать падение Германии. В настоящее время необходимо избегать всяких провокаций, которые могут привести к русско-германскому компромиссу, несмотря на то, каким бы невероятным он ни казался. Вот почему было бы нежелательно обсуждать что-либо с кем либо из сателлитов оси без полной и удовлетворительной гарантии с их стороны. Италия поняла обстановку и приняла свое решение, благодаря которому она стала совместно воюющей стороной и, возможно, кончит войну на стороне союзников. С течением времени уменьшаются шансы (для Румынии. — п.п.) на то, чтобы стать совместно воюющей стороной.
Практические выводы.
Польша.
Мы хотим создать базу для непосредственного сотрудничества с Румынией или с определенными румынскими кругами. Для этой цели мы предлагаем послать в Румынию тайного делегата нашего правительства. Это предложение мы выдвигаем в течение длительного времени, но до сих пор не получили удовлетворительного ответа.
