На полу катались Филипп и Вениамин. Ни один не мог одолеть другого. Оба упорно пытались дотянуться до пистолета, отталкивая друг друга. А пистолет Филиппа у двери, Жанне его не достать. Перепрыгнуть баррикаду нельзя, сама поскользнется и упадет.

— Перестаньте! — закричала Жанна. — Я буду стрелять!

Куда там, они будто не слышали ее, пыхтели и отчаянно боролись. Зажмурившись, Жанна выстрелила вверх, и ей показалось, что барабанные перепонки лопнули, а сверху посыпалась штукатурка.

— Стоять! Всем стоять! — раздался вопль за спиной Жанны.

Она вздрогнула, как от пули, попавшей в спину. Оглянулась — Ганнибал. С пистолетом. Откуда он взялся? Почему сзади? По подсчетам, если Ростислав Матвеевич принял звонок, прошло очень мало времени, чтобы приехать.

Только Жанна открыла рот, чтобы попросить помощи, указывая обеими руками на пол за баррикадой, а Ганнибал и без нее понял, ринулся к дерущимся. Он лихо перепрыгнул препятствие… да и шмякнулся на пятую точку. Масло действовало на всех безотказно.

Образовалась куча-мала, не поймешь — кто где. Жанна металась от одного края баррикады к другому — куда перекатывались мужчины. Она заметила, что Ганнибал не выронил пистолета и старался прицелиться, когда получалось высвободиться из-под двух тел, но в кого? Она закричала:

— Ганнибал, не стреляй! Попадешь в Веньку! — Потом вспомнила, что и в ее руке пистолет. — Филипп! Руки вверх! Я стреляю… в тебя стреляю…

Так он и послушался. Филипп боролся с тем отчаянием, которое вызывает смертельная опасность. Он еще надеялся выйти победителем.

На счастье, распахнулась дверь, вбежали люди в камуфляжной робе, разняли дерущихся. Правда, при этом двое упали, поскользнувшись на масле. Скрутили и Вениамина, и Ганнибала, и Филиппа.

— Отпустите их! — разорялась Жанна, а милиционеры не понимали, кого надо отпускать, или вообще не хотели этого делать.

— Спокойно, девушка, спокойно! — зычно рявкал, очевидно, начальник группы захвата. — Разберемся. Сдайте оружие.

Появился Ростислав Матвеевич. Кое-как выяснилось, кого именно следует забрать — главный начал выяснять, откуда столько «стволов» в одном доме. Ганнибал показал удостоверение — он начальник безопасности холдинговой компании, имеет лицензию на ношение оружия. Жанна… Ростислав Матвеевич предоставил удостоверение, что и она работает в охранном отделе той же компании. А у Филиппа даже простого разрешения на ношение оружия не было. Составили протокол, Филиппу надели наручники.

Полдня Жанна отмывала полы от масла, что оказалось нелегким делом. Она использовала всевозможные средства для мытья посуды, которые якобы расщепляют жир, потом протирала чистой водой, а маслянистая пленка не пропадала. Плюнув на бесплодные усилия, Жанна постелила ковер, ушла на кухню и пила кофе, пытаясь поднять мерзопакостное настроение. Да, история закончена, а в душе далеко не праздник. Вениамин обиделся:

— Как ты могла на меня подумать? Я убийца?! И кого? Нинки? Пришел тебя грохнуть?! А то, что между мной и тобой было, это как? Не в счет?

Оправдания не подействовали. Вениамин ушел, хлопнув дверью, аж штукатурка посыпалась, как после выстрела. Вот такой получился нерадостный финал. Временами Жанна сердилась на Вениамина, который не захотел вникнуть в обстоятельства, даже ругала его вслух. А временами щемило сердце, потому что Жанна успела привязаться к нему. Он добр, по-мужски заботлив, не бросил на произвол судьбы, зато сам — безоружный — бросился на вооруженного Филиппа. Про постель и говорить нечего — лучше не бывает. Он надежный. К сожалению, такие, как Вениамин, встречаются раз в жизни. Как тут не завоешь?

Во второй половине дня приехали Ростислав Матвеевич, Эмма и Ганнибал. Запись получилась неполная, все же кассеты не хватило, но признание Филиппа пленка зафиксировала, остальное Жанна передала на словах, а Ганнибал, слышавший ночные диалоги с Вениамином и Филиппом, дополнил, правда, как всегда, скупо.

Во время рассказа пасмурная Эмма курила сигарету за сигаретой, хотя должна была, по идее, торжествовать победу. Она вообще ни слова не проронила. Уточняющие вопросы задавал Ростислав Матвеевич. Он один был доволен и счастлив. Но закончился рассказ, как кончается все на свете. Жанна громко и с наслаждением выдохнула, будто освобождаясь от пережитых волнений, да и от задания тоже. Хотя сама хотела задать множество вопросов, услышать разъяснения, чтобы поставить жирную точку. Она повернулась к Ганнибалу:

— Только я не поняла, откуда ты взялся?

— Всегда там сидел, — коротко ответил тот.

— Всегда? Где? Как это?

— Второй ход, ты забыла? — постучал он пальцем по лбу. — А ключ у меня есть. Я открыл, там стулья. Я их тихо убрал, зашел, потом поставил стулья на место и сидел в кладовке. Ты спала, я спал в кладовке.

— Не поняла… — округлила глаза Жанна. — Ты все время был в доме?

— Ага. Ростислав Матвеевич приказал, я был. Тихо был.

— Жанна, — извиняющимся тоном сказал Ростислав Матвеевич, — я всего лишь подстраховался. После того как ты испробовала пистолет за городом… твое состояние меня встревожило, я понял, ты боишься, находишься на взводе. Но попросил Ганнибала вмешаться только в случае необходимости, если тебе будет грозить опасность. Владу мы не уберегли…

— Ну, вообще-то спасибо, — улыбнулась ему Жанна. — Еще вопрос. Эмма, неужели вы точно знали, что убийца Филипп?

— Не знала, — качнула головой та, потом погасила сигарету. — Если бы точно знала… трудно представить, что бы я сделала. Слава богу, что не знала. Но чувствовала. Не могу объяснить свое состояние… просто кожей чувствовала. Это не давало мне покоя. Только не верю, будто Нина принимала у себя мужчину, она не такая была… Кто это мог быть?

— Я, — с завидной простотой сказал Ганнибал.

— Ты?! — едва выговорила Эмма. — Ты с моей дочерью…

— Я приехал к вам, вы уехали, — начал разъяснять Ганнибал, кипятясь.

— Да, Эммочка, мы с тобой улетели в Москву как раз в то время… — напомнил Ростислав Матвеевич.

— Я помню, — отмахнулась Эмма. — Ну и?..

— Мама дала Нине передачу, я отвез, а спать мне негде. Нина дала мне комнату, сказала: спи здесь. Я три дня ждал вас, вы не приехали, я уехал. Я так расстроился, когда узнал, что Нину убили, думал: если бы не уехал, ее бы не убили. Я не дал бы.

— Потрясающе! — воскликнула Жанна. — Что же получается, Филипп…

— Не хочу слышать это имя, — поморщилась, как от оскомины, Эмма и поднялась. — Что случилось, то случилось, назад не вернешь. Жанна, ты выполнила наше задание, деньги мы перечислим, как было условлено, учитывая налоги, мы не обманщики… — Она подумала и добавила: — Я благодарна тебе. Спасибо. Идем, Ростик.

Жанна вышла проводить до ворот Ростислава Матвеевича с Эммой, которые шли впереди, а она и Ганнибал отстали.

— Слушай, мне не дает покоя: чего ты такой преданный им? — указала она подбородком на бывших шефов.

— Эмма — друг моей мамы. Я и мама — кумыки, слышала про такой народ в Дагестане?

— Не-а.

— Слушай, как ты живешь? Ничего не знаешь! — возмутился он. — Наш дом попал под бомбу, жить негде, мама болела. Эмма позвала маму и дала дом в теплом климате. Ты летом была там. Мне дали работу, вот и все.

— Угу, — проговорила Жанна, подумав при этом, что Эмма не такая уж плохая, как часто казалось. Даже сегодня, можно сказать, в день победы, сложно стало отделаться от неприязни к этой снежной леди.

Эмма уселась в джип, Ростислав Матвеевич задержался:

— Надеюсь, Жанна, ты приедешь, когда потребуется следствию и на суд?

— Конечно, Ростислав Матвеевич. Можете быть уверены, не подведу.

— Спасибо, Жанна, большое спасибо. Когда уезжаешь?

— Сегодня, — промямлила она грустно, вспомнив Вениамина.

— Ганнибал отвезет тебя на вокзал. Не грусти, девочка, если у него это серьезно, он простит и найдет тебя.

— Кто? — потупилась Жанна.

— Вениамин. Ну, до свидания.