– Богдан, зачем ты ему рассказал? – огорчилась она. – Все, кто со мной сталкивается, потом попадают в переделки. Ты же знаешь, как с Нелькой было.

– Не пыли, – сказал Бобрик – Эд. – Две головы хорошо, а три лучше. Давайте подумаем, как вам быть? У меня вы можете жить сколько угодно, но это же не дело. Богдану надо работать.

– Я взял отп… пуск, – сказал Богдан.

– Это правильно, – согласился Эд. – Ну а дальше что? Дана, выслушай совет умного человека, то есть мой: иди в прокуратуру…

– Ни за что! – воскликнула она.

– Вот! – указал Богдан на нее ладонью размером с лопату, давая понять Эдику, что уже пытался ее уговорить.

– Я тебе миллион сто тысяч раз объясняла причины! – вспылила Дана. – Меня передадут в руки бандитов…

– Не психуй, – остановил ее Эдик. – Ты не права, все в прокуратуре оборотнями быть не могут. Оборотней даже половины не наберется, более того, обычно это один или пара козлов. Отсюда следует: бояться тебе нечего.

– Даже если это один, я боюсь. Боюсь – и все. Этот один сдаст меня убийцам. Почему меня разыскивает милиция, почему?

– Может, ты где-то засветилась, но это не значит, что ментовка с прокуратурой ловят тебя, чтобы убить.

– Нет, – отрубила Дана.

– Хорошо, давай мы с Богданом разведаем…

– Богдану нельзя выходить, – повесила нос Дана.

– Действительно. Ну, тогда давай придумаем другой ход, который поможет остаться вам обоим целыми.

– Я только и делаю, что думаю, – вздохнула Дана, подперев щеку ладонью. – Я вообще ничего не понимаю! Вчера приехала к маме Галдина, а там убитая Зося. И на меня напали в подъезде два раза, потом стреляли… По-моему, положение безвыходное, нам с Богданом остается лишь уехать, захватив Нельку.

– Ну, да, щас! – рассердился Богдан. – У меня здесь раб… б… бота.

– Не спорьте, а извилинами шевелите, – сказал Эдик. – Дана, покажи досье господина Галдина, и вообще, покажи все, что утащила из его квартиры.

Астраханова еле-еле поймали. Не в том смысле, что его ловила милиция с СОБРом и автоматами в руках, просто он переезжал с объекта на объект, поэтому оказался неуловим. Не успел Санин подбросить следователей к очередному объекту, как Глеб Аркадьевич увидел, что Астраханов садится в машину, выскочил и закричал:

– Постойте! Погодите!

Довольно комично он побежал к нему, на что Санин прыснул:

– Гляди, рожденный ползать – умеет бегать. Во дает!

Олег ни слова не сказал, лишь укоризненно посмотрел на него. Ему было не до смеха: завалит дела – и поставят ему клеймо: посредственность, потом тот же Санин будет смеяться над ним. Разумеется, он работал и над своими покойниками, павшими от пуль, дал задания операм, но очень рассчитывал на помощь Каткова, которому чужие трупы, кажется, до кладбища, где закопают обоих застреленных.

– Доброго здоровья, – поприветствовал Катков Астраханова.

– Здравствуйте, Глеб Аркадьевич, – протянул тот ему руку, затем Олегу. – Что-то вы зачастили ко мне.

– И то верно, – доброжелательно хохотнул Катков, будто собрался пригласить Астраханова на день рождения. – Не окажете ли помощь следствию?

– Отчего же? Всегда рад.

– Давайте пройдемся? А то засиделся я в кабинете, на совещаниях, в машине… целый день по городу езжу.

– Давайте. Пойдемте в ту сторону, мне потом туда мчаться. – Астраханов махнул водителю, дескать, поезжай за нами, тот медленно покатил за ними. – Что скажете, Глеб Аркадьевич?

– Да вот заинтересовался я аварией… Вы были правы, ее подстроили, экспертиза установила, хотя автомобиль вашей жены сильно пострадал. Но знаете, как бывает? Преступник рассчитывает на один результат, а выползает такое… – И Катков сделал загадочную, однако короткую паузу, посмотрев на Астраханова, чего он никак не мог предвидеть. Иной раз достаточно мелочи, которая становится роковой для преступника.

– Значит, Зося, – утвердительно произнес Астраханов.

– Может, она, а может, и не она. Конечно, у нее был мотив, если Ада написала завещание до аварии. Но попытка оказалась неудачной, ваша жена осталась жива.

– Это мне известно. Что нового скажете?

Олег внимал и пока не понимал, почему Глеб Аркадьевич начал издалека, что он вообще хочет. Наверное, взяв дружеский тон, тем самым рассредоточивает внимание собеседника – в таком состоянии человек допускает оплошности, выбалтывает именно мелочь, которая, по его мнению, не столь существенна, а приводит впоследствии к открытиям. Олег ждал молча, когда и в чем проколется Астраханов.

– Вы не совсем поняли, но об этом чуть позже, – сказал Катков. – Почему вы не развелись?

– Сначала я не хотел, потом… черт его знает. Недосуг было. Собственно, я даже не вспоминал, что надо развестись. Если б у меня появилась женщина, на которой захотелось бы жениться, наверное, вспомнил бы.

– Так-таки у вас не было женщин? – маслено заулыбался Катков. – Не поверю.

– Я не заставляю вас верить. Были, конечно, но чтобы жениться… увольте.

– Угу, угу, – закивал Катков, раздумывая. – Ада не просила дать ей больше, нежели квартиру и предприятие? Она же имела право требовать.

– Нет, что вы. Она гордячка, требовать не в ее духе. А что она могла потребовать от меня? Фирму я открыл, когда мы не были женаты, в работе она не принимала участия, разве что советы давала. Ценные советы, не скрою. А самостоятельно Ада занялась бизнесом, когда мы расстались, но справлялась отлично. Кстати, «соковарка» была первым моим детищем, правда, впоследствии гирями висела на моих ногах, ею занялась Ада. Короче, я фактически отдал то, что мне было не нужно. А вот Зося… в упадок все привела, насколько мне известно. Кому угодно подарил бы, только не ей.

– Вы до сих пор интересуетесь, как идут дела у Зоси?

– Совершенно не интересуюсь. Знакомые рассказывают, посмеиваются над Зосей, которая корчит из себя королеву томатной пасты.

– Не любите вы ее, – подметил Катков.

– Терпеть не могу.

– Мне она тоже несимпатична. Представьте: Зося замешана в грязных делишках, из-за чего убит Галдин.

– Знаете, не удивили, – самодовольно хмыкнул Астраханов.

– А вы не пытались помириться с Адой, поговорить по душам, раскрыть глаза на Зосю?

– Я ведь тоже обиделся. Моя жена поверила какой-то сучке, а не мне, ушла, не объяснив, почему уходит. Но я встречался с ней один раз, поймал после работы, тогда она и выложила причины, не дала мне слова вставить, защититься, а просила больше не беспокоить ее. Знаете, что сделала эта тварь? Я имею в виду Зосю. Она предоставила Аде доказательства в виде моих, пардон, трусов. Где она их взяла? Без сомнения копалась в корзине для грязного белья, причем наверняка Ада была в то время дома.

– Может, стоило прийти к жене домой, так сказать, сюрпризом явиться? – с жаром сказал Катков. Мало этого, казалось, он безгранично сожалеет, что какие-то там Астрахановы расстались. – Открыть дверь своим ключом, поставить шампанское, цветы, приготовить подарок и ждать. А потом не дать слова ей сказать, целовать и… Пробовали так?

Астраханов покосился на следователя с нескрываемым изумлением, одновременно в его взгляде проскальзывала искренняя растерянность. Но вот он встряхнул головой, улыбнулся:

– Жаль, мне не пришла в голову подобная идея, а советчика, подобного вам, у меня не было. Не пробовал, к сожалению, тогда меня задело поведение жены. Да и как бы я проник в ее квартиру? Ада три комнаты поменяла на две, но крупногабаритные, с доплатой. Так что ваш план никак не мог осуществиться. Послушайте, Глеб Аркадьевич, – вдруг остановился он и опасливо произнес: – Почему у нас пошла задушевная беседа, к тому же без рюмки? Мы не приятели.

– Видимо, потому, что я очень симпатичный человек. – И Катков украсил лицо несимпатичной улыбкой с подвернутой губой.

– Похоже на то, – улыбнулся Астраханов. – А все же, зачем вы приехали? Говорите честно.

– Ой, черт, увлекся. Всегда досадно, когда хорошие люди расстаются. Я вот свою жену никому не отдам, она у меня слишком хороша, чтоб подарить.