— …мертва, но я тебе говорю, я видела ее, мне не приснилось. На ней было такое серебристое платье, а волосы светились золотым светом и развевались…

Елена изумленно посмотрела на Дамона, потом на свою черную одежду. Он оскалился.

— Романтизм делает из людей моральных уродов. Лично мне кажется, что тебе лучше всего в черном.

— Серьезно? — прошептала она. Вообще, ей было удивительно спокойно с Дамоном все эти дни. Она спокойно сидела, позволяя разговорам проникать в сознание, почти потеряв счет времени. Потом она услышала знакомый голос, и гораздо ближе, чем все остальные.

— Хорошо, хорошо, я иду. Хорошо.

Они с Дамоном переглянулись и вскочили на ноги, когда дверная ручка зашевелилась. На чердак проскользнула Бонни.

— Мередит сказала мне подняться. Я не знаю зачем. Она села на уши Алариху, и это надолго.

Она плюхнулась на матрас, и через некоторое время Елена опустилась рядом. Она начинала жалеть, что здесь нет Стефана. К тому времени как открылась дверь и вошла Мередит, она уже практически рвала на себе волосы от отчаяния.

— Мередит, что происходит?

— Ничего, по крайней мере, ничего серьезного. А где Стефан? — щеки Мередит подозрительно горели, а в глазах было странное выражение, как будто она пыталась постоянно контролировать что-то.

— Он подойдет позже, — начала Елена, но Дамон перебил:

— Это тебя не касается. А кто к нам поднимается?

— В каком смысле кто поднимается? — вскочила Бонни.

— Спокойно! — тихо сказала Мередит, вставая у окна, как бы закрывая его. «А она ведь боится», — подумала Елена.

— Все в порядке! — крикнула Мередит, открылась дверь, и вошел Аларих Зальцман.

Елена даже не поняла, что сделал Дамон: одним движением он поймал ее за кисть и толкнул к себе за спину, одновременно двигаясь на Алариха, потом замер, припав к земле, готовый к атаке.

— Не надо! — страшно закричала Бонни. Она кинулась на Алариха, который отшатнулся от Дамона. Он почти потерял равновесие и лихорадочно шарил за собой в поисках двери, одновременно другой рукой пытаясь нащупать брючный ремень.

— Хватит! — закричала Мередит.

Елена увидела, как топорщится куртка Алариха и поняла, что там пистолет.

Она опять перестала понимать, что происходит. Дамон отпустил ее и схватил за руку Алариха. Потом Аларих оказался на полу, изумленно мотая головой, а Дамон начал опустошать обоймы пистолета.

— Я же говорила, что это глупо, и он тебе не понадобится, — сказала Мередит. Елена поняла, что держит ее за руки. Наверное, она пыталась не дать ей помешать Дамону, хотя точно не помнила.

— Эти фиговины с деревянными наконечниками меня уже достали, ими же можно кого-нибудь задеть, — проворчал Дамон. Он заменил обойму и передернул предохранитель, задумчиво целясь в Алариха.

— Прекрати, — деревянным голосом попросила Мередит. Она повернулась к Елене: — Елена, заставь его прекратить, он только сделает хуже. Аларих не причинит вреда, я клянусь. Я неделю потратила на то, чтобы убедить его, что вы не причините вреда ему.

— А теперь у меня, похоже, запястье сломано, — спокойно отозвался Аларих. Светлые волосы лезли ему в глаза.

— Ты сам виноват, — оборвала его Мередит. Бонни, прильнувшая к Алариху, вздрогнула от такого фамильярного обращения Мередит, отошла на пару шагов и села.

— У меня нет времени слушать объяснения по поводу всего этого, — сказала она.

— Пожалуйста, доверяйте мне, — попросила Елену Мередит.

Елена посмотрела в темные глаза подруги. Она верила ей. Это были ее слова. Они пробудили другие воспоминания — о том, как она сама просила Стефана о том же. Она кивнула.

— Дамон? — позвала она. Он легко отбросил пистолет и вдруг улыбнулся всем присутствующим улыбкой, которая предельно ясно говорила о том, что в случае чего никакое оружие ему даже не понадобится — он прекрасно обойдется без него.

— Теперь, если все просто послушают, я объясню, — сказала Мередит.

— Да уж неплохо бы, — процедила Бонни.

Елена подошла к Алариху Зальцману. Она его не боялась. Пока он окидывал взглядом ее всю, с ног до головы, он сам испугался.

Она остановилась в паре метров от места, где он сидел, и опустилась на колени, заглядывая ему в лицо:

— Привет.

Он все еще держался за запястье.

— Привет, — сказал он и судорожно сглотнул.

Елена бросила взгляд на Мередит, потом опять на Алариха. Да, он боялся. Прядки, упавшие на глаза, делали лицо совсем юным — может быть, года на четыре-пять постарше Елены. Не больше.

— Мы не причиним тебе вреда, — сказала Елена.

— Я ему это постоянно твердила, — тихо поддакнула Мередит, — я объяснила: с чем бы он ни сталкивался раньше, каких бы историй ни слышал, вы — другие. Я рассказала то, что знаю о Стефане, как он боролся со своим естеством все эти годы. Я рассказала, через что прошла ты, при том, что ты об этом не просила.

А с чего это ты с ним так разоткровенничалась, подумала Елена. Она обратилась к Алариху:

— Ну хорошо, теперь ты знаешь, кто мы такие. А вот единственное, что мы знаем про тебя, — это то, что ты не учитель истории.

— Он охотник, — деревянным голосом сказал Дамон. — Он — охотник на вампиров.

— Нет! — вмешался Аларих. — Ну, во всяком случае, не в том смысле, который вы вкладываете в это слово.

Казалось, он принял решение.

— Ну хорошо. Из того, что я узнал о вас троих… — Он запнулся, оглядывая темную комнату, как будто только что понял что-то. — А где Стефан?

— Он сейчас придет. Вообще, он уже должен быть здесь. Он собирался зайти в школу и прихватить Кэролайн.

Реакция Алариха была самой неожиданной.

— Кэролайн Форбс? — подскочил он. Его голос звучал так же, как во время разговора с доктором Файнбергом и директором, жестко и решительно.

— Да. Она прислала ему записку, вроде бы хотела извиниться. Она хотела встретиться с ним в школе перед собранием.

— Ему туда нельзя. Надо его остановить, — быстро заговорил Аларих, вскакивая на ноги.

— Он уже там. А почему ему туда нельзя? — забеспокоилась Елена.

— Потому что пару дней назад я провел сеанс гипноза с Кэролайн. Я попробовал гипноз еще раньше на Тайлере, но безрезультатно. Но Кэролайн гипнабельная, и она вспомнила кое-что из того, что случилось тогда в ангаре. Короче, она признала в нападавшем Стефана Сальваторе.

На долю секунды все присутствующие потеряли дар речи от шока, но потом подала голос Бонни:

— Но что может сделать Кэролайн? Не может же она ему навредить…

— Вы что, не понимаете, что мы больше не со школьниками имеем дело? Все слишком далеко зашло. Отец Кэролайн в курсе, отец Тайлера в курсе. Они беспокоятся за безопасность горожан.

— Тихо! Тише! — Еленино сознание металось, пытаясь засечь хоть малейший намек на присутствие Стефана. Он сам довел себя до истощения Силы, вдруг поняла она той частью сознания, которая была абсолютно спокойна, несмотря на общую панику и смятение. В конце концов она нащупала след, очень слабый, но это был след Стефана. Он был в беде.

— Что-то не так, — подтвердил Дамон. Она поняла, что он тоже искал, а силы у него было гораздо больше. — Пошли.

— Подождите, давайте сначала поговорим. Не надо суетиться.

Аларих с тем же успехом мог убеждать дождь перестать идти. Дамон был уже в окне, в следующий момент выпрыгнула Елена, тут же приземлившись точно рядом с ним. Сверху они услышали голос Алариха:

— Мы тоже идем! Не уходите без нас! Сперва я с ними поговорю, я могу все уладить!

Елена почти не слышала его. В мозгу билась единственная мысль — стереть с лица земли каждого, кто посмел обидеть Стефана. Слишком далеко зашло, говорите? А теперь я зайду так далеко, как потребуется! Пусть только попробуют его тронуть… перед глазами вспыхивали картины того, что она сделает с обидчиками. Очень много картин. В другое время она бы удивилась такому бурному выбросу адреналина в кровь.

Она чувствовала близость Дамона, когда они бежали по снегу, — он весь был похож на вспышку красного света и… ярости. Нутро Елены, тоже охваченное бешенством, радовалось такому соседству. Но тут ее осенило.