— До остановки. — Двинули к выходу, лавируя среди людей. — Как ваши дела, Жанночка?

— Какие именно? Личные или работа?

— И то и другое. У человека две главные линии в жизни — стабильная работа и крепкая семья. Но сначала скажите, как с Филиппом?

— Прекрасно. А вот с его мамой, думаю, не получится даже нормальных отношений, — начала с жалобы Жанна.

— Да, у Ирины тяжелый характер.

— Тяжелый? По-моему, вы преуменьшаете. Честно скажу, глядя на мать Филиппа, мне расхотелось выходить за него замуж. Идите за мной, я на машине, отвезу вас.

— Ой, спасибо, милая. Мне к дому Ирины, я покупки делала для нее. — Уложив сумки на заднем сиденье и устроившись рядом с Жанной, Олимпиада Сергеевна сказала с одобрительной интонацией: — Вы не похожи на людей из круга Ирины и Филиппа, особенно на молодых. Вы чуткая, воспитанная и умная девушка. Это сразу видно, неизбалованная.

— Так я и не из их круга, — рассмеялась Жанна и тут же вернулась к теме: — Признаюсь, в их круг мне что-то не хочется. Два раза я была в доме матери Филиппа, и оба раза меня окатили помоями, вы же знаете.

— Филипп не виноват, — встала на его защиту Олимпиада Сергеевна. — Мама у него слишком большая привереда. А вы, когда поженитесь, уговорите его уехать. И подальше.

— Неужели так плохо обстоят дела? Его мать нам не даст жить спокойно? Говорите откровенно, уж я не побегу ей докладывать…

— А я не боюсь ее, — усмехнулась Олимпиада Сергеевна. — Мне доводилось попадать в настоящие переделки, когда мое будущее было под ударом, и то не испугалась. Думаете, не найду плиты у богатых? Меня постоянно сманивают те же друзья Ирины, но я не люблю перемен.

— Вы не ответили, — напомнила Жанна.

— Отвечаю: если вы останетесь здесь, Филипп все равно будет навещать мать, а она замучает его. Долго он протянет? Капля по капле и камень долбит.

— Но почему? Чем я ей не понравилась?

— Жанночка, ей никто не понравится. Стоит вам не так подать сыну тарелку, она готова будет в порошок вас стереть. Этот мир создан только для Филиппа. Все остальные его слуги, так внушала ему Ирина.

— Если все, как вы говорите, то он испорчен, а я не заметила в нем эгоцентризма.

— Вот поженитесь и заметите. Не бойтесь, Филипп не безнадежен, его надо только оторвать от матери, как это ни жестоко звучит. А любовь делает чудеса, конечно, разумная любовь, слепая уродует.

— Скажите… — Жанна подошла к вопросам, ради которых караулила эту женщину. — С Ниной как его мать обходилась?

— Терпеть ее не могла… — И Олимпиада Сергеевна осеклась.

— Не хотите говорить? — испугалась Жанна, правда, испуга не показала. — Понимаете, я из простой семьи, добивалась успехов сама и никому не позволю обращаться со мной как с тряпкой. Хотелось бы знать, что ждет меня.

— Вы сильная девушка, вам бояться нечего. А Ниночка была как растение из оранжереи — хрупкая во всех смыслах, у нее не хватало терпения и характера. Ведь ссорилась с Филиппом из-за свекрови. Ниночка часто плакала. Ирина внушала сыну мерзости про невестку. Выслеживала Ниночку, после сдабривала глупейшие факты своими фантазиями, а сын ревнивый и вспыльчивый, самолюбивый. Представьте последствия.

— Фу, какая гадость! — вырвалось у Жанны.

— Ирина в молодости не отличалась строгим поведением, погуляла от души и с пользой для себя. Знаете, что я заметила? Ханжами в старости становятся те, кто жизнь провел бурно, отодвинув от себя запреты. Теперь во всех женщинах сына Ирина видит хитрых и коварных обманщиц, в сущности, себя. Ее и друзья Филиппа не устраивают. Если вы заметили, их у Филиппа нет, один Веня. Мама всех отвадила. Это и есть слепая любовь.

— Да у нее не все дома, — подытожила Жанна. — Может, она хочет женить его на своей подруге Геле?

— Не думаю. Гела, конечно, не прочь выйти за Филиппа, но у нее не получается. А если бы вышла, из подруги превратилась бы во врага номер один.

— Я так и поняла: Гела положила глаз на Филиппа, только он об этом не догадывается.

— Почему не догадывается? Гела не раз соблазняла его, а он сказал, что второй мамы ему не надо. Последнее время Филипп протестует. Правда, протесты длятся недолго, до первого нервного приступа матери. И Ирина действительно заболевает, а не притворяется, поверьте. Это своего рода психоз.

— Как думаете, кто убил Нину? — подошла к главному вопросу Жанна. — Кстати, убили и невесту Филиппа, вам не кажется это странным? Не одна убита, а две! Меня это пугает.

— Еще бы не казалось! Я, Жанночка, не знаю, кто это сделал. С Владой вообще темная история приключилась. Очаровательная была девочка, обожала Филиппа, а он назло матери решил жениться на ней. Иногда Филипп делает наперекор Ирине, демонстрируя волю и твердость. Глупо, по-мальчишески, потом все равно слушает ее, она умеет подавить сына. Когда Владу убили, видели бы вы его! Он сам не свой был. Ирина не знала, что делать, согласилась бы и на Владу, и на любую другую девушку, лишь бы привести его в чувство. А с Ниной… говорили, грабитель забрался в дом. Ирина очень боялась, что на нее подумают…

— Боялась? Были причины бояться?

— Ну как же, они не ладили. В то время Филипп часто уезжал, а здесь начинался настоящий бедлам. Ирина по отношению к Ниночке вела себя просто безобразно, а Гела ее подзуживала. Нехорошая Гелка женщина, нехорошая.

— Да что же Ирина Захаровна такое делала?

— Закатывала скандалы, причиной могла стать любая мелочь. Она оскорбляла Ниночку, унижала…

— Но ведь у Нины были состоятельные и влиятельные родители, она не жаловалась им? Я бы на месте родителей… лицо побила маме Филиппа.

— Ниночка любила его, поэтому не жаловалась. Мне однажды так и сказала в порыве откровенности: стыдно маме с папой рассказать. Да и то верно, мать Ниночки потребовала бы уйти от него. Она не потерпела бы издевательств над дочерью. А перед свекровью Ниночка терялась. Но дня за два до убийства Филипп как раз уехал по делам, Ниночка показала характер. Терпение ведь и у ангела кончается. Сказала Ирине, что ей надоели и она, и Филипп. Ах да, бросила в лицо Ирине: «Это вы грязная негодяйка… погодите-погодите, вы еще узнаете, какая я плохая, теперь вы будете плакать, обещаю». Ох, и скандал был! А я слышала. Случайно вошла в дом, когда они ругались, потом вышла, а то подумали б, будто подслушиваю. Ирина не знает, что я слышала.

— Значит, не вам она говорила, что боится? Кому?

— Тоже получилось случайно. Я же кухарка, постоянно в доме. Кто бы мог подумать, что на старости лет мне, доценту, придется работать прислугой? Ну, да ладно, другим хуже приходится. Так вот, однажды, уже после гибели Ниночки, Ирина делилась с Филиппом своими опасениями, он ее утешал, говорил: «Мама, ты слишком мнительная». Не думаю, что она способна… нет, что вы.

— А ведь Нина угрожала свекрови. Может, нашла на нее компромат?

— Мне кажется, Ниночка просто так сказала, чтобы позлить Ирину. Не думайте обо мне плохо, я не сплетница, а рассказала вам, чтобы вы сделали выводы и не терялись. Вы мне нравитесь, именно такая женщина нужна Филиппу. Забирайте, Жанночка, его и уезжайте. Вы сможете. Мне жаль его. Ирина делает сына несчастным. Ну, вот и приехали… До свидания.

Жанна посмотрела на дом. Что, если Нина действительно нашла компромат на свекровь? Ведь угрозы, в конце концов, всегда на чем-то основаны, а слетают с губ по неосторожности, когда человек доведен до белого каления. Определенно Нина нашла компромат на свекровь. Наверное, какие-нибудь документы. Тогда самый существенный мотив у Ирины Захаровны. Вот и объяснение, как попала она к Нине поздно ночью: невестка сама впустила ее. И пистолет без глушителя объясним: свекровь не намеревалась убивать Нину, захватила пистолет, чтобы припугнуть и забрать компромат. Невестка не отдала, тогда в порыве ярости выстрелила мама Филиппа. И о детективе знала Ирина Захаровна…

Но Влада и Жанна при чем? Допустим, Ирина Захаровна подослала убийцу, не самой же ручки марать во второй раз. Неужели она так глупа, что не понимает, как подставляет сына? Нападение на Жанну, если бы закончилось «успешно», сделало бы Филиппа убийцей, ведь в доме они были вдвоем. А что делать с ее реакцией на звонок террористки? Ирина Захаровна же была вне себя, почернела вся. Ходила в гостиницу, выясняла, кто звонил. Понеслась туда, невзирая на подскочившее давление.