– Тихо. Сюда, – указывал дорогу Санин, идя впереди.

– Из дома никого не упустили?

– Нет, Глеб Аркадьевич. В кольце домик.

– Ну, что ж, с богом? Только ребят предупреди: в доме, возможно, есть оружие. Наверняка есть.

Настала другая тишина, которая для тех, кто прибыл сюда, наполнилась шорохами и едва слышимыми звуками, неразличимыми для обычных людей. А как хотелось курить Каткову! Но это потом, чуть позже, – он выкурит несколько сигарет, а дома и пару рюмочек водки примет.

Раздался выстрел из дома, Катков и Олег напряглись, вглядываясь в темноту. Разлаялись собаки. Второй выстрел, третий… Хлопок…

– Замок взорвали, – определил Катков.

Еще выстрел, еще… Пауза. Шаги.

– Глеб Аркадьевич! – крикнул Санин. – Готово.

– Сколько человек в доме? – идя к нему, спросил Катков.

– Двое. Один сбежал через крышу. Догонят.

Почти сливаясь с темной и высокой спинкой дивана, в углу притаилась Ада Астраханова. Она действительно была ужасна, выглядела неким заспиртованным созданием, ошибкой природы из кунсткамеры. Глеб Аркадьевич остановился напротив, произнес с облегчением:

– Здравствуйте, Ада Васильевна.

Она не шевельнулась, не перевела на него глаза, проигнорировала полностью. Катков прошелся вдоль дивана, снова остановился напротив:

– То, что вы убили Зосю, то есть не вы лично, но ваш племянник, я догадался.

– Неправильно догадались, – чуть слышно и скрипуче сказала Ада.

– А как вам пришла мысль стать матерью Галдина?

– Девчонка подсказала. Ее зовут Даной. Она позвонила с телефона Галдина и сама назвала меня… (Усмехнулась.) Мамой.

– У него в телефоне ваш номер, который, кстати сказать, зарегистрирован на чужое имя, значится под заголовком «Мамочка».

– Да? – вяло удивилась она. – Дерьмо. Галдин, конечно.

Катков взял стул, оседлал его довольно легко, сложил на спинке руки и сказал:

– М-да… накрутили вы. В чем же причина, Ада Васильевна?

– Вам не понять.

– А какой смысл хранить тайну? Мне многое известно. Даже банк, в котором Галдин кое-что интересное спрятал. Ключ у вас, но вы им уже не воспользуетесь.

– Дайте воды, – попросила Ада.

Катков махнул рукой, не оборачиваясь. Не ему же вставать со стула, подносить мадам Ужас воду, потом вновь садиться. Ада взяла стакан из руки Санина, выпила несколько глотков и наконец изволила посмотреть следователю в глаза.

– А теперь сигарету. – И сигарету ей дали, и огонек поднесли. Ада затянулась глубоко и несколько раз, после чего начала, медленно вытягивая слова: – Я им доверяла. Думала, это порядочные люди. Все оказалось прозаичней. Мой племянник вернулся, когда я лечилась в Питере, человек он дотошный, меня любит, он заинтересовался аварией и ошарашил меня по телефону: аварию подстроили. Но кто? Естественно, тот, кому выгодно. Таких рядом со мной не было, кроме мужа. А ему зачем? Я ни на что не претендовала.

– Василий Нереда взялся за расследование?

– Да. Поработал у мужа, разумеется, под чужим именем, раньше Астраханов его никогда не видел. И сделал вывод: не он. Но больше некого было подозревать, значит, это…

– Зося и Галдин, – закончил Катков.

– Кто-то из них. Я не верила. Прошло время, Вася уговорил меня пожить в Питере, пока он окончательно не разберется. Однажды он приехал, я по его просьбе нашла предлог удалить Зосю, а он рассказал, кто подготовил аварию и почему.

– Галдин? – спросил Катков.

– Вы нетерпеливы. Оказывается, Галдин и Зося за моей спиной еще до аварии…

– А почему? Люди сходятся и расходятся, этим никого не удивишь.

– В том-то и дело. – Похоже, Ада улыбнулась. – Видите ли, Галдин уговаривал меня выйти за него замуж, торопил, а я полюбила свободу. Его расчет был прост: моей «соковаркой» займется он, ему страстно хотелось влиться в среду бизнесменов, а не быть мальчиком на побегушках. Он столько планов строил в связи с моим предприятием – о-го-го! Но Зося полюбила Галдина, она не хотела его отдавать мне, а я бы отдала. Знаете, к кому она обратилась за помощью?

– Не представляю.

– К Леонову. Она же шлюха, всех обслужила в свое время. Леонова облила слезами, представила меня лесбиянкой, будто я ей угрожаю, в общем, наплела с три короба. Он не сам марался, дал ей адресок один…

– А как Нереда выяснил такие подробности – кто, с кем, почему и когда?

– У него голова не хуже вашей, – грубо бросила Ада, но тут же перешла на спокойный тон: – Тогда я раскаялась, поняв, как оболгала Зося моего мужа, но изменить что-либо уже было поздно. Злость меня заела. Стало интересно, на что же они еще способны. Васенька уговаривал утопить Зосю прямо там, в Питере, но я решила спровоцировать их обоих. Мой племянник мастер подделок, так я для всех умерла и вернулась в Васин дом, выжидала. А Зося получила наследство. Зося, а не Галдин, которого бесило мое решение. Тем временем Вася сдружился с ним, но не открылся, что мой родственник…

– Вы рискнули отдать Зосе свое имущество?

– Я не рисковала. У меня всегда была возможность воскреснуть из мертвых и посадить Зосю за подлог. А Васенька всегда защитил бы тетку. Вы, наверное, знаете Чуйко?

– Наслышан.

– Васенька скентовался с ним, это на языке уголовников – сдружился. Полгода назад, если помните, на Бабаджанова было покушение…

– Еще бы не помнить.

– Вася рассказал, что Чуйко замышляет кое-кого убрать. Мало того, он по заданию Чуйко сделал запись скрытой камерой, когда обговаривались детали с Тучей. И знаете, что интересно? Чуйко заставил Тучкина подписать договор, где оговаривалась сумма, кого убрать и примерные сроки.

– Очень нетипично, – заметил Катков. – Обычно договариваются устно.

– Чуйко платил огромные деньги, чтобы убрать врагов с конкурентами, хотел обезопасить себя. Договор – гарантия, что Туча не сбежит с деньгами и что он не продаст Чуйко тем, кого предстоит убрать. Короче, искушение получить более крупную сумму он ликвидировал подписью Тучи.

– Почему Чуйко принял столько мер предосторожности? Разве не достаточно угроз, мол, тебя распнут, если предашь меня?

– Список большой, господа значимые, а он, как и все люди такого рода, страшно труслив. Но жутко злопамятный, Туча знал: если предаст Чуйко, тот себя подставит, на смерть пойдет, но отомстит.

– Трусливый человек – и способен на такое?.. – не верилось Каткову.

– Именно! – убежденно ответила Ада. – Есть сила посильнее трусости, но далеко не у всех, – гордыня. Говорят, это смертный грех, а у меня другое мнение. Плохо, если ты способен проглотить обиду, если ты смиренно опускаешь голову, по ней топчутся дальше. Так кто ты есть после этого? И кто, скажите, способен защитить вас, как не вы сами? Где, простите, тот человек, который устроил мне аварию? Кстати, у меня претензий к нему практически нет. Такие люди существуют потому, что есть Зоси. Но Зося до недавнего времени ходила по земле, дышала, спала с Галдиным, обманывала меня. И вы ничего с ней не сделали бы, а посадили б конкретного виновника аварии, если б нашли. Моя гордыня вырывала мне сердце. И мне, и Чуйко важно, чтобы зло, причиненное нам, было наказано нами же. За это мы были согласны расплатиться жизнью – так сильна ненависть. Не надо лезть к нам с дерьмом…

Ада потерла кончиками пальцев виски, Каткову показалось, она стала бледной от волнения после горячего монолога.

– Вам плохо? – привстал он.

– Сидите, – повелительно произнесла она. – Благодаря Зосе мне всегда плохо. Я продолжу… После выполнения заказа Чуйко должен был отдать оставшуюся половину денег и порвать договор.

– В этом списке был и ваш муж, Астраханов.

– Да. А знаете почему? Ирония судьбы: Астраханов в контрах с Бабаджановым. Представьте: один из этих двух убит, кого начнут трясти? Того, кто останется в живых. Но первым должен был отправиться на кладбище Бабаджанов, больно не любил его Чуйко, хотя Астраханов мешал ему не меньше. У Чуйко есть один недостаток: он туповатый, ухватился за ветку и висит до упора, когда можно и нужно спрыгнуть или перебраться ближе к вершине. Потому и выбрал варварский способ устранять врагов с конкурентами.