– А как мне ее найти? Мне очень нужно встретиться с ней.

– Я не знаю. Но раз вам так нужно, я позову одну из поварих…

– Прошу вас, позовите. Это важно.

Минуты через две в пустой зал вплыла дородная бабища в белом. Поскольку из посетителей в кафе находился один Казимир Лаврентьевич, она и подплыла к нему:

– Вы меня спрашивали?

– Если вы знаете, как мне найти Еву, то вас.

– А на что она вам?

«Вот ведь настырная! – подумал ювелир. – Не скажу, зачем ищу Еву, эта повариха и не назовет ее адрес».

– Мне попали в руки ее документы, я хочу их отдать, но только лично Еве, – придумал он на ходу.

– Ну, я скажу адрес, да только она наверняка в запое. Наша Грелка запойная, потому на работу частенько не приходит. Вера Антоновна, царство ей небесное, собиралась уволить ее за прогулы. Я раньше жила по соседству с Грелкой, потом переехала. Я и помогла ей устроиться сюда, а она подводит меня.

– Так какой адрес? – поторопил ее Казимир Лаврентьевич.

Повариха назвала улицу, дом и квартиру, он подхватился, поблагодарив на бегу, сел в машину и направился по адресу.

В дверь звонил долго. По всему видно, Ева ушла. Намереваясь дождаться ее во что бы то ни стало, Казимир Лаврентьевич облокотился о перила, как вдруг из соседней квартиры на площадку вышла женщина, вставила ключ в замочную скважину, с любопытством оглядываясь на чужака. Он ринулся к ней с вопросом:

– Не скажете, где я могу найти Еву?

– Да нигде, – пожала та плечами, повернувшись к нему лицом.

– Как это? Вы хотите сказать, она уехала?

– Нет. Еву убили на днях. В ее же квартире.

– Да что вы! – Новость сразила Казимира Лаврентьевича.

– Ага, убили. Ой, видели б вы! Измочалили Еву, как я не знаю что! Места живого на теле не оставили. Допрыгалась. Попойки до хорошего не доводят. А пила она со всяким отребьем.

– Кто убил? Это известно?

– Пока нет. Батона ищут, думают, он ее забил насмерть.

– Кто такой Батон? Где живет?

– Алкаш местный, сожитель ее. Где живет – никто не знает.

– А за что ее?

– Откуда ж мне знать! Да и милиция не знает. Наверное, не поделили чего-то.

Казимир Лаврентьевич вышел во двор, сел за руль, но мотор не завел. Удача ходит под руку с неудачей! «Не поделили чего-то», – звучали в ушах слова соседки. Что не поделили алкаши? Где взяла колье алкашка Ева? Наверняка украла вместе с Батоном, потом втайне от него попыталась продать колье Верочке. А Верочку убили… И Еву убили… не странно ли?

Казимир Лаврентьевич примчался в мастерскую, из сейфа достал расписную шкатулку, выдвинул ящик рабочего стола, поставил туда шкатулку и поднял крышку. Он долго смотрел на камни, не притрагиваясь к ним и даже не сев в кресло. Мысли копошились, как черви. Интересно, Верочка показывала кому-нибудь еще эту вещь? Он не поинтересовался, а надо было. Это очень важно. Если докопаются до штуковины в шкатулке, ему могут предъявить серьезные обвинения. Впрочем, он легко разобьет любые обвинения, а все же Казимиру Лаврентьевичу было неспокойно, нехорошие предчувствия закрались в его душу. Да и с правоохранительными органами лучше не связываться. Но, с другой стороны, если он не заявит следователям о наличии колье, где гарантия, что они сами не выйдут на него? И тогда будет трудно убедить следователей, что Казимир Лаврентьевич к убийству Верочки не имеет отношения. А возможно, и Еву ему припишут. Надо что-то делать…

– Папа, я хочу с тобой поговорить.

Сын вошел, а он не услышал. Казимир Лаврентьевич живо задвинул ящик в стол и опустился в кресло. Руки его шарили по поверхности, будто он искал некий документ.

– Не сейчас. Мне некогда… – пробормотал он, не глядя сыну в лицо.

– Все же удели мне немного времени, – настойчиво сказал Генрих, подходя ближе. – Объясни, как ты очутился там, где убили Веру Антоновну? Почему вчера попал в милицию?

– В милицию я приехал сам, – раздраженно бросил Казимир Лаврентьевич. О, как сегодня мешает сын! – Я и заявил, что с Верочкой произошло ЧП. Они искали ее… я ждал… вот и все.

– Как ты узнал, что с Верой Антоновной ЧП?

– Мы разговаривали по телефону, – вперился отец в сына недовольным взглядом. – Она вскрикнула, потом завелся мотор, и отключили телефон. Этого было достаточно, чтобы обратиться в милицию. Теперь иди работать, у меня дела…

– Больше ничего не хочешь рассказать?

– Больше нечего.

– А мне кажется, что ты от меня что-то скрываешь…

– Послушай, Генрих, чего ты добиваешься? – повысил голос сразу на несколько тонов Казимир Лаврентьевич. – Мне странно! Ты будто подозреваешь меня в чем-то!

– Папа, я знаю, что Вера Антоновна привозила тебе колье. Где она взяла его? И где оно сейчас? У тебя?

Слова Генриха не на шутку встревожили Казимира Лаврентьевича.

– И с чего, интересно, ты это взял? – тихо выговорил он с подозрением, не сводя глаз с Генриха, словно пытался просканировать его мозг и узнать то, что тот скрывает.

– Вера Антоновна сказала мне по телефону, что хочет узнать стоимость ожерелья, которое собралась купить. И она приезжала к тебе вечером. А позже я видел, как ты прятал какое-то колье, и оно было очень похоже на то, что приносила старушка. Ты плохой конспиратор. Потом Веру Антоновну убили…

– Ты подглядывал за мной? – ужаснулся отец. – Да как ты смел? Это… это отвратительно! Это грязно. Мой сын! Сын подсматривал за отцом!

– Пойми, твое поведение последнее время ниже всякой критики. – Генрих не оправдывался, напротив – тон его был с нотками обвинения. – После того как старуха принесла колье и затем исчезла с ним, ты, папа, стал на себя не похож. Я не подсматривал, а приглядывал за тобой, чтобы снова не случился припадок. У меня прекрасная память, я запомнил колье, а после записок Власа Евграфовича эту вещь узнаешь, даже ни разу не видя. Как оно оказалось у Веры Антоновны? И где оно сейчас?

Казимир Лаврентьевич упрямо наклонил голову, глядя на сына исподлобья. Еще недавно он не верил ни в бога, ни в черта, а сегодня… Сегодня он несколько иначе смотрит на мир, на то, что находится в непосредственной близости к человеку. Это и вода, и земля, и небо, и камни… Все, что его окружает, полно неразгаданной таинственности. Да и сам человек не познан. Сегодня Казимир Лаврентьевич понял, что есть мозг и есть душа, и они находятся в постоянном конфликте друг с другом, значит, это отдельные материи, и правят ими отдельные субстанции вне человека. А сам человек – пешка в руках этих субстанций. Иначе как объяснить совершаемые им глупейшие поступки, когда он рискует собственным положением, честью, даже жизнью? Как объяснить его тягу к насилию? Или одна из материй в подобных людях отсутствует? Когда Верочка принесла колье, в нем происходила страшная борьба. Что в нем сдвинулось тогда? Как он мог допустить подобные мысли? Да, да, да! Он чувствовал, что способен… убить. И виной тому камешки, волшебные, дьявольские камешки, которые провоцировали на безумный поступок. Но вчера тоже произошло переосмысление. Поэтому сегодня Казимир Лаврентьевич знал, что способен…

– Папа, где колье? Оно до сих пор у тебя? Скажи…

– Нет, – сказал Казимир Лаврентьевич. – Верочка забрала его.

– Ну и хорошо, – вздохнул сын, потупившись. – Я искренне рад…

– Постой. – Свой хриплый голос Казимир Лаврентьевич не узнал. Ему вдруг стало страшно… снова страшно оттого, что даже сын читает его мысли. – Ты считаешь, я способен… да?

– О чем ты? – не понял сын. Или притворился, что не понял.

– Ты думал, я не случайно очутился с Верочкой… думал, что Верочку я убил? Ты так подумал? Почему?

– Я разве так сказал?

– Но ты так подумал! Я вижу, что ты так подумал. Почему?

– Папа, я не знаю, что тебе показалось, но я так плохо о родном отце не мог подумать. Просто мне кажется, что ее убили из-за колье. Черт возьми, откуда взялась эта старуха со своими бриллиантами?! Если колье сейчас у тебя…

– У меня его нет! – спешно бросил Казимир Лаврентьевич.